Марина Болдова - Сестры

– Ты? Что так рано? – спросила любовница, позевывая, она не любила, когда ее поднимали с постели раньше полудня.

Люба, поговорить нужно срочно.

– Заходи, – она повернулась к нему спиной и пошла в глубь квартиры.

«Переваливается с боку на бок, чисто утка, и тапками шаркает, как старуха», – Вика прочно победила в негласном соревновании со своей, более зрелой, конкуренткой. Правда, она и не догадывалась, что Леон отдал предпочтение ей.

Люба прошла прямиком на кухню.

– Кофе будешь?

– Нет.

– А что будешь? Меня? – она зазывно расстегнула халатик. Леона чуть не стошнило. «Как я мог с ней спать столько лет?»

– Нет, то есть потом. Слушай, откуда ты знаешь Тату Антипкину?

– Это кто же такая?

– Ну, ты даешь! Не помнишь, на Восьмое марта мы ходили к твоим знакомым, в соседний дом?

– Помню. К Аське Михайловой.

– Там я познакомился с одной бабой, Антипкина фамилия.

– Ты знакомился, а я при чем?

– Так ты ее не знаешь?!

– Нет! Почему я должна всех знать, кто тогда был у Аськи? Половину из них привел ее тогдашний хахаль, не помню, как его звали, вроде Валентин.

Леон почувствовал, как обрывается последняя ниточка. Где он будет теперь искать эту проклятую бабу?!

– Может, твоя Аська ее знает?

– Может. А тебе она зачем, эта Антипкина?

Леон рассказал своей любовнице, как он, по собственной глупости влез в авантюру с бумагой, которую, как он был теперь уверен, организовала все та же Антипкина. Люба только покачала головой.

– У Аськи я спрошу. Но, скорее всего, это ее привел Валька. А где его искать, я не знаю.

Люба взяла со стола сотовый и набрала номер подруги.

– Привет. Ладно, не бухти, меня саму разбудили ни свет ни заря. Кто – кто. Любовничек дорогой. Он, кто же еще, другим пока не обзавелась, – она рассмеялась сухим, дребезжащим смехом. Леон поморщился. Он не любил, когда о нем говорили в его присутствии, как бы не замечая его самого.

– Ты некую Антипкину знаешь? Нет? Восьмого марта, у тебя. Вот и я говорю, что Валька привел. А как его найти? В Самаре? А ты как его подцепить умудрилась? А, понятно! В охранной фирме. Понятно. Ну ладно. Потом расскажу.

– Ее привел Валька Котов. Он сам из Самары, работает там в какой – то охранной фирме. Познакомились они с Аськой случайно, в магазине, а через месяц он уехал к себе домой. Как его найти, она не знает. Похоже, ты здорово влип, милый. Сколько всего ты должен Дохлому?

– Триста брал. Но он, собака, и прибыль потребует. Всего четыреста пятьдесят. Дашь взаймы?

Леон знал, что у его любовницы эти деньги есть. Она сама недавно проговорилась, что собирается менять жилье на элитное и даже дом показала. Тогда еще со смехом спросила, будет ли он ее навещать по новому адресу.

– Ты что, Леон? Я все вложила в квартиру, сам знаешь.

Он знал, что она врет. Но он и не надеялся, что Любка вот так просто отстегнет ему хоть сотню, она всегда была жадновата, по – торгашески расчетлива и деньги считать умела. Он молча вышел из квартиры любовницы и закрыл перед ее носом дверь, не дожидаясь последнего «прощай».

– Ну, что будем делать, дружок? – Павел Дохлов смотрел на Леона, поигрывая последней моделью сотового телефона.

– Я отдам долг, дай мне время.

– Время – деньги, сам понимаешь. Да и откуда ты собираешься их брать?

Леон сидел напротив Дохлого в его шикарном кабинете и проклинал тот день, когда ему пришла в голову дикая мысль, взять у того денег. Думал, если выросли в одной квартире, так он и простит ему, если что. Так не простил, сволочь, еще и проценты собирается накрутить. Нужно как– то протянуть время.

Как классически его развели! И кто! Баба, страшная как смерть, пропахшая пивом и дешевыми сигаретами. Он все – таки ее разыскал, спасибо Аське, помогла. Той позвонил тот самый Валентин, он приехал в Оренбург на несколько дней и решил не искать себе новую подругу, а завалиться к старой, проверенной. Аська не поленилась, расспросила его об Антипкиной и выяснила адрес квартиры, которую та снимала. Антипкина оказалась приезжей, из какого – то захолустного городишки на юге страны. Леон поехал наугад и поймал ее прямо в дверях, она явно собиралась сваливать с этой квартиры. Выглядела она натурально бомжихой, мальчишка, который стоял рядом с ней, был тощим и каким – то болезненно бледным. От Антипкиной одуряюще воняло перегаром, или выпитой на «свежие» дрожжи, бутылкой пива. А, ведь, когда она встречалась с ним по делам, была трезва, как стеклышко. Зато теперь, похоже, не просыхает. Увидела Леона, испугалась, заголосила. Стала глазки закатывать, слезы лить, мальчонку вперед толкала, чтобы жалость вызвать. Плакала, что и ее кинули. Пока они выясняли отношения, в подъезд вошли два «качка» и прямиком двинулись к ней. Не обращая внимания на Леона, один из них с ходу врезал ей в зубы. Пинком затолкнул ее и ребенка в квартиру, вдернул туда за руку и Леона и захлопнул дверь. Выяснив, по какому вопросу тут находится Леон, он молча кивнули ему на дверь, попросив больше к ней не ходить. Долгов на бабе было немерено, и Леон был самым последним в очереди, по – любому, ему ничего не достанется. Не у одного Леона она занимала и всем писала расписки. Леон вышел из обшарпанного подъезда и присел на скамейку рядом с дремавшим старичком. Он сидел и думал, куда же она столько набрала? Живет на съемной квартире, пьет дешевое пиво, одета в ширпотреб с вьетнамского рынка. Потом понял. Стоит за ней кто – то. И достать его трудно. Вернее, лучше не доставать. Целее будешь.

– Ну, что молчишь? Сроку тебе месяц, не отдашь, придется отрабатывать.

Дохлый усмехнулся и жестом показал на дверь. Леон с ненавистью глянул на друга детства.

– А смотреть так сурово на меня не надо. Помню я этот твой взгляд, еще с прошлой нашей встречи. Хотел чистеньким по жизни прошагать? А Паша для тебя чем – то вроде подпорки стать должен? Не получиться. Я, конечно, где – то благодарен тебе, без тебя бы мне десятилетку не закончить. Только в жизни, Леончик, больше важна другая школа. В ней либо выживешь, либо тебя растопчут. Меня не растоптали. А сейчас я сам, кого хочешь, в дугу согну. Вот и ты, кандидат каких – то там наук, будешь на меня работать. Только ученые степени твои тебе не пригодятся. В лучшем случае приставлю тебя к кофеварке, станешь моих ребят кофеечком баловать. Что, не хочешь? Ищи денежки. А то могу твой долг цыганам продать. А они тебя на «работу» пристроят. Это наркота, дружок. Опасно и страшно. Да и конец известно какой: либо прирежут, либо сдохнешь от «передоза».

Леон вышел от Дохлого на негнущихся ногах. В висках стучало, перед глазами плыли круги. «Я не смогу вести машину, точно куда-нибудь врежусь. Но может, оно и к лучшему: нет человека, нет проблемы», – подумал он и завел двигатель.