Марина Болдова - Клетка

– А Зотов? Он кому кланялся?

– До моего приезда – не знаю. А позже, когда уже все произошло, он подошел к одной даме. Я все гадал, откуда он может быть с ней знаком?

– Ты ее знаешь?

– Я знаю ее мужа. И тебе он известен. Игорь Судняк.

– Ничего себе! И что на такой мелкой тусовке делала его жена?

– Спроси у нее.

– Очередь не дошла. В списке гостей она есть, – Беркутов протянул Роговцеву листок с напечатанным текстом.

Роговцев пробежал глазами по списку.

– Вот этого еще знаю. Редактор желтой газетенки Савкин. Пакостник редкий. Но – личность.

– Ну и кто из них задумал тебя и Зотова извести?

– На кой ляд им это надо? Мы по жизни пересекаемся раз в три месяца, в лучшем случае. В прошлом никого из них я не знал. Я имею в виду наше общее с Курлиным студенчество. Большинство моложе на десяток, а то и на два лет. Савкин наш ровесник, но познакомился я с ним только года два как. Думаю, с Зотовым похожая картина. А что ты к прошлому прицепился?

– Так. Для версии. Ничего вас троих больше не связывает, вот и подумалось.

– Может статься, Курлин здесь ни причем.

– Может. Но бокалов – то три.

– Но никто заранее не знал, что приду я! Зотов мне позвонил позже.

– Но в списке – то ты есть!

– Но Курлин мне не звонил! Позвонил Зотов, когда понял, куда попал.

– Интересно. Тогда три бокала для троих: Зотова, его жены и Курлина. Татьяна тоже училась с вами?

– Нет, у нее, по – моему, вообще высшего нет. Хотя, стоп! Есть. Что – то она там закончила, просто не работает давно. Зотов познакомился с ней случайно. На какой – то пьянке. Очнулся уже в ЗАГСе. И прожил с ней почти тридцать лет.

– Для случайного брака большой срок!

– Вот и я удивляюсь, почему он за Татьяной, как привязанный ходит… Егор, здесь что-то личное, я чувствую. С женщиной связано. Яд, опять-таки.

– Разберемся. Очень мне хочется с женой Судняка встретиться. Не нравится мне ее присутствие на этой тусовке. Не ее это круг. Хотя, может быть, все объясняется просто: стало скучно дома.

– Поговори. А я спрошу у Лешки, откуда он ее знает.

Она пребывала в растрепанном состоянии. Мысли никак не удавалось собрать в кучу, голова трещала от вопросов, самый безобидный из них звучал примерно так: а что это было? Какая – то идиотская тусовка, на которую она попала случайно, нехотя, скуки ради, перевернула ее жизнь. Получилось «до» и «после». «После» длилось уже почти шесть часов. Рядом посапывал муж, приложившийся к пол – бутылке виски после сытного ресторанного ужина, а она, Арина, маялась от неизвестности и вопросов. «Кстати, о муже», – подумала она, отворачиваясь от него, – «Как – то неадекватно он среагировал на мой рассказ о смерти Курлина. Что – то не то. Хоть бы интерес проявил какой – никакой. А то – «пойдем, милая, тяпнем с устатку» и потащил на кухню». Она вспомнила, как Игорь одним махом выхлестал оставшуюся в бутылке американскую самогонку, без единого слова и не глядя на нее. Нет, глядя, но как – то мимо. А она ждала от него хоть каких слов. Сочувствие там (все – таки человек умер!) или хоть сожаления, что родная жена оказалась рядом с такой ситуацией. Но Игорь после ее рассказа странно застыл на миг, а потом – напился! Теперь сопит в хмельном сне.

…Арина вышла замуж в восемнадцать лет. «Выскочила», так говорят. Так и мама сказала своему брату по телефону, когда тот громко ругался, что не позвали на свадьбу племянницы. Игорь взял нахрапом, это она сейчас понимает. А тогда все казалось сказочным вихрем, который закружил ее, почти не сопротивлявшуюся, и перенес из детства сразу в семейный быт. Только что была кукла в руках, а вот она уже кормит грудью родившуюся Катьку. Слава Богу, институт она потом все же закончила. Однажды очнулась от враз надоевшей программы «кухня – ребенок – муж» и устроила бунт. То ли от неожиданности, то ли от того, что не усмотрел в ее желании учиться ничего криминального, Игорь согласился. И она досдала зачеты и курсовые и в сентябре пришла на второй курс. Нянька, сидевшая с Катькой в ее отсутствие, ворчала с каждым днем все больше, потому как учеба Арину затянула не только на лекции, но и еще и в разгульную студенческую жизнь. Ну и что, что жена, ну и есть ребенок, но она же мужу не изменяет, а Катька сыта и не скучает. Игорь приходил домой за полночь, часто в состоянии нестояния, со следами помады на рубашке и, мутным взглядом зафиксировав присутствие Катьки в колыбели, а жены в супружеской кровати, валился в эту самую кровать не сняв даже ботинок. Рай закончился одномоментно. Нянька, которой надоело с утра до вечера сидеть с чужим дитем (нанималась – то она на пол – дня!) резко ушла, когда Арине оставалось только защитить диплом. Как выкручивалась Арина, один Бог ведает, но она защитилась. Положив «корочки» перед мужем, она посмотрела на него независимо, но на этом ее приобретенная значимость и приказала долго жить. Игорь, посмеявшись над забавным видом жены, достал из рамочки, стоявшей на его письменном столе, фотографию Арины, а на ее место вставил диплом. И, усмехнувшись еще раз, прикрепил черную ленточку на уголок рамки. Арина тогда обомлела: она сразу все поняла правильно: чертов Судняк похоронил ее диплом и вместе с тем ее надежды на любую работу, кроме домашней. Она попыталась было открыть рот, но осеклась: тяжелый взгляд мужа буквально придавил ее к месту, и она только, что и смогла, так это хлопнуть зло дверью…

Арина, как всегда перед сном, попыталась спланировать завтрашний день. В одиннадцать будет звонить Зотов. К трем ей к следователю. Вчера, видимо, не успев опросить всех, он распустил уставших от напряжения людей, по домам. И ее тоже. Арине не хотелось думать об убийстве. Она с радостью бы сейчас заснула, но сон не шел. Так бывало всегда, когда оставалось что – то не додумано, не решено. Вопрос «что это было?» был еще и о Зотове. О его неожиданном монологе, проговоренном на бегу, торопливо, словно бы под страхом. Жены боялся? Арина попыталась дословно вспомнить, что он успел ей сказать. Ничего такого, просьба о встрече. И что? Она смутно помнила, что он сказал еще что – то. То, что и разделило ее жизнь на «до» и «после». «Мне без вас дальше не жить», – вспомнила она вдруг и испугалась. Испугалась так, что вскочила с кровати, накинула кое – как халат на плечи и – бегом из спальни. От спящего мужа, словно тот мог проснуться от этого ее воспоминания. На кухне, плеснув себе в маленькую пиалушку зеленого чаю, она подошла к окну и замерла, глядя на ночной город. Это был проверенный способ перестать думать о чем – то малом, касающемся только ее одной: посмотреть на огни города, которых много – много, или на звездное небо. Она тут же начинала ощущать себя пылинкой. А свои мысли незначительными и наивными. И становилось легче.