Марина Болдова - Курсистки

– Что же она бесчувственная такая, нехорошо! Мужа убили, ребенка украли, а ей все нипочем! – она даже расстроилась, – Ладно, хрен с ней. Ребенка заберут?

– Хоть счас отвезу. Хотя трудно было договориться,…. – он выжидающе на нее посмотрел.

– Денег с меня еще хочешь снять? А там тебе за мальчишку мало дали? Что, неужели за долги расплатился? За наркоту? – она рассмеялась.

– Не твое дело, – огрызнулся он.

– Ладно. Вези пацана, потом вернешься ко мне. Отметим успешное завершение дела.

– Вот не пойму я тебя, на кой ляд тебе все это надо было? Ладно бы, выкуп запросила…Мальчонку – то не жаль?

– Да, пошел ты! Меня кто в жизни жалел?! Когда я подыхала на больничной койке? Когда каждый сантиметр кожи на лице горел от саднящей боли? Когда поняла, что не чувствую ног? Что ты знаешь о жалости? И, если бы не Сонька, не было со мной ничего этого. Должна заплатить. Не деньгами, болью. Уже платит, – она резко успокоилась, – Забирай пацана и вали. Я не передумаю!

Последнюю фразу она произнесла, даже не глядя на Коляна. Тот постоял еще с минуту, словно сомневаясь, но, вспомнив о своих долгах, пошел за мальчиком.

– Сонь, что? – Вика смотрела на побледневшую подругу, держащую в руках пикающую телефонную трубку.

– Я ничего не поняла. Какое – то письмо должно прийти. По почте. И мой муж не должен видеть это письмо. Она что, не знает, что Саши больше нет?

– Софья Александровна, дайте, пожалуйста, ключи от вашего почтового ящика.

– Ключи? Они там, в комоде у зеркала. В верхнем ящике. Вы думаете, уже принесли почту?

– Я посмотрю. Вы подождите, – Борин вышел в коридор и спустился на первый этаж.

В ящике действительно лежал конверт с почтовым штемпелем. Борин тут же вскрыл его и начал читать написанные от руки строчки. Он сразу же понял, что это такое. Три страницы темного прошлого Софьи Риттер.

– Софья Александровна, кто мог подробно знать о ваших отношениях с Максимом Кашиным?

– Почему вы спрашиваете? Что там в письме? И где Тошка? Мне что – то предлагают? Денег просят?

– В письме только описание вашего прошлого. Похоже, вас решили шантажировать. Читайте, – Борин понял, что Софья не будет отвечать на вопросы до тех пор, пока не узнает, что там написано.

– Ну, и что? Что это значит? Почему не должен знать муж? Он все знает. Знал. С самого начала. Он просто любил меня, никто его не обманывал. Так зачем тогда?

– Видимо, та, что звонила, не подумала о том, что вы сами рассказали мужу о себе. С вас просто решили вытянуть деньги шантажом.

– И что теперь делать? Она сказала, что позвонит завтра. А вдруг она что – то знает об Антошке? С ней нужно поговорить! Давайте, поедем к этой, Маргарите. Вы же знаете адрес? А шантаж…Бог с ней.

– Софья Александровна, звонок действительно был с телефона Ляшенко. Но, ехать вам к ней не нужно. Мы сами. Оставайтесь дома. Возможно, она не имеет отношения к похищению вашего сына. А вот настоящие похитители могут позвонить в любую минуту, – спокойно сказал Борин.

– Хорошо. Я останусь дома. Вы думаете, она ни причем?

– Скорее всего, да.

– Соня, он прав. Это не она. Давай подождем. Послушай, тебе нужно поесть. Хоть что – то.

– Да, наверное. Пойдем на кухню, – Соня взяла телефонную трубку и вышла из детской.

– Вика, возьми сотовый, звонят, – по коридору навстречу им шел Лунев.

– Да? Слушаю тебя, Зинаида. Кто вернулся?! Я поняла, как смогу, приеду, – Вика покачала головой.

– Кого к нам принесло? – Лунев с интересом посмотрел на жену.

– Мамочку мою принесло. Еще вчера. Прямо с зоны. И как вовремя, заметь! – она бросила тоскливый взгляд на мужа, – Вань, ну на кой она вернулась к нам!?

– А куда ей еще идти? Кстати, Зинаида, надеюсь, ее к детям не пустила?

– Нет. Она ей ключи от ее квартиры отдала и адрес.

– Вот и ладненько. Девочки, мне в офис пора. Сонь, ты держись, – Иван поцеловал Соню в холодную щеку и ушел.

– Викуша, ты так и не простила ее…

– Не знаю. Знаю одно – не хочу, чтобы она была где – то рядом. И, чтобы ее узнали дети, не хочу. Потому, что в ее раскаяние я не верю. Любви к ней у меня нет. Думаю, у нее ко мне тоже. Зинаида ее боится. Скорее, она за детей боится, не за себя. Вот уж кто настоящая им бабушка! А мать, что? Была бы она не эгоисткой, осела бы где – то в другом городе и не напоминала о себе.

– У нее, кроме вас, никого нет!

– Мы ей тоже чужие, – отрезала Вика, закрывая тему, – Соня, сядь. Мне сегодня ночью удалось немного поработать. Я «видела» Антошку. Он жив. В чьей – то квартире. А рядом женщина.

– Кто?! Опиши!

– Не могу. Самая обыкновенная. Таких тысячи. Худощавая, невысокая, волосы до плеч. Лицо смазанное. Но, главное не это. Сонь, она не вернет тебе сына. Я это точно знаю. Я запрашивала. Но! Тошку тебе вернет кто – то другой. Это все, что мне удалось узнать. Ядвига, наверное, увидела бы все более четко. А я…Прости…

– Спасибо. Я знала, что он жив. А Саша…

Утешать, наконец расплакавшуюся подругу, Вика не стала. Она не знала таких слов. Она просто гладила Соню по вздрагивающей спине и вспоминала Агнессу Бауман. Вот она, произнеся всего несколько фраз, или просто промолчав, умела облегчить горе. Сейчас Вика понимала, что она просто брала часть страданий и боли на себя, чтобы им стало хоть чуточку легче.

Скандала избежать не удалось. Он смотрел на растрепанную женщину, на лопнувшие швы халата, на растоптанные вдрызг тапки на полных ногах, и смеялся сам над собой. Это как же нужно не любить себя, чтобы продолжать жить с такой бабой? И дело даже не в Ксюше, при воспоминании о которой голова идет кругом, и дышать становится больно! Дело в ней, законной жене, безобразно орущей в коридоре их квартиры. Он смотрел на открывающийся в оре рот, на дрожащий кусок сала на подбородке, на родинку над губой (какая прелесть, тьфу!) и только тупо мотал головой из стороны сторону. Может быть, видение хотел отогнать? Но нет, не призрак, живая Лариса стояла перед ним, тряся перед его носом какими – то бумагами.

– Я тебя спрашиваю, когда ты мне хотел сказать, что едешь в Америку?! – выплюнула она ему со злостью и замолчала.

– В последний день перед отъездом, дорогая, – спокойно и насмешливо ответил он. И тоже замолчал.

– Как?! Как это?! А я?! А сын?! Мы должны прозябать в этой долбанной стране?! А ты там будешь жрать икру и пить шампанское с проститутками?! За наш счет?!

– Господи! До чего же ты…нелепа! – рассмеялся он в голос и, хохоча, ушел в ванную.

– Тварь, подонок, урод! Правильно мамочка говорила….

Вот не стоило ей поминать тещу. Ох, не стоило. Клим уже давно догадался, что идея подложить под него Ларку принадлежала ей. Он рывком открыл дверь ванной, заставив жену с воплем отпрыгнуть в сторону.