Марина Болдова - Шанс (Коммуналка)

«Весна последняя! Я нужен, не бабки мои, а я! Чуть не упустил!» – нервничал, сидя сзади в джипе и глядя в сторону, в окно. Быстро ехал водила, деревья мелькали перед глазами. Любил Василий раньше такую скорость, поэтому в водители себе гонщика бывшего нанял, чеченца отстранил. А теперь вдруг испугался: а, если авария! Умрет и ничего ей сказать не успеет! Одернул резко шофера, тот аж по тормозам от неожиданности. Юзом пошел джип по мокрому асфальту, занесло в бок, но – остановился у самой обочины. И такой страх обуял…

В офис вошел, все еще белее мела, таким в зеркале в холле отражение показалось. В кабинет – мимо нее, не глядя, коротко бросив «зайди». Стоя у окна спиной, почувствовал ее взгляд, терпение совсем кончилось, вздохнул глубоко, словно набирая воздух для прыжка в глубину, развернулся и – к ней. По глазам понял – все правильно! Простила, ждет! И теперь уж – в охапку и моя! Слезы с ее лица сцеловывал, губы терзал, в волосах ее руки путались. Все по настоящему, больно, сладко, страшно. «Наваждение!» – шептал. «Нет!» – возражала, – «Оно проходит! У тебя прошло, прошло?» Мотал головой, отрицая, и снова – руки в волосах, губы – докрасна. А потом – подхватил и на глазах у всего офиса – вниз, по лестнице, в машину и – домой. Не в тот дом, где с женой жил, а в его квартиру, где он раньше только один отдыхал, ото всех разом…

Рассказала она ему о Ракове, любви своей безответной, со смехом. «Ой, какая дура была! Какая дура!» – весело повторяла, словно освобождаясь. «Но, я же не знала, что бывает вот так, как у нас с тобой! Я же, выходит и не любила его!» – оправдывалась, радуясь.

А он – то ревновал, то успокаивался. Почти уже совсем выкинул этого Ракова из ее жизни и из своей, а тут тот откуда ни возьмись, чуть не под колеса. И Милочка еще за него просит. Решил Василий держать его к себе поближе, чтобы на глазах был, да еще и зависел от него. Собственно, поэтому и согласился в его «проект» вложиться. Для него эти деньги – мелочь, а этот – под присмотром.

А тут еще получается, что и видео становится все интереснее и интереснее. Чуял Василий, что неспроста старушка этих пятерых облагодетельствовала. Что Раков сегодня принесет? Что за клад? Рашид видел на мониторе, как тот вчера в комнату к бывшей жене Бурова зашел. Загримировался, придурок, думал, непонятно будет, что это он. Вроде, как вор со стороны, если что. Достал он какую-то коробку из тайника, не ослушался. Или самого любопытство заело?

– Василий Валентинович, к вам Раков, – Милочка никак не хотела уходить с работы, как бы он ни настаивал. Хотя, если уж не кривить душой, он и не уговаривал особо: нужна она рядом ему была круглосуточно.

– Хорошо, – он спрятал улыбку, предназначенную ей, увидев маячившего за ее спиной Ракова.

– Я принес, – Раков вынул металлическую коробку из пластикового пакета с рисунком из красных розочек. «Что за мужик, тьфу, прости, Господи!» – мелькнула у Василия брезгливая мысль.

– Давай.

Это была обыкновенная жестяная коробка, очень старая, местами продавленная и с почти стертым рисунком на крышке. Два ребенка, мальчик и девочка лет пяти держались за руки. Из-за спины каждого ребенка виднелись крылышки. «С Рождеством Христовым!» – прочитывалась еще надпись с «ятями» под картинкой. Василий открыл крышку и удивленно посмотрел на Ракова.

– И что это?

– По-видимому, когда-то это было тетрадками или сшитыми листками, черт их разберет. Что-то там написано, все выцвело. В любом случае, это не золото с брюликами, – добавил Раков насмешливо.

– И больше ничего не было?

– Да там ниша всего глубиной в два кирпича. Как раз для этой коробки. Видимо, какая-то экзальтированная дамочка хранила там свои любовные мемуары. Собственно, при желании кое-что прочесть можно. Но, на кой это нужно?

– А, если там указание на то, где находится настоящий клад? – насмешливо спросил Василий, сам в это не веря.

– Вряд ли, – протянул Раков, но, слегка напрягся.

– Ладно, разберемся. Ты что так вырядился-то? Усы приклеил? – усмехнулся Василий с удовольствием глядя на покрасневшего Ракова.

– Вора изображал, – буркнул тот.

– Хорошо получилось! Достоверно, – рассмеялся в голос Василий. Раков бросил на него злой взгляд.

– Я лазить по чужим комнатам по договору не обязан, – огрызнулся.

– По договору, как ты это называешь, ты обязан обострять обстановку. Фильм про то, как люди едят щи и трахаются, никого не заинтересует. Или ты этого не понимаешь?

– Что же мне, убить кого-то из соседей?

– Нужно будет, убьешь! – тихо, но четко выговорил Голод уже без улыбки.

Он видел, как стало страшно Ракову. И, как у того в голове мечется сейчас только одна мысль: серьезно он ему сказал или так, «пошутил». По робкой улыбке Ракова, Василий понял, что тот не поверил в то, что Голод может ему приказать сделать это. Но, пришлось же ему залезть в чужую спальню!

– Ладно, пока иди. Торопиться нам некуда, – вроде как успокоил его Голод.

«Ну, и вляпался я!» – «прочел» Василий на лице Ракова откровенно отразившуюся в гримасе мысль.

Когда ему позвонил Маринин с просьбой зайти к ним «в гости», Беркутов вдруг вспомнил слова Ляли о том, что с квартиркой этой дареной будут проблемы. И вот, началось. По голосу майора уже было ясно, что началось. И теперь он, Беркутов, хоть боком, но будет причем.

То, что в комнате был посторонний, сомнений не вызывало: Беркутову достаточно было осмотреть замок, чтобы понять, что его открывали «шпилькой», а не родным ключом. И весьма неумело, откровенно ковыряясь и сдирая краску. Но – открыли! И первое подозрение, естественно, падало на соседей.

Настораживало одно: точное место «грабежа». То есть, вор знал, где искать. Возможно, не знал – что. Следовательно, либо он подслушал, либо подсмотрел, либо ему рассказали о снах Алевтины. Кто?

– Аля, кто знал в подробностях ваши ночные похождения?

– Витя, вы и Анна Сергеевна с Ядвигой. Все.

– Понятно. Могу поручиться за всех оптом, – Беркутов задумался.

– Остаются соседи? – вроде как спросил, но при этом утвердительно кивнул головой Маринин.

– Остаются…

– Теоретически можно подслушать….,– в голосе Али звучало сомнение.

– А практически – нет. Мы же с тобой все время разговариваем нормальным голосом, разобрать слова через стену или дверь невозможно.

– Тогда как?

– Есть у меня бредовая идея, – Качинский, который все это время молча сидел на корточках перед печкой, встал и повернулся к остальным.

– Но, обсуждать мы ее будем вне этих стен, – спокойно произнес Беркутов, показывая кивком на дверь.

– Я закрою, – Аля вышла последней.

За кухонным столом в квартире Беркутова и Галины разместились все. Запах подогретых в микроволновке пирожков и сваренного в большой турке кофе, скорее будоражил желудки, чем умы, и на какое-то время всем стало не до обсуждений.