Сергей Тюленев - Дорога к небу

осени. Воздух пах началом увядания, а клены, шурша фиолетовой листвой, вспоминали уходящее лето.

Он был счастлив. Во-первых, потому, что рядом с ним, на песке, его старший внук, хитрюжно посматривая по сторонам, улыбался, надеясь получить от деда защиту от строгой мамы, уже трижды крикнувшей ему прекратить «стрелялки» на iPade; а, во-вторых, потому, что младший внук, лежащий на его руках, проснулся, и сейчас, причмокивая губками, всей глубиной своих голубых глаз разглядывал его.

– Ну, что, малыш, пойдём к маме или ещё пообщаешься с дедом? – Глеб нежно провел по розовой щечке внука, ощутив, как понимание счастья коснулось его теплотой тающей от умиления души. – Господи, спасибо, что не отнял у меня шанс заглянуть в глаза внука! – прошептал он тихо и, наклонившись, поцеловал носик-пуговку, сморщенный гримасой недовольства.

– Папа! – Услышал он голос дочери. – Я уже иду с бутылочкой.

Глеб понял: Шурка смотрела, контролировала и, несмотря на общее настроение отдыха на берегу озера, видела и чувствовала всё, что происходит с её малышом.

– Как думаешь, – произнесла она, протягивая тёплую молочную смесь Глебу, – может, ему памперс поменять?

Но именно в этот момент Франсуа на своём танке пробил вражеские заграждения и в радостном порыве эмоций от долгожданной победы вскочил на ноги с единственным желанием – показать деду, как он справился с трудностями компьютерной игры.

– Так! Да сколько я могу говорить! – возвращая сына из мира фантазий, сознательно завышая тональность, выкрикнула Шурка. – Ты уже три часа сидишь у ног деда, и хоть бы словом с ним обмолвился. Эти дурацкие игры, да ещё в таком количестве портят тебе глаза, а мне – нервы. Всё! – Она резко выхватила из рук сына iPad и, развернувшись, пошла обратно к палатке, оставляя на его лице растерянность и удивление. Выдохнув, Франсуа, понимая, что спорить и ссориться с мамой бесполезно, рухнул обратно на песок, сложив руки на груди.

Шурка, отшагав твердим и уверенным шагом метров двадцать, оглянулась, понимая, что немного резко разрушила настроение сына. На секунду ей показалось, что он очень зол и расстроен, и она, скорее бессознательно, показала ему язык, тут же получив в ответ его улыбку.

– Деда, – решил Франсуа пусть не так интересно, как до этого, но все-таки занять свое время беседой с Глебом, – а я видел на полке, в зале, стоят книги. Там сзади, на обложке, твоя фотография. Ты что, писатель?

– Писатель? – повторил он за внуком, раздумывая как лучше и понятнее ответить. – Наверное, нет. Просто, мне в голову пришла мысль рассказать тебе, маленькому Филину, будущим детям твоего дядьки и всем, кого я люблю, истории и приключения, случившиеся со мной в разных странах.

– А-а-а! – Интерес чертёнком запрыгал в глазах внука. – Так чего же ты! Мы уже тут, рядом с тобой. – Он вытянул шею, посмотрел на активно чавкающего и сосущего младшего брата и подытожил: – Расскажи чего-нибудь такое, страшное-пре-страшное.

– Тайну?

– Да! – Лицо Франсуа в секунду преобразилось. Глеб ощутил, как его искренность открыла дверцы души, а сознание приготовилась впитывать и запоминать всё, что он сейчас расскажет.

– Холодает, ветер с воды, может, уйдёшь с песка и разместишься на моём правом колене?

Не отвечая, внук поднялся, ёрзая попкой, удобно разместился на его бедре, обхватил своими маленькими ручками его большое тело, положил голову на грудь и скомандовал:

– Давай!

– Много, много лет тому назад на Землю прилетел космический корабль…

И Глеб стал рассказывать сказку о Пеликене и маленьком мамонтёнке.

– Это я знаю! – перебил его через несколько минут Франсуа. – Мама читает мне её перед сном. Другое давай! Тайну! – Он немного запрокинул голову назад, внимательно посмотрел на деда и, словно ещё раз проверяя свои мысли, произнес: – Да! Глеб положил на песок пустую бутылку, бережно прижал к себе Франсуа, посмотрел на опять задремавшего Филиппка, улыбнулся состоянию своего счастья, поднял глаза к небу, глубоко вздохнул и начал следующий рассказ.

– Бог, создав людей думающими, наделил нас возможностью развиваться. Открывая перед нами одну тайну за другой, он позволяет находить ответы на вопросы о сотворении мира. Накопленные поколениями знания и опыт являются ступеньками, поднимаясь по которым, мы можем увидеть доселе необъяснимые и загадочные явления, – произнёс Глеб шёпотом, стараясь создать у внука ощущение прикосновения к тайне. Но Франсуа шмыгнул носом, ковырнул в носу козюльку, покосился на сидящую у палатки маму и, убедившись, что его действия остались незамеченными, скрутив из сопли шарик, щелбаном послал его в сторону озера.

– В Китае есть затерянный город, – продолжил Глеб, рассмеявшись над непосредственностью внука, – там много веков жили императоры и их слуги. Вход в этот город охраняют две огромные собаки, больше похожие на львов. Тот, что слева от входа, держит лапу над младенцем, а тот, что справа – над шаром, состоящим из шестидесяти четырех тетраэдров. Символичность этих статуй заключается в том, что процесс развития оплодотворённой яйцеклетки, или новой жизни, начинается с её дробления. Это происходит до тех пор, пока шестьдесят четыре бластомера не сформируют один слой, образуя так называемую бластулу, на которой и заканчивается упорядоченный процесс дробления. Но и это еще не все. Сведения о своей будущей структуре развивающийся организм берёт из своей генетической программы, заложенной в ДНК, которая содержит шестьдесят четыре кодона – по тридцать два в каждой из цепей двойной спирали. Представляешь! – Глеб оглянулся на звук шагов – дочь и зять крадучись, чтобы не потревожить спящего Филиппа и не перебить рассказа, на цыпочках подошли к ним и, не издавая звуков, сели на песок с желанием послушать, о чём разговаривают внук и дед.

– Представляете, – повторил он снова, – какие удивительные закономерности сопровождают нас с самого рождения! А, если вспомнить и внимательно посчитать клетки шахматной доски, то их тоже окажется шестьдесят четыре. Китайская книга Перемен И-Цзин, история создания которой скрыта от нас в веках, в своих предсказаниях и гаданиях опирается на шестьдесят четыре гектограммы.

Шурка, прикрыв рот ладошкой, хихикнула и показала пальцам на Франсуа.

– Он спит, – прошептала она чуть слышно, вытирая с его губки маленькую слюнку заснувшего вместе с ним удовольствия.

– Теперь вы видите, дорогие родители, – повернул Глеб свой рассказ в сторону новых слушателей, – какие сказки нужно рассказывать детям, чтобы они быстрее засыпали. А то Ipad в руки сунете, мультик включите – и всё, вечер себе освободили. А вы расскажите ребёнку о тридцати двух белых и тридцати двух чёрных клетках шахматной доски, где тридцать две фигуры сходятся в непримиримом сражении. Расскажите ему правила игры, объясните, как ходят фигуры… – Глеб замолчал, мысль, которая уже пришла в его голову, но ещё не успела слететь с языка, холодком ясности сравнения пробежала по его нервам.