Рута Юрис - Коммуналка (сборник)

Он налил Катерине в стакан минералки и сказал: «Новости для Вас, Катерина Матвеевна».

– Какие ж?

– Что пруд спускали у вас в Сельцлово, Вы, наверное, знаете?

– Да, сама видала, – дрожащим голосом сказала Катя.

– Машину на дне видели?

– Да…

– Это машина Вашего мужа, Кирилла Филипповича. В машине той были обнаружены останки двух человек, мужчины и женщины. Документы у обоих хорошо сохранились. По документам – мужчина – Ваш муж. Женшина – однокурсница Вашей соседки Антонины, агрономши, что в отпуск к ней в тот год приезжала. Мы делали запрос в Москву. Из Сельцова она пять лет назад не вернулась. Даже место ее в поезде было свободно, и билет не был сдан проводнику. Ее родные тоже во всесоюзный розыск подали документы.

У Екатерины стакан с водой лопнул в руках, и кровь ручейком потекла на стол.

Полковник выскочил в соседний кабинет, закричал: «Прапорщик, фельдшера с его чемоданом зови».

В кабинет вбежал человек в медицинском халате с оранжевым чемоданчиком в руках. Он перебинтовал Катерине руку и напоил ее валокордином.

– Да мужик-то мой на Волге ездил, возил директора молокозавода, – с надеждой в голосе сказала Катерина.

– Вы же помните, что исчезли оба автомобиля и через год Вам сообщили, что Волгу нашли в Керчи.

– Помню. Но нет, нет! Это не он! Он вернется! Его машину тоже могли угнать, хоть и старая она. Ведь какая страшная война была, а по телевизору, я сама смотрела, люди все находят друг друга. Вот и Кирилл вернется! У Тоньки-агрономши жила подруга, фря московская, вот и сманила….

– Нашли их вместе в Вашей машине, – сказал Скруленко.

Денис сел рядом с Катериной, взял ее за руку.

– Катенька, милая… Это судьба.

– По отчету экспертов, Катерина Матвеевна, а экспертиза – вещь беспристрастная, останки обнаруженные в машине лежали в объятиях друг у друга, предположительно, спали. Очевидно, во сне кто-то из них задел ногой ручной тормоз, и машина съехала в воду, на плотине уклон в сторону воды. Если бы они не спали, смогли бы выбраться, – сказал полковник.

– Значит, баба его все-таки сманила, мово Кирюху, – Катерина заплакала.

– Поскольку свидетелей этого происшествия нет, насильственных следов смерти на останках не обнаружено, уголовное дело мы закрываем. А Вы получите в ЗАГСЕ свидетельство о смерти в результате несчастного случая. Администрация сельсовета поможет Вам с похоронами, – сказал полковник.

И тут из-за спины Катерины послышался ломающийся девичий голосок. Это был голос Жени.

– Дяденька полковник, – сказала она, – не надо закрывать, не надо! Я – свидетель. Могу сейчас все рассказать.

Катерина, услышав голос немой до этого момента дочери, без чувств упала со стула.

Погода резко поменялась за ночь. Еще вчера было тепло, светило солнышко, а ребятишки, наигравшись в футбол, с удовольствием плескались на мелководье в пруду.

А сегодня небо заволокли тучи, и временами моросил противный мелкий дождь.

Сестры, Оля и Женя, резались в дурака на кровати бабы Зины, стоявшей на террасе. Но скоро Жене это надоело, и она стала собираться куда-то на улицу.

– Ты, куда это, гулена, собираисси?

– На пруд.

– В таку непогодь?

– Ба, карасиков кошке наловлю.

– Промокнешь ведь!

– Да, во! – девочка надела плащ-палатку отца, покрутилась перед бабушкой.

– Смотри, мать из города приедет, покрывать тебя не стану.

– Я быстро! – и девочка, схватив удочку и ведерко из консервной банки, выскочила на улицу.

На пруду она села на мостки и, как учил отец, нацепила мотыля на крючок, поплевала на него, и закинула удочку. Ветер иногда гнал рябь по воде, но это не мешало рыбалке. В ведерке уже плавали четыре карасика.

Тут Женя заметила женщину с чемоданом на шоссе напротив пруда. Это была подруга их соседки, что приезжала к ней в гости в отпуск аж из самой Москвы.

Вскоре притормозили рядом с женщиной папкины Жигули. Женщина нагнулась к окошку водителя. Потом кивнула и пошла к багажнику.

Женин папка вышел из машины, помог погрузить чемодан в багажник, и женщина села в машину.

Ветер был со стороны трассы и окна в машине открыты, Женюшке было не только видно, но и слышно.

– Времени у меня мало, давай уж сразу на вокзал, раз обещал – подвезу, – сказал Кирюха, – а потом я жену должен с рынка в Почугаевске забрать.

– Эх, – сказала она Кирюхе, проведя рукой по его кудрям – красавец ты, блондинчик, а живешь в такой глуши да с хромой бабой, ничего другого и не знаешь, – и она, расстегнув Кирюхину рубаху, приложила наманикюренную руку к его сердцу.

– Да это ж жена моя любимая, Катя, да дочки-двойняшки, – вынимая руку своей пассажирки из рубахи, – Эх, а охромела-то она из-за меня в детстве, по глупости.

– Я тебе адресок-то оставлю. Вдруг соберешься. Нашему директору тоже шофер хороший нужен. Я в теплице работаю, где розы выращивают. Свободная я, и квартира у меня двухкомнатная в Мытищах.

– Свободная, говоришь, да не поверю, чтоб у такой бабы никого не было!

– А ты поверь, – и она положила голову ему на плечо.

Машина с полчаса еще стояла на обочине шоссе.

Потом она тронулась с места, повернула на сельцовскую улицу и стала спускаться потихоньку на плотину, где сидела девочка.

Женя, побросав снасти и разлив ведро с уловом, спряталась в кустах ивняка.

Жигуленок развернулся, встав капотом к воде. Отец и чужая женщина, улыбаясь, вышли на плотину. Девочка увидела, как отец раскладывает сиденья в машине, снимает рубаху…

Машина качалась и качалась, словно кто толкал ее. Из нее слышались женские стоны. А Женя сидела в кустах и боялась пошевелиться. Потом в машине все затихло, и она перестала качаться.

Прошел час или два, только вдруг машина тронулась с места и поехала по скользкой от дождя траве прямо в пруд. Женю охватил ужас.

Машина «клюнула» носом в воду, сначала словно поплыла, но потом вокруг крыши появилось множество пузырей, словно кто белье полоскать пришел. Пузыри были маленькие и большие, а машина стала погружаться в воду и, наконец, совсем исчезла под водой. На воде появилось еще несколько больших пузырей, они лопнули, и никто бы не смог сказать, что на этом месте машина ушла под воду.

Женюшка хотела закричать: «Помогите!», но поняла, что голоса у нее нет.

Охваченная ужасом, потеряв плащ-палатку, она стала выбираться из ивняка, чуть глаз не выколола острой веткой. Выбралась к спуску на плотину и упала, рыдая. Уже совсем стемнело. Только дождик поливал ее. Она слышала, что ее зовет мать, но сил подняться у нее не было. И голоса не было совсем. Вместо слов раздавалось какое-то мычание.

Как она добралась до своей калитки – не помнит.

– Вот и все, – сказала Женюшка полковнику.

Дядя Денис сел рядом, прижал девочку к себе.