Екатерина Сиванова - Исповедь мачехи

– Неужели в вас совсем не осталось ничего человеческого? – и расплакалась.

Ох, как они все забегали… Жена Сандакова плакала… Они совали мне в руки стакан с водой, причитая что-то про «ну что вы, зачем вы, сейчас мы все оформим, ну мы же понимаем – двое маленьких детей, муж судимый, не зарабатывает…»

Услышав последние слова, я моментально взяла себя в руки.

Успокоилась. И, конечно, еще дрожащим голосом, но сказала:

– Спасибо. За воду. И простите за минутную слабость. Завтра же все справки будут на вашем столе.

Я вышла из кабинета в абсолютной тишине, спустилась вниз, уложила Машу в коляску, застегнула куртку Егора и просто выпала из этого смрада на свежий воздух. Вот там-то и дала волю эмоциям. Но еще не дойдя до дома, привела себя в чувство. На морозе это было сделать несложно…

…Когда мы вышли из машины у аквапарка, я подошла к Але и тихо, но очень внятно произнесла:

– Еще раз закатишь такую истерику – я буду лечить тебя у психиатра. В принудительном порядке. Ты меня знаешь: я не шучу. И лечить тебя буду прежде всего ради твоих детей – внуков моего мужа.

Долгое время потом не было даже намека на слезы Алевтины. По крайней мере, в нашем присутствии.

Летом, как обычно в июне, мы поехали в Ялту. Конечно, Аля приехала к нам.

Какое это было замечательное время!

Я носила под сердцем долгожданного Ивана, рядом были мои чудесные и такие любимые детки. Полное ощущение счастья! Сколько же мы смеялись…

Именно со времен той поездки у нас есть любимая шутка: «Катя! Это не люди, это мы…»

А дело было так. Вечером мы возвращались из ресторанчика, расположенного на территории ближайшего к нашему дому санатория. Черная крымская ночь, звезды и огромная луна. Шли, все вместе держась за руки. Перед нами бежала наша такса. Мы старались не бояться. Когда вышли с территории санатория, стало совсем темно и жутко. Мы с Алей разговаривали с Машей и Егором, уговаривая их и, конечно, себя, что бояться нечего, а идти совсем недалеко:

– Посмотрите, перед нами люди идут, давайте их догоним… – предложила я.

Действительно, прямо перед нами виднелись силуэты людей. Меня несколько нервировало то, что наш боевой пес не лает на этих прохожих. Но ведь ему тоже страшно… И вот так же, как шли, держась за руки, мы побежали, догоняя этих людей. И вдруг Алька сдавленным голосом говорит мне:

– Катя, это не люди… Это мы…

Сюжет похлеще любого фильма ужасов. Оказывается, мы приняли за людей наши собственные тени!

Машка с Алькой визжали, Егор кричал, а я… хохотала! Даже сейчас вспоминаю эту историю и еле-еле сдерживаю смех.

Теперь каждый раз, когда мы проходим в Ялте это место, мы вспоминаем: «Катя… Это не люди… Это мы…»

И вообще в тот наш отпуск было много-много хорошего.

На экскурсии мои дети ездили втроем: Аля, Маша и Егор. Я спокойно отпускала их в любые путешествия.

Алевтина была внимательной и заботливой сестрой, а Егор с Марусей – послушными и души не чаявшими в старшей сестре детьми.

А еще мы устроили «креветочную вечеринку». Купили неимоверное количество креветок и сразу все сварили. Идея была одна: наесться так, чтобы больше не хотелось. В те дни как раз шел чемпионат Европы по футболу. В нашей семье уже давно заметили, что как только Аля начинала болеть за наших, они непременно проигрывали. Поэтому креветки старшая девочка ела, сидя спиной к телевизору.

Мы подолгу гуляли по набережной Ялты, любовались цветущей магнолией, я без устали фотографировала Алю и хвалила то, как она потрясающе выглядит.

Мы не переставали шокировать окружающих, когда с хохотом «раскрывали карты», отвечая на вопрос: «Скажите, кто из вас кому кем приходится?» Помню, одна знакомая, услышав ответ Алевтины и узнав, что Аля – моя падчерица, сказала:

– Потрясающе! Такой вариант я и предположить не могла! Вы, Аля, так похожи на Катю… Я допускала, что вы – мама и дочь, но Катя так молода… И я решила, что вы сестры… Хотя, с другой стороны, никак не могла понять: почему тогда похожи на Алю Егор и Маша? И склонялась к тому, что вы – все же мама и дочь.

– А мы и есть дочь и мама, – широко улыбалась Аля и обнимала меня.

Как всегда, мы много болтали с Алевтиной. Конечно, большую часть разговоров занимало обсуждение моей беременности. Почти каждый день, стоя у большого зеркала и рассматривая в нем себя, я спрашивала:

– Аля! Ну-ка скажи мне предельно честно: мой живот уже заметен?

– Конечно! Все точь-в-точь, как про это говорит наш папа: «Катя! Твой живот все видят на второй день беременности…» – хохотала в ответ Алька. А потом она звонила Андрею: – Папа! Когда ты приедешь, ты обалдеешь: сначала идет живот, а за ним наша Катя…

Нам было хорошо вместе.

И когда в Ялту прилетел Андрей, чтобы отметить день рождения Егора, он тоже был безмерно счастлив.

Да, нам по-прежнему не хватало Маргариты. Но она так решила. А мы приняли ее решение.

Прошло лето.

Первого сентября Маша шла в первый класс. Это стало большим событием в жизни нашей семьи, и, конечно, в такой день Аля находилась с нами.

К этому времени она уже самостоятельно сняла комнату в другом районе Москвы, довольно далеко от нас. Но мы не мешали взрослой дочери самой решать, как и где ей жить. Конечно, когда Алевтина переезжала, ее перевозил Андрей. Он познакомился с хозяйкой квартиры и, как обычно, оставил ей свои и мои координаты. Первого сентября линейка в школе Маши начиналась очень рано. Поэтому Аля ночевала у нас. Тогда же к нам приехали родители Андрея. Народу собралось много, предстояло организовать комфортное пребывание всех членов нашей большой семьи в маленькой квартире. И когда Аля перед сном всем сказала: «Давайте договоримся, кто когда встает и занимает ванную. Самое удобное время отдаем Маше и Кате», – я поняла, что состоялась как мачеха… Аля стала не только членом семьи, но и внимательным, заботливым человеком…

А буквально через несколько дней мы отмечали день рождения Алевтины.

Она приехала к нам с работы просто сказочно красивая, с охапкой цветов от коллег.

Когда она зашла в квартиру… Я даже не знаю, как словами описать мои эмоции в тот момент. Перед нами стояла изящная, утонченная московская леди. Я была горда и счастлива! У меня все получилось!!! До сих пор очень люблю фотографию Али, которую сделала в тот вечер. Пока мы с Андреем ахали и охали над Алевтиной, в коридор вылетела Маруся:

– Аленька моя! С днем рождения!

Но Алевтина молчала. Она за секунду превратилась в совершенно другого человека. Поджатые губы, сморщенный носик:

– Маша! У кого сегодня день рождения?

– У тебя! – Маша искренне радовалась и звонко ответила на вопрос старшей сестры.

– Ну, вот раз это МОЙ день рождения, то и в красивом платье должна быть только я, – заявила Аля.