Екатерина Сиванова - Исповедь мачехи

– О Господи! Стой, где стоишь. Я сейчас дам трубку отцу, объяснишь, где он может тебя забрать…

Мы влетели домой, побросали сумки, я осталась заниматься детьми, а Андрей уехал за Алей. Он уходил из квартиры с таким лицом, что я понимала: Коленьке лучше ему под руку сейчас не попадаться.

Егор и Маша немедленно отправились без ужина спать, Иван уселся смотреть мультфильмы.

Алька зашла домой и расплакалась. Я обнимала свою такую маленькую девочку, гладила ее по голове, говорила какие-то слова и плакала вместе с ней. Андрей смущенно топтался на пороге и не знал, как себя вести. Я кивнула ему головой и глазами показала, чтобы он шел к Ивану. Отвела дочь на кухню.

– Что у тебя с руками?

– Я выбежала из квартиры без варежек и шла куда глаза глядят. Руки замерзли.

– Иди быстро в ванную, руки – под горячую воду. Где Коля?

– Вещи собирает. Уезжает к своей маме …

– Так… Грейся. Я сейчас.

Войдя в свою комнату, закрыла дверь и набрала телефон Николая:

– Здравствуй!

– Здравствуйте.

– Я не стану ни о чем тебя спрашивать. Послушай меня молча. Во-первых, не волнуйся: Аля у нас. Во-вторых, прошу тебя как взрослый человек и как мама: пожалуйста, не надо сейчас садиться за руль. На улице очень сильная метель, трасса плохая. Ты ведь и завтра с утра сможешь к маме уехать, правда? Ты меня услышал?

– Да.

– Надеюсь на твое благоразумие. Пока.

Я вернулась к Алевтине. Она сидела на табуретке, той самой, на которой сидела несколько месяцев назад и рассказывала мне, как они вдвоем с мамой готовились к свадьбе. Алька была обижена на весь белый свет и размазывала слезы по щекам.

– Так. Давай успокоимся. – Я подсела поближе к дочери и взяла ее за руку. – Работу завтра никто не отменял, а ты сейчас наплачешься до опухших глаз. Расскажешь, что произошло?

– Да…

– Сразу? Или накормить тебя?

– Нет, спасибо. Мне чаю…

Я принялась накрывать стол. Аля потихоньку рассказывала, что же произошло. Ничего страшного. Молодую семью наконец-то заел быт, они оба устали, а проявление раздражения Коли вылилось в формы, в то время неприемлемые для Али:

– Ты не представляешь, как он на меня кричал, как ругался матом и оскорблял меня…

– Алька, но ведь ты знаешь, что и наш папа может на меня кричать.

– Но не так! Катя, он никогда не унижает тебя, не оскорбляет…

– Аль! Ты чего хочешь?

– Хочу, чтобы его больше не было в моей жизни.

– Устала?

– Да.

– Сдалась? – Алевтина мочала. – Я спрошу грубее: наигралась?

– Кать, но это совершенно невыносимо! Я устала. Ты понимаешь, что все на мне: деньги, быт, решения. Он ничего не делает. Только ноет и жалуется…

– Стоп! То, что ты мне рассказала, только после свадьбы началось?

– Нет…

– Ты хорошо помнишь наш разговор накануне свадьбы?

– Очень.

– Ты знаешь, что я только «грею валенки»? И что я тебя отправлю сейчас к мужу.

– Муж уже, наверное, до мамы доехал.

– Не доехал.

– ?

– Я звонила ему, попросила отложить отъезд на завтра. Сейчас очень плохая дорога, да и он в таком состоянии…

– Ни в каком он не в состоянии, наорал на меня, пар выпустил и успокоился. А я больше не могу. Он ведь часто на меня кричит. Ты понимаешь – ну хоть что-то представлял бы из себя, а то ведь ни-ка-кой… И туда же: корчит из себя главу семьи.

– Аль, он мужчина.

– Да ладно… Вот папа наш – мужчина. А этот сначала на маминой шее сидел, а теперь на мою пересел.

– Ты завтра будешь жалеть о том, что все это говорила.

– Надоело.

– Давай так. Ты сейчас молча пьешь чай, стараешься взять себя в руки. Не надо мне рассказывать плохое о муже. Вы помиритесь, а я-то уже забыть это все не смогу. Ты понимаешь меня? Мне и так придется разруливать эту историю с папой. Ты представляешь, в каком состоянии отец, узнавший, что его дочь выгнали на мороз…

– Ага… Из квартиры, которую этот отец снял и за которую сейчас платит выгнанная жена… Между прочим, до сих пор пользуясь помощью папы…

– Мы договорились, что ты будешь молчать. Вот послушай, что я тебе скажу. Никто не говорил, что будет легко. Семья – это тяжелый каждодневный труд. Труд двоих. И здесь важно не подсчитывать, что ты сделала или что не сделал он, а помогать друг другу. Ты подумай, каково сейчас Коле, проанализируй причины его срыва. Конечно, ужасно, что он кричит и тем более матерится… Но, Аль, это твой муж. Значит, будешь жить с таким.

– Не буду! Я не буду с таким жить!

– То есть все-таки сдалась? Ты же так рьяно взялась перевоспитывать Коленьку, вытаскивать его из болота… И что?

– Не получается. Надоело.

– Знаешь, что для нас с папой будет страшным? Это если не ты его из болота, а он тебя в свое…

– Не будет так.

– Ты хочешь со мной сейчас об этом поговорить? Ты хочешь подвести итоги своей жизни за последние полгода? Тогда ответь мне, в какой области жизни ты сделала шаг вперед. Ну хоть полшага…

– Ни в какой.

– А чем ты так занята?

– Коленькой…

– Может, стоит отвлечься и пойти получать второе образование?

– Мне его не на что получать, мне мужа надо доучить…

– Он – мужчина, сам доучится…

– Кать, не смеши меня. Мама его, как только мы поженились, на оплату учебы забила… У нее ремонт.

– Аль, пусть Коля со своей мамой сам разбирается. Ты иди учиться. Ведь есть куда расти. Ты же прекрасно знаешь, что на твое образование мы всегда денег дадим.

– Да. Спасибо…

– Давай перестанем дуться, видеть только кончик собственного носа и посмотрим чуть дальше… Прошу тебя, подумай сейчас о муже. Он там один, вещи разбросаны, тебя нет… И потом, он же прекрасно понимает, что обидел тебя.

– Кать, он попросит прощения, а потом очень быстро все начнется сначала.

– Хорошо. Выход?

– Я была бы рада, если бы он ушел…

– Да не будет так просто. Ну ты же умный человек. Кстати, ты так хотела замуж, так стремилась к этому, и что?.. Нет-нет. Домой! К мужу. Поговорите, и все наладится. Только прошу тебя: сначала услышь мужа и только потом – свою обиду.

Когда я закрыла дверь за Алей и Андреем, который повез дочь домой, было полное ощущение, что по мне проехал танк. Танк абсолютного непонимания того, как такое может быть…

А утром Алевтина позвонила и сказала, что у них все хорошо…

Ну и хорошо. Живем дальше.

И все-таки проблему преддипломной практики мужа Али решал Андрей. Мы с ним договорились, что из одной ссоры молодых не стоит устраивать историю: милые бранятся – только тешатся. Через несколько дней был день рождения Ивана, на котором Андрей нашел возможность переговорить с зятем с глазу на глаз и высказать ему свою точку зрения на произошедшее.

«Уходя, уходи. Не может шантаж своим уходом из дома стать способом строительства отношений с женщиной. Не по-мужски это…»