Екатерина Сиванова - Исповедь мачехи

Я зашла в комнату к Андрею. Он сидел на диване, опустив голову. Села рядом. Помолчала. Послушала, как дышит муж, попыталась понять, все ли с ним в порядке. И ушла. Стала накрывать стол к ужину. Ничего не соображала. Делала все автоматически. Пыталась собрать в кулак волю и включить здравый смысл. Нельзя, нельзя было сейчас давать волю своим эмоциям. Я прекрасно знала, что в эти минуты надо быть особенно аккуратной в выражениях и оценках.

В моей жизни случалось немало историй, когда вмешательство в отношения двоих оборачивалось разрывом отношений с третьей стороной…

Боже мой!.. Ведь обо всем, что ее ждало, я предупреждала Алю еще до свадьбы… Почему она меня не услышала? А разве я слышу тех, кто старше меня?.. Нет, не так. Разве я слышала старших, когда мне было двадцать пять?.. Тогда весь мир лежал у моих ног. И этот мир оказался берегом моря… А море мне было, конечно, по колено… Почему мы не запретили Але выходить замуж? Ведь мы вполне могли сказать: «Отлично! Мы за вас очень рады! Свадьба через год…»? Вопросы, вопросы, вопросы… Господи! Помоги мне найти ответ. Хотя бы один…

Я совершенно не понимала, что должна делать. Защищать своего ребенка? От кого? От человека, которого она любит? А она любит?

Когда я только вышла замуж, мне очень хотелось, чтобы во время ссор с мужем за меня кто-нибудь заступился, чтобы ему сказали: «Если еще хоть раз…» Но мои родители не считали возможным вмешиваться. Они с мужем-то моим до сих пор на «вы» разговаривают… Однажды Андрей очень меня обидел при свекрови. Это был один-единственный раз, когда я плакала при ней и просила защитить, помочь… Ответом было: «Ты уж сама со своим мужем разбирайся… Он теперь больше твой муж, чем мой сын…»

Я не знала, как себя вести. Вариант с «согреть валенки и отправить к мужу» явно не подходил…

И потом Андрей… Мой любимый, мой родной человек… Я видела, что от слез дочери он страдает даже физически. Я должна помочь ему.

Наверное, прежде всего ему… А потом Але… Она еще сто пятьдесят раз помирится с мужем. А вот Алин отец Коле не простит слез дочери…

Я снова вернулась в комнату. Поставила на стол какую-то посуду. Подошла к Андрею:

– Давай сегодня просто помолчим. Давай не дадим возможности Але больше жаловаться. Она еще очень пожалеет о том, что столько лишнего сказала. Надо попробовать забыть все, что мы здесь услышали. Хотя бы до завтрашнего утра. Согласен?

– Согласен, – глухо ответил муж.

Алевтина вышла к столу в совсем разобранном состоянии. Я видела, что она еле-еле держит себя в руках. Но, умничка, держит. Ужин получился скомканным, корявым. Разговор – натянутым и на уровне «а погода-то нынче скверная стоит…» Но, к счастью, мы вовремя сообразили включить диск с фильмом «Выкрутасы». Все здорово отвлеклись. И даже Аля, улыбаясь, подпевала главной песне в фильме:

«Любовь – вот главная тема. Не важно, кто мы, не важно, где мы. Она не выбирает варианты, схемы. Любовь – вот главная тема, это аксиома, а не теорема. Просто нужно, чтобы сердце пело…»

Андрей очень быстро забрал Ивана и ушел спать. Позже к ним присоединилась Маша. Мы с Алей остались внизу. Я по-прежнему не хотела ни о чем говорить. По глазам дочери видела, что ей надо выговориться, но как страус прятала голову в песок. Все глубже и глубже.

Наконец и старшая дочь пошла спать. Я поднялась к себе. Дом спал. Среди тишины иногда раздавались звуки капель тающих сосулек. Наступала весна. Начиналась новая жизнь. А мы были где-то на пороге глубокой осени. В голове проносились одна за другой ситуации, связанные с появлением Коли в жизни Али. Я понимала, что тоже виновата в таком состоянии дочери. Но искренне не знала, как ей помочь. Я знала, как вела бы себя я. Но это была не моя жизнь… Не моя.

Поэтому я скачала из Интернета на телефон песню, которая так понравилась Але, и постаралась уснуть.

Утром нас троих – меня, Алевтину и Машу – Андрей и Иван поздравили с праздником, подарили по букетику весенних цветов, мы празднично позавтракали и отправились в Москву. К разговору о Коле не возвращались. Утром Алька успела мне шепнуть, что муж до сих пор ее не поздравил, потому что еще спит, но не стала заострять на этом внимание: «Тоже мне – праздник, Восьмое марта…»

Старшую дочь мы завезли к ней домой, а сами отправились по своим обычным воскресным делам. В какой-то момент Андрей сказал: «А давайте-ка, девчонки, я приглашу вас в ресторан. Все-таки надо отметить начало весны…»

Звонок Коли не стал неожиданным, но моя реакция на него меня расстроила. Я совсем не хотела говорить с этим юношей, тем более слушать его поздравления. Коленька разговаривал по телефону всегда очень не спеша, вальяжно, делая большие паузы между словами. Вот и этот звонок не стал исключением. Медленно зять сообщил, что хотел бы поздравить меня с 8 Марта лично, и поинтересовался, где мы могли бы встретиться. Сумасшедшая, я тут же ответила, что мы направляемся в ресторан и будем рады видеть их там вместе с Алевтиной. Приглашение было принято. И даже вскинутые вверх брови Андрея я смогла моментально «погасить»:

– Ты же мудрый человек, намного старше Алиного мужа, ты понимаешь, что мы должны быть НАД ситуацией…

Мы уже давно находились в ресторане, дети потихоньку начинали ныть, а семья нашей старшей дочери все не появлялась. Звонить и торопить их мы боялись: мало ли что там происходит. Официанты подали ужин, и нам ничего не оставалось делать, как начать праздновать, не дожидаясь молодежи. Честно говоря, праздновать особенно и не хотелось, и не получалось, но мы с Андреем изо всех сил пытались сохранить хорошую мину при плохой игре: младшие дети были ни при чем в этой истории, они от души поздравляли сегодня меня с праздником и заслуживали благополучного семейного вечера.

Когда позвонила Алевтина, я взяла трубку, будучи уверенной, что сейчас услышу: «Мы вот-вот подъедем», – подобные задержки-опоздания и прежде были нормой для старшей дочери, они уже не вызывали в нас раздражения. Удивление вызывал тот факт, что и замуж она вышла за человека, который никогда никуда не торопился. Но, как говорится, подобное притягивается к подобному.

– Я слушаю тебя, Аленька, – постаралась я добродушно ответить дочери.

– Кать, ты там извинись, пожалуйста, перед папой и детьми. Вы нас не ждите. Мы не сможем приехать. У нас тут Коленька в очередной раз в аварию попал…

– С вами все в порядке?

– Да-да, не волнуйтесь, мы просто паровозиком три машины собрали…

– Ой… Коля-то как?

– Лучше бы ты спросила, как я.

– Я и так все слышу… Ты, пожалуйста, держи себя в руках, не ругай его…

– Да он достал!.. – закричала мне прямо в ухо Аля. – Понимаешь, он достал меня с этим своим ведром! Все время попадает в какие-то аварии, чинит эту машину, а я плачу за это… – я услышала до боли знакомые истеричные нотки в голосе дочери, и мне стало не по себе: понятно, что Алевтина перестает себя контролировать и начинает стремительное движение вниз, к уровню визжащей и вечно сварливой бабенки.