Татьяна Русуберг - Мир в хорошие руки

– Поторопитесь, люди! Не заставляйте себя ждать .

Действительно, в Чертоге уже никого не осталось, кроме последних стражей.

– Только после вас, – безмятежно улыбнулся я авиаконструктору из Саттарда.

Машурино семейство прошествовало в световой круг и улетучилось – только уничтожающий взгляд Динеша все еще лип к моей щеке, словно паутина. Собакоголовый махнул на меня крылом, и мне ничего не оставалось, как отправиться следом.

Перемещение действительно заняло всего лишь долю секунды. Свет мигнул, и ноги ударили твердую, гладкую поверхность, а лицо охладил поток свежего воздуха. Я огляделся, жмурясь на ярком солнце.

Участники конвента разбрелись по огромной стеклянной плоскости, в которой я с ужасом опознал «крышу» резиденции Женетт. Невольно я сравнил здание, где разместилось ЗАО «Демиург», с алмазной призмой замка – те же прозрачные грани, скоростной «лифт» и обзорная площадка наверху. Вот только охранники тут не чета Сереже, да и клерков, приникших к компьютерам, нет…

– Пожалуйста, подойдите ближе! – перекрыла Альфа шум ветра. – Мы начинаем испытание.

Народ потянулся к краю «крыши», где уже нетерпеливо поджидал Ноал, черный и встрепанный против солнца в своих развевающихся шелках. День сегодня выдался тихий, но на такой высоте постоянно ощущалось давление воздуха, и чудилось, меня вот-вот сдует со скользкой поверхности, на которой совершенно не за что было зацепиться. Неудивительно, что я ступал осторожно, будто по льду. План был – держаться как можно дальше от голубой бездны, используя спины зрителей, как прикрытие от ветра. Только вот осуществить его оказалось не так-то просто…

– Демиург! Демиург! – пронеслось по толпе, стоило им завидеть мою скрюченную фигуру.

Делегаты раздвинулись, уступая дорогу, и волей-неволей мне пришлось приблизиться к Альфе, чье голубое платье хлопало подолом прямо над пустотой. Презрительный взгляд Ноала пригвоздил меня к месту, наверное, только поэтому колени мои не подогнулись, и я не рухнул вниз, на головы невинным гражданам Илламеды.

– Пусть явится дракон! – вскричала арста и сунула моему сопернику Торбук, чудесным образом извлеченный из кристалла.

– Пусть явится дракон! – подхватила с энтузиазмом публика.

Я решил смотреть во все глаза, чтоб потом не облажаться. Неужто я не смогу переплюнуть этого хомяка в кимоно? А Ноал усмехнулся гаденько и как полоснет себя кинжалом по запястью! Народ ахнул, у вампиров потекли слюнки, я тоже раскрыл рот – вот вам и хомяк! Темно-красные капли сорвались в бездну. Я попробовал проследить за ними взглядом, но перед глазами все почернело, а прочная поверхность под ногами пошла волнами. Я поспешно перевел взгляд на демиурга, борясь с головокружением и тошнотой.

Ноал подмигнул мне, растянул губы еще шире и… спрыгнул. Черный шелк подхватил ветер, и секунду казалось, траурная птица просто взлетит, взмахнув крыльями, но этого не случилось. Темная фигурка становилась все меньше и меньше на фоне разноцветных полей, перламутровых городских стен и зеленых крыш… Я забыл о мочевом пузыре, теперь важнее был желудок, твердо решивший послать свое скудное содержимое срочной посылкой отправителю.

В рядах зрителей за спиной зародился слабый ропот. Интересно, а как мне быть с испытанием, если Ноал не одраконится? Торбук-то, небось, на метр в землю уйдет, с такой высоты хряпнувшись… Солнце заслонила приятная тень, и я смог наконец опустить руку, которой защищал слезящиеся глаза.

– Бра-а-а-а!

Я всегда был уверен, что огнедышащие ящеры в лучшем случае – придумка средневековых рыцарей, знавших, как развести на бабосы папаш старых дев. Теперь же моя шевелюра не вспыхнула только потому, что струя пламени прошлась в метре над головами зрителей. От жара кожа на физиономии, казалось, пошла волдырями.

– Дракон! Драко… о! – завопили делегаты, а огромный черный зверь развернулся в воздухе и снова дыхнул.

Стая птиц, похожих на фламинго, повалилась вниз жареными тушками. Тройка фер-ди мгновенно упала следом, сложив крылья. Действительно, чего зря еде пропадать.

Ноал между тем кувыркнулся пару раз между облаками, выпустил дым из ноздрей, задрал рогатую морду и дыхнул в третий раз. Сверкнуло, грохнуло, и на зрителей посыпалось… конфетти. Задрав к небесам потрясенные лица, делегаты тыкали пальцами в разноцветные фейерверки, расцветающие над ними, как фантастические цветы. «В одном чужой просчитался, – мрачно подытожил я, – салют надо ночью показывать». Впрочем, незнакомые с пиротехникой аборигены махали чепчиками и радовались, как дети малые.

В заключение парада Ноал профланировал пару раз мимо публики, демонстрируя клыки, когти, шипы и прочие устрашающие детали новой внешности. Всем, за исключением, может быть, Альфы и собакоголовых, стало ясно, что такого правителя надо будет принимать всерьез. Захлопав кожистыми крыльями размером с парус каждое, демиург заставил публику, пригибаясь и держась за шляпы, разбежаться по сторонам. Скрипнули по алмазной поверхности когти, взметнулись фонтаны искр и… Ноал оказался один на краю, неожиданно маленький и хрупкий в своем человеческом облике.

Аплодисменты посыпались на демиурга, словно дождь звонких монет. Он принимал их молча, как должное, только улыбка блуждала в уголках тонких губ.

– А теперь наш следующий претендент, Лиан, – объявила Альфа, когда буря эмоций несколько улеглась.

Ноал послушно передал арсте Торбук. Кинжал лежал, поблескивая в ее протянутых руках, поджидая меня. Каждый шаг давался с трудом. Да, раньше волчок повиновался моим желаниям, но теперь он слушается Ноала. Что, если я утратил контроль над игрушкой? Если бы у меня было время опробовать ее… Время хотя бы на одно маленькое волшебство… Но все, что мне предстоит, – кровь и прыжок в бездну. Смогу ли я?..

Глаза пробежали по рядам публики, ища знакомые лица. Сиреневая шевелюра Ла Керта торчала над головами людей, как маяк. Вэазар обеспокоенно хмурился, Машура рядом с ним махала ладошкой, Чиду ободряюще улыбался, Динеш кусал губы, Сконки и Финн перешептывались – ставки, что ли, на меня делали?

Торбук в моих пальцах казался непривычно тяжелым и холодным – тепло рук арсты и Ноала не согрели его.

– Пусть явится дракон! – выговорили губы женщины в голубом.

– Пусть!..

Уши не различали отдельные слова, так стучала в них кровь. Я знал, что медлить нельзя, что одна секунда нерешительности, и я никогда не сделаю того, что должен. Запястье пронзили холод и резкая боль, по узкому лезвию заструилась темная влага. Теперь! Теперь или никогда!

– Лиа-а!..

Крик Машуры унесло ветром. Мой собственный вопль загнало обратно в глотку. Не сообрази я захлопнуть рот, меня бы надуло, как лягушку через соломинку. Падал я, наверное, не слишком изящно – вокруг все вертелось, и до меня не сразу доперло, что это я сам кружился в воздухе, будто рваный пластиковый пакет. Хорошо хоть, Торбук все еще был в руке – я так сжал рукоять, что узоры на ней впились в ладонь.