Татьяна Русуберг - Мир в хорошие руки

Как там поучала дракон Женетт? Дарить то, что нужно самим расам? Я встал с трона и сошел по ступенькам вниз, пока мои глаза не оказались на одном уровне с красными зрачками двухметрового стефа.

– Чего бы вы хотели на Новый… – я осекся, кашлянул, и попробовал снова. – То есть что бы вы хотели в подарок?

Смоляные брови вампира дрогнули и поползли вверх – очевидно, такого он не ожидал:

– Ты серьезно?

Я энергично кивнул:

– Потенциальный демиург принимает желания. Чего бы вам хотелось больше всего?

Теперь губы Габриэля повторили маневр бровей, растянувшись в усмешке:

– Дай подумать… – Длинные бледные пальцы погладили подбородок. – Кровь душегубов, убийц моносуществ? И тех, кто осмелился поднять на нас руку?

Я ожидал чего-то подобного и все же не сдержал вздоха:

– Насколько мне известно, погиб только один вампир.

– Многие были ранены, – заметил Габриэль, щуря красные глаза.

– Многие ди-существа были убиты, – ответил я ему в тон.

– Они возродятся в новых телах, – тихо возразил вампир. – Мой брат по крови не возродится никогда, ибо душа его умерла вместе с телом.

Все. Приехали.

– Примите мои соболезнования.

Глава клана кивнул, длинные пальцы снова потерли подбородок:

– Так что насчет подарка?

Что ж, от мешка все-таки не отвертеться. На всякий случай я отвел взгляд от алых зрачков – не хватало еще, чтоб красноглазый меня загипнотизировал, и не докажешь потом ничего…

– Вениамина убили не люди.

Верхняя губа Габриэля дернулась, обнажив клыки, и я поспешил пояснить:

– Точнее, они выглядят как люди, и кровь у них человеческая, но вот души у них так же стары, как у вампиров. Поэтому им и удалось одолеть вашего офицера, ведь у Помнящих огромный боевой опыт…

Глава клана сложил длинные руки на груди. Красные глаза ползали по моему лицу, оставляя щекочущее ощущение, будто мушиные лапки. Наверное, стеф воздействовал на меня ментально, старался узнать, говорю ли я правду. Но мне скрывать было нечего. Наконец, Габриэль тихо проговорил:

– Это нонсенс, нарушение естественного закона, порядка вещей… Зачем бы дракону Женетт понадобилось создавать таких… – вампир поморщился, подбирая слово. – Уродов?

– Она и не создавала, – заверил я. – Тут другой хм… дизайнер постарался. Они у него теперь в личной охране. В чертоге сидят, в первых рядах, видели?

Руки стефа автоматически скользнули на расшитый пояс, не нашли привычного оружия и просто сошлись на пряжке в форме витой змеи.

– Это такие унылые, пустоглазые? – спросил он голосом кота, учуявшего мышиную норку.

Я кивнул.

– И кто из них послал душу Вениамина в бездну?

– Этого я не знаю, – пришлось признаться мне.

– Нон проблемо, – осклабился вампир. – Мы высосем их одного за другим, пока не найдем виновника. С твоего позволения, конечно…

Я вздохнул. А ведь все могло бы быть так просто…

– Извините, но я не торгую кровью своих подданных.

Габриэль почесал длинный подбородок, будто его беспокоила растущая щетина:

– А кто говорит о продаже? Всего лишь маленький подарок, обвязанный красным бантиком…

– Я не дарю того, что мне не принадлежит, – покачал я головой.

Стеф подбоченился и смерил меня каким-то новым взглядом:

– Мой юный друг, умудренный знанием… Скажи, почему ты ничего не сказал об этих извращенных созданиях в своем обращении к конвенту? Почему не обвинил своего оппонента? Ведь если Помнящие, – вампир поморщился, произнося это слово, будто оно имело бурый цвет и соответствующий вкус, – служат Ноалу, то он или покрывает убийц, или… – Габриэль сделал многозначительную паузу.

Я пожал плечами:

– Это скользкий тип. Все равно бы вывернулся. А я уже и так себя дескреде… дискриди… Короче, сел в лужу.

– А жаль. – Стеф щелкнул по рукаву серого кителя, смахивая невидимую пылинку. – Думаю, ты мог бы стать неплохим демиургом – Он повернулся ко мне спиной, демонстрируя косу, такую длинную, что кончик ее был заткнут за пояс.

– Постойте! А как же подарок?

Габриэль замер, но головы не повернул:

– Боюсь, тебе нечего мне предложить.

Я заволновался, но зубы стиснул – и вперед. Ничего, Сашку тоже пришлось из-под журнального столика за шкирку выволакивать, когда мамка Деда Мороза на дом вызвала.

– Вы уверены? Нельзя же отказываться от дареного, даже не развернув!

Семисотлетний глава клана хмыкнул, но все-таки повернулся в пол-оборота, покосился на меня красным глазом:

– Ну, развернуть, пожалуй, можно…

Я спустился на три последние ступеньки, задрал голову и сунул вампиру руку под нос.

– Вот.

Тот посмотрел на мою пустую ладошку, повернул ее тыльной стороной вверх… Я зажмурился.

– Хм, ты когда руки мыл? Да и ногти бы постричь не мешало, чернющие…

Я так удивился, что глаза сами распахнулись одновременно со ртом. Вот уж не думал, что кровососы так брезгливы! Вроде когда на ярмарке мной закусить собирались, никого гигиена не беспокоила, хотя в тот раз я был гораздо грязнее. Впрочем, и «Зюльфиара» не Габриэлю чета, этот, небось, из берилловых кубков пьет…

– Уж извините, – огрызнулся я, – знал бы утром, кто меня вечером укусит, в ручье бы помылся…

Тут уже рот раскрыл вампир:

– Ты что же предлагаешь… мне – себя?..

Я бесшабашно кивнул:

– Угу. Тяпнуть, хряпнуть, попробовать… Как это у вас там называется? В разумных пределах, конечно.

Рука у меня начала затекать от неудобного положения, и я потряс ею под носом у вампира:

– Так что?

Габриэль захлопнул рот, чтоб не текли слюни:

– Ты осознаешь последствия?

– Ну, слышал о магии крови, – я состроил умную рожу. – Слышал и о благородстве стеф-вампиров, о клановой чести, о борьбе кланов за верхние места в иерархии… Я уверен, что вы не воспользуетесь подарком в личных целях. А чтобы оспорить первенство клана Стефана, того факта, что глава клана Габриэля смешал свою кровь с демиургом, будет достаточно.

Глаза вампира сверкнули алым:

– Может, и так. Но не рассчитывай, что я не воспользуюсь своей властью, если ты попытаешься защищать душегубов!

– А я и не рассчитываю. Моно-существа не должны умирать так, как погиб Вениамин. Но и люди достойны лучшего удела, чем быть пищей для вампиров. Виновные будут разоблачены и наказаны, но на этом все кончится. Залогом тому – мой дар.

Я посмотрел прямо в алые глаза, ставшие на мгновение задумчивыми. Потом веки дрогнули и опустились. Габриэль начал закатывать рукав моей куртки.

– Не волнуйся, больно не будет. Наша слюна нейтрализует нервные окончания.

– Это вроде заморозки? Как у зубного? – хихикнул я, пытаясь скрыть нервную дрожь в голосе.

– Нет. Холода ты не почувствуешь, скорее тепло, приятное тепло…

Гладко зачесанная черная голова склонилась над моим запястьем, и я поплыл. Ощущение длилось не больше секунды – наверное, стеф слизнул всего несколько капель. Когда он прервался, я чуть не попросил взять еще – так это было здорово. Почти как в тот раз, когда мне в больнице всадили морфий. Умом я понимал, что это действует магия стефов, но с организмом спорить сложно.