Константин Уткин - Площадь Соловецких Юнг

Перед тем, как их попалили в директорском кабинете – вот еще, кстати, неразрешимая загадка – они говорили почти до утра. Как только она не подводила Славу к объяснению этой странности, он то отмалчивался, то отшучивался, то просто переводил разговор на другую тему – а эти темы, казалось, не кончатся никогда. Ася, обладавшая живым, но несколько извращенным умом, заподозрила было их в любовной связи – геи и лесбиянки стали неотъемлемой, естественной и совершенно нормальной частью современного мира – но потом сама отмела эту гипотезу. Старый вояка и молодой охранник, оба из дремучего советского прошлого, из времен, когда, как она говорила, еще бегали мамонты и западная толерантность не перла отовсюду, приняв идиотический размах – нежная парочка? Бред.

Но в душе Аси что-то саднило – она выкурила не одну сигарету под несколько чашек кофе, пока не сообразила – директор обещал Славу уволить. А этого она допустить не могла. Хотя бы потому, что тогда разгадка директорского кабинета – любовного гнездышка останется неразгаданной.

Решение пришло само, и Ася удивилась его изящной простоте – поехать к этому сапогу, солдафону и на пальцах объяснить ему, что нельзя увольнять непьющих людей из-за такой малости. Непьющих надо беречь хотя бы потому, что они давно уже вымирающий вид.

Ася почувствовала решимость – да тут еще очень кстати вспомнились римские знатные дамы, матроны, которые тоже могли использовать рабов по прямому природному назначению, как любовников. И при этом не опускаясь до их уровня. В конце концов, матроны по-своему, должно быть, заботились о тех, кто был равен пыли на сандалиях.

Вот и она, снизойдя до охранника, позволил ему себя любить и случайно разрушив материальное благополучие – при это мысли Ася фыркнула – материальное неблагополучие, так будет точнее – должна все вернуть на исходные позиции. Почти на исходные… а старого дурака она уболтать сможет. Придумает пару-тройку душещипательных историй, скажет, что нельзя за такой мелкий проступок, не проступок даже, а естественную природную слабость лишать человека средств к существованию. Может быть, кстати, заодно получиться выяснить причины этой проклятой, не дающей ей спать, неестественной и неправильной привилегии.

Через час толкотни по вечным смрадным пробкам она, предусмотрительно припарковав машину в стороне – незачем дразнить старорежимного человека дорогой игрушкой хозяев жизни – уверенным шагом, миновав читающего газету охранника, который даже не поднял головы, подошла к знакомой уже двери.

Постучала и, не дожидаясь ответа, вошла, дерзко встретив недоуменный взгляд крупного краснолицего мужчины за столом. Он оторвался от бумаг – как показалось Асе, с облегчением – и поднял стариковские кустистые брови.

– Здравствуйте – с месте в карьер начала Ася – я по поводу инцидента, который произошел сегодня утром. Во первых, я хотела бы извиниться перед вами, а во вторых…во вторых, нельзя увольнять хорошего человека, который потом еще неизвестно когда и куда устроится, просто нельзя увольнять. Вы же сами ему разрешили ночевать здесь?

– Барышня…вы вломились сюда чтобы спасать вашего друга? Я вас правильно понял?

– Вы меня правильно поняли.

– Ну… в таком случае я могу поздравить и вас, и его. Его – с такой замечательной, энергичной невестой – Ася невольно открыла рот и так и замерла с ним, открытым – ну и вас. Никто его увольнять не будет. Вы думаете, часто нас судьба с такими людьми сводит?

Ася закрыла рот и еле заметно свела брови. Еще одна загадка. Нет, все-таки между ними что-то есть.

– А!! – сообразила она – с непьющим охранником? Да, таких мало. Можно сказать, что вообще нет. Так вот я и про то же – дадут вам вместо Славика какого-нибудь бухарика, который и охранять ничего не станет – зачем ему? Будет только пить и похмелятся.

– Да нет же, дело не в этом. Вот, допустим, я. Всю жизнь служил Родине… – Ася скептически скривила губы, и директор это заметил. – Да, и горжусь этим. Вы… чем вы занимаетесь? Впрочем, это неважно. Думаю, что зарабатываете деньги – или учитесь.

– Ну? – напомнила Ася, поскольку Петр Пантелеевич встал и с тяжелой грацией большого человека направился к полке, чернеющей ровными корешками книг.

– Не нукайте, девушка. Я понимаю, что от настоящего искусства это все далеко, но, с другой стороны, может он раскачается и сделает что-нибудь действительно эпохальное. Судя по качеству – он на это способен. И что? Как я себя буду чувствовать, зная, что Слава спал в холодном холле, на диване, под вопли этих наших безумных котов, которых старухи подкармливают?

– О чем вы? – спросил вконец запутанная Ася. – про что вы вообще тут говорите? Что он может сделать? Другой дом престарелых охранять? Он же охранник, и, я так понимаю, принципиальный, потому что ничего другого он делать не хочет. Но я его и такого люблю.

Добавила она торопливо – директор как-то странно покосился на нее. Потом он вытащил целую стопку книг, штук десять, не меньше, уложил ее на стол и припечатал ладонью.

– Так вот у нас с вами, барышня, очень маленький шанс остаться в истории. Хотя… почему я говорю про вас? Вы еще можете стать настоящей легендой. Вот у меня в этом плане шансов нет. Кто я такой? Простой военный, честно отслуживший свое и продолжающий отдавать силу Родине. Но, может быть, он и меня вспомнит – а вместе с ним и потомки узнают про честного человека Петра Пантелеевича. Кстати – надеюсь, что вы у меня ничего просить не будете. Не скажу, что я большой фанат вашего друга, но все книги подписаны и живут только в этом кабинете.

– Какие книги? – хлопала ресницами Ася. – он вас что, книгами снабжает? Редкие издания?

Тут она прикусила язык – поскольку стопку на столе можно было назвать чем угодно, но только не редкими изданиями. Подобной редкостью были нагружены все книжные развалы у метро. Пестренькие книжечки в мягкой обложке исправно служили своей цели – скоротать время от одной станции до другой.

– Зачем меня книгами снабжать? – удивился, в свою очередь, Пантелеич. – я что, сам купить не могу? Одну купил, понравилось, как человек пишет, стал покупать все, что видел. А тут раз – и вдруг это человек оказываться у меня в охранниках. Ну разве я могу не дать ему ключи от кабинета? Пускай работает, может, в каком-нибудь месте и про меня, старика, напишет. Тем боле что – как вы говорите – он непьющий.

Ася медленно, буквально на цыпочках, подошла к столу, взяла одну из книг, повернула и остолбенела – на нее смотрел, повернувшись в пол-оборота, Слава.

– Это что? – прошептала она на выдохе. – что это за ерунда?

– Это его детективы. – ответил директор, не менее удивленный ее реакцией. – книжки, которые написал ваш друг. Вот, одиннадцать штук.