Ринат Валиуллин - Путешествие в бескрайнюю плоть

– Как же вы их отшиваете?

– Я начинаю смотреть на другого.

– А что вы видите в моих?

– Вас кто-то предал.

– Можно и так сказать.

– Мне жаль. Не верь – не предан и будешь. Я никогда не верила людям, они же только этого и ждут, а я не настолько щедра, – тонкая красная струйка стекла из уголка её губ.

– Вы плачете? Из жалости ко мне? Думаете, не придут? Эта мысль у меня на первом месте. Думаете, нет?

Она смахнула белым платком красную эмоцию: – Мне по человечески вас жалко, но тем, кто сверху, до вас нет дела, у них прекрасные сны.

– А вы хорошо выглядите для своих пятисот. Ботокс?

– Нет, это Леонардо постарался.

– Кстати, вы с Мадонной не знакомы случайно?

– Как же, знаю, приятная женщина, она родила мальчика, в последний раз я её видела в мастерской у художника вместе с младенцем, а потом они куда-то уехали, я слышала, что дела у них сейчас не очень, что они где-то прозябают в другой стране. У тебя есть Шенген?

– Нет, только военный билет.

– Билет на войну? Как романтично. На Третью мировую?

– Скорее, на её репетицию.

– Я бы сходила, интересно. Комедия?

– Скорее, фарс.

– А сколько стоит? Впрочем, я сегодня всё равно не смогу.

– Билеты стоят дорого.

– Жаль, что у тебя нет Шенгена, я бы тебе показала… Познакомила бы со стариком Леонардо, он забавный, хотя и со своими странностями, как и ваша страна. Что-то я о ней слышала.

– Что?

– Не помню, точно знаю, что ничего хорошего. Она известна только благодаря размерам и ископаемым, что залежи их у вас повсюду, даже в правительстве. Может, ты меня разубедишь? Что ты здесь видишь? Ничего. Вы живёте только с видом на жительство, с видом на жительство других стран. Вы вкалываете целый год, чтобы выехать на две недели, это вы гордо называете путешествием, вы много фотографируете там, заслоняя памятники и пейзажи своим случайным присутствием, вы боитесь выйти на улицу без фотоаппарата, считая его своим третьим глазом, чем-то вроде талисмана, утверждая, что его взгляд более объективен. Как будто только за этим и приехали, чтобы привезти часть из той жизни, в которую окунулись, но даже не намокли. Вы плачете, когда приезжаете обратно, у вас обостряется депрессия, вы роете ямки на шести сотках, чтобы её схоронить, кажется, вы это называете удобрять почву, но это не просто, она прорастает вновь, как сорная трава. И так до бесконечности. Одни хотят уехать навсегда, чтобы увидеть рай, другие говорят о ностальгии, потому что в раю тоже скучно, если ты не местный. В раю скучно оттого, что надо всё время отдыхать, в аду скучно оттого, что необходимо всё время вкалывать.

– Ты так умна, для своей красоты… Неужели лесбиянка?

– Ха, боюсь тебя разочаровать, можно, я оставлю этот вопрос открытым, тебе же ещё долго здесь прозябать.

– Я всё смотрю на эту древнюю карту, здесь что, раньше был кабинет географии?

– Возможно. А карта, кстати, довольно современная, зря ты о ней так. Три слона символизируют Время, Пространство и Сознание, черепаха – Неизбежность, или, другими словами, Пустоту. Четвёртый слон придёт вовремя, и потеснив пространство и сознание, сдвинет кору, а следовательно – и границы.

– Вы думаете, кора отвечает за границы наших человеческих способностей?

– Я бы поговорила ещё с тобой о душе, но об этом лучше со священником. Не буду отнимать у него хлеб.

– Священник?

– Он ещё спит пока, жди.

– Когда же придёт слон?

– Он уже пришёл, но пока сознание не даёт ему встать как следует, занять своё место.

Неожиданно тишину порезал ножницами мяукающий рингтон. В то время как Мона Лиза отвечала на звонок, я пытался понять, за что отвечает четвёртый слон.

– Да, он здесь, рядом. – Лиза протянула мне трубку.

– Кто это?

– Твой кот.

– Кот?

– У тебя же есть кот.

– Да. Откуда ты знаешь?

– Не забывай, мне уже за пятьсот, я всё знаю.

– Обычно женщины скрывают возраст, вы же, напротив, прячетесь за ним.

Надо же, мне действительно позвонил кот, обычно он звонил, когда нечего было жрать и виски на исходе или в ванной отсутствие горячей воды и ему не побриться, в общем, когда ему было скучно. Я знал, он стареет, мышей в доме нет, собственный хвост его больше не интересовал, только политика: он борец за любовь повсюду и свободу кошек.

– Я занят, собака, просил же не беспокоить в служебное время и вообще, где ты взял этот номер?

При слове «собака» он замолк ненадолго и промяукал холодным басом:

– Хозяин… Нам необходимо поговорить.

– По правде, я рад тебя слышать безумно, но о чём я могу говорить с котом в присутствии незнакомки?

– У меня ни женщины, ни детей, яйца срезаны, брошены в какую-то кастрюльку кошачьим хирургом, примерно также, как ты клал сварить два, когда утром хотел позавтракать, теперь и почесать нечего, всей лаской мира была ваша рука, она, конечно, славная, так ласкает, как дай бог всем быть обласканным, в общем, я скучаю, хозяин. Харч бесплатный, отопление, коврик, без регистрации, без вида на жительство, знаю, что хлопотали о моём гражданстве, но достало, каждый день я когтями пытаюсь содрать обои комфорта. Конечно… Чистенькая шерсть, счастье постоянства семейного целый день слушать то, к чему я так стремился когда-то, гонит меня прочь.

Жалость сдавила мне грудь (как третий размер женщине с пятым).

– Лиза, у вас не найдётся закурить? – попросил я Мону, зажав рукой трубку, – вообще-то я не курю, но хочу перекурить эти переживания.

– Да, конечно, но эта камера для некурящих.

– А плевать… – приклеил к губам сигаретку и продолжил диалог с котом: – Ах ты, мой кот… Так вот о чём мне пытался каждый вечер, а я всё ногой. Я не знал, что ты всё так близко к сердцу. Мне кажется, это обычная депрессия, тебе уже сколько, десять?

– Двенадцать, хозяин.

– Большой… И с большим сердцем.

– Лиза, ты не знаешь случайно, у котов бывает кризис среднего возраста? – обратился я к девушке.

– Не сомневаюсь. И тоже лечится валерианкой.

– Купи себе валерианки, Барсик.

– Хозяин, что я только не пробовал, после того как страх наступил мне на хвост, когда, собравшись почитать газету, обнаружил в периодической куче рекламный буклетик «Быстро избавляем от любых видов животных», но прежде чем строить догадки, я хотел тебя спросить, чувак, они что, решили меня сдать, решили, что у меня бессонница, и меня пора усыпить?

– Совсем двинулся, Барсик?

– «Быстро и безболезненно», и я сразу вспомнил, как мне на днях предлагали поехать за город на рыбалку, на отдых в тихое место, а тише, чем кладбище, я не знаю лужаек, в пластиковой корзинке-камере, как ты мог так со мной, со своим четвероногим, отдал в хорошие руки, как себя и свою свободу, свою комнату, улицу, город…

– Успокойся, я не думал, что ты читаешь всякую х…, зачем я тебя научил читать? Это же реклама для идиотов, её подбрасывают в почтовые ящики. Усыпление тебе не поможет, ты и так всё время спишь, не покладая лап. Короче, выпей валерьянки, я скоро вернусь. Очень скоро, если выберусь.