Олег Гладов - Гипно Некро Спам

А тренер погиб в автокатастрофе под Осло. Это было Позже. А теперь он – животное. Собака. Пёс. Глухонемой представитель кинологической расы. Сам он считает, что в нём больше «логического», нежели «кино». Но об этом он может рассуждать шёпотом где-то внутри себя, либо в моих снах вслух. Даже не знаю, нравится ли всё это мне. У меня итак забот хватает. И тараканов в голове. Каждый с ладошку размером. С детскую ладошку, но и этого, я вас уверяю, вполне достаточно. Даже более чем. Тараканов двое. Они состязаются, кто из них больше придумает рифм к слову «другу». Это просто часть словосочетания «толкают нас друг к другу». Часть тараканьей утерянной песни. Самое утерянное место – рифма к слову «другу». Такие вот дела.

На этом всё.

Приходите завтра.

Приносите то же самое.

Говорите, что хотите, но, хоть убейте меня, Самым Героическим Поступком я считал, считаю и буду считать, те пятнадцать секунд из жизни норвежского боксёра по фамилии Тролль. Тот временной промежуток (который в миллионолетней истории Земли толщиной с молекулу кошачьего волоска) между ударом, сломавшим ему нос и мгновением, в которое остановилось его сердце.

Врачи говорят, что все эти пятнадцать секунд он был мёртв.

Кто же вёл бой?

Я задаю этот вопрос себе и чувствую, как все волосы на моём теле встают дыбом.

Кто?

Месяц уходит на то, чтобы найти FF.

FF сменил номера телефонов, уничтожил sim-карты, завёл новый ящик на Яндексе.

Ади обнаруживает его в Берлине, где FFБокоFF готовится к презентации «Невест Смерти».

Большой, почти квадратный альбом. С чёрной матовой обложкой из полимера приятного и странно прохладного на ощупь.

В центре – чёрные блестящие буквы с названием. На корешке, такими же, – имя автора.

У Ади зубы сводит после того, как он вскрывает виниловую упаковку и переворачивает несколько плотных, глянцевых страниц. Он чувствует, что края этих страниц невероятно остры. Одним неверным движением можно распанахать пальцы до кости. Ади думает:

«Бомба».

Он думает:

«Это не выстрелит. Это реально порвет».

– Мне кажется или я чувствую запах фиалок? – спрашивает он, глядя расширившимися зрачками в альбом. От бумаги исходит слабый, какой-то еле уловимый, смутно знакомый аромат. От всего вышеперечисленного – у Ади мороз по коже.

– Это не фиалки, – говорит человек, сидящий напротив Ади в белом и асимметричном кресле, изображающем стоящий на объективе фотоаппарат с открытой задней крышкой. Валики в виде катушек фотоплёнки подпирают острые локти.

– Это не фиалки, – говорит он, – это специальная ароматная эссенция, входящая в состав клея, которым склеены листы в альбоме. Букет составлял тот же человек, который создал [[[x]]] woman. Ограниченная серия.

Человека, сидящего напротив, зовут Томас.

Ади хочет встать и ударить его со всей силы. Коленом. В лицо. Он закрывает глаза на секунду. Открывает. Говорит:

– Ограниченная серия.

Томас кивает.

Немецкий агент Фёдора Фёдоровича Бокова.

Получает 200 евро в час.

И знает, что будет получать в два раза больше.

Как минимум.

Все вопросы с недавних пор, все разговоры

а) решаются

б) ведутся только в его присутствии.

– Круто, – говорит Ади.

– Да, – кивает Томас, улыбаясь, – как всегда.

Секунд двадцать Ади смотрит куда-то между FF и его агентом. По его лицу сложно понять, о чём он сейчас думает. Он вдруг поднимает глаза к потолку:

– Спасибо Тебе, Господи.

– За что?

– Он знает, – говорит Ади, встаёт и кладёт альбом на сидение своего кресла.

– До свидания, – кланяется ГлавРед @chtung (!) РОССИЯ.

И уходит.

– Так, – говорит Ади, стоя перед выстроившимися перед ним большим полукругом сотрудниками @chtung (!) РОССИЯ. – Так. Даём текст извинения. Говорим всем участникам и читателям, что в связи с Техническими Неполадками промежуточные результаты будут объявлены позже. Всем поднять всю почту, всех провайдеров, но чтобы послезавтра в обед все уничтоженные нашим Мудиславом рассказы и всё мыло наших авторов были у меня в кабинете. Ясно?

Около полусотни стоящих полукругом людей одновременно кивнули.

– [ЛЖИNET [!] занимаемся по очереди. Работы по @chtung (!) продолжаются по графику. Сейчас я отвернусь, и все, кто хочет уйти, смогут сделать это, зная, что я не прожигаю им взглядом спины. Взглядом, в котором будут представлены в пропорциях «шесть к четырём» Ненависть и Зависть. Потому что я завидую идиотам, уходящим из @chtung (!) РОССИЯ навсегда. Завидую тому, что они идиоты. Потому что только настоящий клинический идиот может добровольно уйти из @chtung (!). Я отворачиваюсь на счёт «пять». Оставшиеся, знайте, что вас ожидает лишение сна и пищи, секса и скуки. Раз, два, три, четыре, пять.

Старый тёмно-зелёный «Patrol» с разбитым правым стоп-сигналом и выцарапанным на водительской дверце словом «ВЫХОД» остановился под таким же старым и темно-зелёным знаком «ЖД станция РЭП-4». Знак был сварен из труб толщиной с запястье взрослого мужчины и был похож на широкую заглавную «П», по верхней переклaдине которой нарисовали мелкоячеистую стальную сеть, к которой неаккуратно прикрепили двенадцать букв, одну цифру и знак дефиса. Все – ржаво-бледно-красные. Именно так.

Человек, сидящий в автомобиле, заглушил двигатель.

Прежде чем замолчать окончательно, «Patrol» вдруг задрожал всем корпусом. И заглох.

Человек, поворотом ключа прервавший урчание японского двигателя внутреннего сгорания, вышел из машины. Он задрал голову и посмотрел на знак.

– Каково же было удивление оперативников, – сказал он достаточно громко и перевёл взгляд на свою левую руку. В левой руке он держал голубую пластиковую корзину для транспортировки мелких домашних животных.

– Ноль денег в кармане и двухмесячный котёнок-перс в голубой пластиковой корзине для транспортировки мелких домашних животных, – с той же громкостью сказал он.

Чуть сильнее сжав кисть левой руки и не выпуская корзины, водитель приблизил запястье взрослого мужчины к глазам и посмотрел на часы, сапфировым стеклом прикрывающие глубоко синий циферблат.

– Мяу, – подал голос котёнок.

Человек различил две светящиеся точки сквозь тонкие зубья пластмассы.

– Вот примерно тоже самое думаю и я, – сказал он, разглядывая, как идеально преломляется свет в двух созданных миллионы лет назад комплектах хрусталиков и сетчатки. Как свет превращается в два тлеющих изнутри бирюзово-изумрудных огонька.

Человек опустил корзину и сделал шаг к машине. Он повернул к себе водительское зеркало бокового обзора и наклонился к нему, чуть коснувшись щекой стекла в дверце.

– Он был похож на рок-звезду, которая позавчера поняла, что она лысеющий мужчина лет тридцати пяти, – сказал он зеркалу.