Олег Гладов - Гипно Некро Спам

А иногда можно проснуться и сразу понять: ты не Дома.

Как?

Почувствовать? Чем? Зачем?

Гулкую тишину пустого большого помещения?

Что в этом помещении есть окна?

Что за окнами этими светло?

Свят открыл глаза.

Он лежал на чём-то не мягком, и его подушкой была его же затёкшая правая рука. Свят переместился в сидячее положение и посмотрел себе за спину.

Через минуту он вышел на улицу под серое небо, затянутое облаками.

Перед ним – большой пустой парк с деревьями без листьев и длинным стогом прошлогоднего сена на соседнем с парком поле. Позaди Свята – большой дом. Абсолютно пустой. Здесь вчера была вечеринка?

Свят чувствует себя так, будто пил дней восемь подряд. Он долго бредёт по парку. Потом по дороге, петляющей по полям. Причём поля вывернулись наружу кишками дождевых червей, блестят влажной раскуроченной, взрезанной плугами на гусеничной тяге землёй с остатками снега. А дорога? Дорога – сухая утоптанная глинистая почва без травы. Свят идёт по этой дороге и вдруг видит некоего господина в чёрном. Ещё Свят видит мальчика лет тринадцати, который приближается к господину в чёрном с другой стороны. Стороны лица. Ибо к Святу этот человек стоит спиной.

Свят поравнялся с господином в чёрном одновременно с мальчиком. У мальчика на лбу написано разборчиво, словно маркером:

ПОСЫЛАЕМЫЙ ЗА СМЕРТЬЮ

– Здравствуйте, – сказал Свят

– Посылаемый за смертью? – спросил мальчика мужчина.

– А ты кто? – ответил тот дерзко.

– Человек, который дрочит на VJ Машу, не должен говорить мне «ты», – удручённо покачал головой господин. Потом мотнул подбородком:

– Иди с глаз моих долой…

И Свят проснулся. Он лежал на чём-то не мягком, и его подушкой была его же левая рука. Свят переместил тело в сидячее положение и обернулся. Прошёлся по многокомнатному помещению, пахнущему пустотой. Здесь вчера была вечеринка?

Свят чувствует себя так, словно пил восемь суток подряд. Он с минуту бродит по абсолютно пустой квартире и наконец, найдя дверь, выходит в подъезд. Спускается по широким ступеням. Бродит между железными гаражами и наконец попадает на улицу с трамвайной линией. Двадцать минут пешком – и вот она.

Станция Московского Метро.

Свят не спеша идёт к турникету, доставая «единый» из заднего кармана штанов.

Он суёт проездной в электронный нос пропускающего механизма, но тот никак не реагирует на прямоугольную карту с большой красной «М».

Свят прикладывает её снова. И ещё раз. И опять.

Ноль.

– Чё там такое?

Он обернулся: тётенька в форменной одежде Московского Метрополитена.

– Вот, – сказал Свят, – не работает что-то.

Тётенька взяла проездной в свою руку и поднесла к глазам.

– Да он истёк! – сказала она громко. И даже, как показалось Святу, радостно.

– Как истёк? Я его позавчера купил!

Тётка хохотнула и сунула Святу проездной обратно:

– Ну вы артист! Где ж вчера-то? Месяц назад истёк! Просроченный.

Она ещё раз хохотнула и, повернувшись спиной, пошла к своей прозрачной будке. Свят осмотрел проездной с обеих сторон. Буркнул:

– Просраченный, – и кинул его в урну. Пошёл в сторону будки.

– А пропустите меня, пожалуйста, – сказал Свят.

– Да щас! – тётка фыркнула.

– Ну, пожалуйста! – взмолился Свят.

– Ну, проходи, – сказала тётка удивлённо и пропустила его к самодвижущейся лестнице, ведущей к Подземной Железной Дороге.

Через полчаса он вышел из лифта на этаже @chtung (!).

Сквозь большие (от пола до потолка) тройные окна-витрины он видел толстый слой пыли на произвольно расставленных по просторному помещению столах.

Слой пыли на всём:

На отключенном от 220 вольт аппарате по производству и продаже эспрессо.

Ковровом покрытии невнятного цвета.

Стенах со светлыми квадратами и прямоугольниками там, где висели постеры и рамки с фото.

Пыли нет только в центре: большое квадратное яркое пятно.

Свят развернулся, сел в лифт и уехал. Вверх? Вниз?

Говорят, что сейчас он под псевдонимом пишет подводки для дикторов Первого Канала.

Говорят, он уехал в Берлин.

А кто-то пустил слух, что он тупо работает на мясокомбинате в Царицыно.

Точно не известно.

Но номер его мобильника, указанный на визитке, уже год не отвечает.

На самом деле, он сел в лифт и вышел из него в Ничто.

Лифт за его спиной сомкнул дверцы, словно веки, и стал Ничем.

Он осмотрелся.

Увидел дверь с кривой надписью «выход».

Он открыл эту дверь, покинул Нечто и ударил человека, сидящего за рулём по голове. Выкинул его за километр до ближайшего поста ДПС. Свернул в поля.

Долго ехал, наматывая грязь на шипастые дорогие колёса и разшвыривая её вправо и влево.

Загадал, что остановится тогда, когда в баке закончится бензин.

Сутки ехал строго на Восток, по компасу на приборной панели. Солнце за эти 24 часа успело сесть и подняться четыре раза. Он ехал ещё шесть часов на Юг. И ещё шесть – на Запад. Всё это время рaдиоприёмник бесперебойно транслировал лёгкие мягкие переливы. Словно сотни хрустальных колокольчиков легонько стукаются друг о друга. И так – бесконечное количество раз. Затем Свят услышал щелчок в динамиках.

– В эфире Рaдио «Тишина», – сказал незнакомый, но красивый мужской голос.

Свят ехал ещё шесть часов на Север. Потом – вдоль железнодорожного полотна. Когда «мяу!!!» с пассажирского сидения стало невыносимым, он остановился. Заглушил машину. Накинул на плечи чужую кожаную куртку. Крепко сжал в кулаке ручку голубой пластиковой корзины для транспортировки мелких домашних животных и вышел из автомобиля.

– И вот он здесь, – сказал Павел.

Посмотрел на сидящих справа от него.

Слева.

Вздохнул вдруг так тяжело, что влага выступила на его глазах.

– Вы Свят777??? – спросила Алина.

– Спросила так, будто к тебе только что подошёл человек, которому ты веришь безоговорочно, и объявил, что весь мир вокруг – эксперимент, а ты сама – самец.

– Вы Свят777??? – повторила Алина.

– Ты, – сказал Свят.

– Ты Свят777???

– Да, – кивнул он.

Первая из свечей, стоящих на столе, потухла в эту секунду.

– Какой вопрос вы хотели нам задать? – Андрей Петрович посмотрел на часы – пятьдесят пять минут назад погасла вторая свеча. Мигнула перед этим несколько раз – и погасла.

– Какое сегодня число? – неожиданно спросил Свят.

Алина. Второе.

Татьяна. Одиннадцатое.

Наташа. Двадцать восьмое.

Остальные (Андрей Петрович, его сын, Зинаида) оторопело промолчали.

– Вот видите, – сказал Свят, – про месяц и спрашивать не буду.

Все молчали, глядя друг на друга.

В кармане Петра Продана пискнуло и завибрировало.

– Даже не думай, – бросил Свят через стол.