Инесса Давыдова - Семь мужчин одной женщины

Пресс-секретарь Алекса протянул список приглашенных на отпевание.

– Отдохни, закрой глаза и постарайся уснуть. Знаю, что это трудно при таком скоплении народа, но ты скоро к этому привыкнешь, – сказал Алекс и погладил ее волосы.

Его движения были такими нежными, что Васса закрыла глаза и постаралась расслабиться. Мысленно она проживала снова и снова события ушедших дней, и последнее, что она слышала перед тем, как погрузиться в глубокий сон, был голос Алекса, принимающего очередные соболезнования от друга семьи. Звуки, наполнявшие машину, становились все дальше и дальше, пока она совсем не перестала их слышать.

Перед семейным склепом на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа стояла семейная пара и три их дочери. На двух надгробьях, расположенных с самого края, были надписи «Агнес Жувене (урожденная Вилон) 21 января 1922 г. – 21 сентября 2000 г.», «Бертран Жувене (Борис Живягин) 12 марта 1919 г. – 16 августа 1998 г.».

Самая бойкая из сестер вырвалась из рук матери и побежала, что-то напевая, в сторону часовни.

– Агнес! Вернись сейчас же! – закричал ей вслед отец.

Девочка повернулась к отцу и, скрестив руки на груди, деловито прокричала:

– Папá, надо зажечь бабушке свечку!

– О боже, откуда она это узнала? – тихо пробормотал отец.

– Жюльет, присмотри за сестрой, – ласково попросила мать старшую дочь и погладила ее по голове.

– Да, мама, – ответила девочка и степенно, по-взрослому, пошла за младшей сестрой.

– Кэти, ты можешь уже положить цветы, – сказала Васса, посмотрев на среднюю дочь, которая продолжала крепко держать два маленьких букетика.

Повернувшись к мужу, она сказала:

– Агнес видела в храме, как ставят свечки за упокой души.

– Мне кажется, это плохая идея – приходить сюда с детьми без охраны, – заметил Алекс, оглядываясь по сторонам.

– Успокойся, все будет в порядке.

Улыбнувшись, Алекс обнял жену и спросил, показывая глазами на могилу своей матери:

– Как думаешь, что больше всего повлияло на наши отношения? Ее жизнь или ее смерть?

«Скорее всего, ее блокнот», – подумала Васса, а вслух произнесла:

– И то и другое.

– Только после смерти родителей ты понимаешь, что стал по-настоящему взрослым, – задумчиво произнес Алекс.

– Не могу с тобой согласиться. Я слишком рано их потеряла, – ответила Васса и тоскливо посмотрела на могилу Агнес.

Постояв еще немного у склепа, вся семья двинулась в сторону часовни.

– Ты можешь спустя столько лет ответить мне честно? – спросила Васса.

– Спрашивай, – настороженно ответил он.

– Сколько раз ты летал в Москву до того, как Агнес вышла из больницы после операции?

– Ну, я был в Москве по делам пару раз, а почему ты спрашиваешь? – нахмурил брови Алекс.

– Мне сказали, что ты установил за мной слежку сразу после оглашения завещания отца, а это было почти за год до нашей встречи. А Серж недавно рассказал мне, что ты просил его шпионить за мной, когда я была с Агнес в Женеве. Ты ничего не хочешь мне сказать?

– После оглашения завещания отца мне на стол легла папка с твоими фотографиями и личными данными. На первом листе я увидел заключение психолога большим красным карандашом. Оно было ироническим и кратким: «Таких – не бывает!» Это меня заинтересовало, и я вылетел в Москву, – ответил Алекс с нарочито серьезным видом.

Васса пристально посмотрела на мужа и улыбнулась:

– Ты ведь только что все это сочинил?

– Да, – довольно ответил он.

– А когда ты понял, что мы не кровные родственники? – не отставала она.

– Когда понял, что влюбился с первого взгляда. Ты шла по улице с пакетом продуктов к своему дому. Твои волосы развевались на ходу, на лице была наивная детская улыбка. Тогда я и подумал, что меня не может так жестоко наказать судьба, ты не могла быть моей сестрой, и был сделан анализ крови. Даже не спрашивай, откуда я взял твой образец.

– Ты ведь опять сочиняешь?! – воскликнула она и шутливо толкнула его в бок.

– Грешен, признаюсь, – улыбнулся он и поднял руки, показывая, что сдается.

– Как ты думаешь, мы изменились за десять лет?

– Конечно, изменились. Дети изменили нас. С ними заново начинаешь познавать мир, – задумчиво ответил он и обнял жену.

Она окликнула детей, и девочки подбежали к родителям. Все вместе они неторопливо направились к выходу. Дойдя до часовни, мужчина пристально посмотрел в глаза жены и спросил:

– Василек, а что за блокнот ты часто прячешь в своем сейфе?

– Блокнот? – нервно переспросила она. – Это твоя мама оставила мне несколько рецептов блюд, которые ты любишь.

– Правда? Значит, это над рецептами ты так часто смеешься и плачешь?

– Ну, хорошо, хорошо, я скажу, – рассмеялась женщина. – Ты как клещ, вцепишься и не отпускаешь. Там ее воспоминания. Она писала их последние три месяца.

– Правда? – снова нарочито удивленно спросил мужчина. – А я ненароком подумал, что там подробная инструкция, как управлять мною, вести себя в обществе, воспитывать детей и поддерживать огонь между нами, – и, не сводя глаз с жены, добавил уже серьезным тоном: – Потому что, будучи неопытной девушкой, ты подозрительно быстро адаптировалась в новой жизни и стала прямо-таки светской львицей.

От услышанных слов алый румянец залил щеки Вассы, и он, насладившись этим зрелищем, опять рассмеялся и сказал:

– Я шучу, просто давно ты не краснела! А ты же знаешь, как я это люблю!

– Алекс! Я думала, ты серьезно, а ты опять шутишь. Ну не на кладбище же! – ответила Васса, а про себя подумала: «Наверное, он еще десять лет назад нашел его и прочитал, не мог же он просто так догадаться».

– Кто первый доберется до машины, тот получит от меня подарок! – воскликнул Алекс и захлопал в ладоши, подгоняя девочек.

Дети наперегонки побежали к машине, а Васса крикнула мужу:

– Я зайду ненадолго в часовню! Подождите меня в машине!

Алекс посмотрел вслед быстро уходящей жене, и перед глазами промелькнул последний день жизни его матери. Это был и последний день его прежней жизни. Иногда он вспоминал об этой жизни, но без тоски и сожаления. Ему было только жаль, что родители так и не увидели своих внучек.

Октябрь 2010 г.