Михаил Армалинский - Тайные записки А. С. Пушкина. 1836-1837

– Разве будет только одна? – удивился старший племянник.

– Это такая женщина, которой хватит всем, – мудро ответил ему дядя.

Мы не рассказывали подробности мальчикам, а лишь обещали, что устроим им любовное приключение. А. сказал их матери, что берет мальчиков на прогулку.

Младший допил свой бокал и хотел наполнить его снова, но К. не позволил.

– Ты что, хочешь проспать свое любовное свидание? – спросил он.

Довод подействовал, и юноша снова заиграл на клавире. Но вдруг он оборвал мелодию, и мы услышали звук подъезжавшей кареты. Все бросились к окну. Из кареты вышла Z. На ней была такая густая вуаль, что лица не было видно. Ярко-голубое платье обнимало идущее к нам божественное тело. Через несколько мгновений дверь открылась, и я вышел навстречу Z. в прихожую.

Z. откинула вуаль, явив мне красоту своего лица, которую даже маска не могла скрыть. Z. говорила мне, что даже если бы она не боялась, что ее узнают, она все равно была бы в маске, потому что в ней она чувствует себя независимой от всяких приличий.

– Все с нетерпением ждут вас, – сказал я.

Она кивнула мне и прошла в спальню. Я стал помогать ей избавляться от одежды, но она шепотом сказала мне, чтобы я шел в гостиную, а она стукнет два раза в стенку, когда нам можно будет появиться.

В гостиной все стояли в напряженном ожидании.

– Ну, как? Идем? – спросил К., расстегивая рубашку.

– Еще немного терпения, друзья мои, и мы окажемся в раю.

По моему предложению мы разделись донага, чтобы не тратить время на раздевание, когда нас позовут. Мальчики стыдливо остались в нижнем белье, зачарованно уставившись на наши стоящие хуи.

Тут мы услышали два призывных удара в стенку и ринулись в спальню.

Дневной свет, проскальзывал сквозь занавеску, явил нашим очам приветствующую нас пизду. Мы бросились покрывать тело жадными поцелуями. Но Z. отстранила нас и поманила к себе трепещущих юношей, скромно стоявших у двери. Она освободила их от остатков одежд. Из-за страха мальчишки были нетверды в своих намерениях. Z. по очереди облобызала им хуи, которые тотчас воспряли, и мальчики запыхтели. Она уложила их на кровать и устроилась между ними, упираясь на локти и держа в каждой руке по хую. А. заполз под нее и поднял руки, на которые Z. оперлась плечами. Я засунул племянникам в рот по груди и приказал: «Сосите не останавливаясь!» К. тем временем намазывал хуй мазью, нацеливаясь в ее выгнутую навстречу жопу.

– Смажь хорошенько, – предупредил я его, вспоминая наставления Z.

– Это я так, на всякий случай, у нее уже тут скользко – сама позаботилась. Ну, с Богом, – сказал К. и, притянув ее к себе, он вмял живот в ее зад.

Я взял руку каждого из племянников и положил на пятки Z.: «Чешите и сосите», – дал я им последнее наставление.

Z. всхлипнула и вцепилась в мой хуй. «Ладно ебем, вместе», – время от времени приговаривал я, чувствуя покусывание Z. и замедляя свои движения.

Мальчишки то и дело забывали чесать, увлекаясь собственными ощущениями, и я напоминал, шлепая их по плечам. Z., не желая, чтобы они быстро кончили, не дрочила искусно, как она это умела, а лишь сжимала хуи в кулачках. Но это не очень помогло – один застонал и стал подкидывать бедрами в жажде движения, которого Z. умышленно его лишала. Она быстро оторвалась от меня и приникла к мальчику, не дав пропасть и капле. Следом за ним закорчился и его братец, и Z. быстро повернулась к нему, уже в воздухе словила ртом плеснувшую первую каплю и накрыла все остальные. Мальчишки сразу потеряли интерес и отпали от грудей, и мне пришлось прикрикнуть на них. Они устало принялись опять сосать и чесать.

Z. вернулась ко мне, не отпуская из рук обмякшие хуечки. Тут пришло ее время, и она завыла и захлестнулась нами троими. Мне казалось, что наши три хуя встретились где-то в середине ее утробы и уперлись друг в друга.

Мы сидели вокруг Z. и смотрели на нее, бесчувственно лежащую на животе, с одной ногой, подогнутой под себя. Из пунцовой пизды медленно вытекало семя и стекало по ляжке на простыню. Я развел ей ягодицы, чтобы насладиться зрелищем в полной мере. Мы успели усмотреть последние конвульсии ее задней дырочки, окруженной нежными припухлостями сладострастья. Мальчики, плохо соображая, что происходит с нашей любовницей, в испуге посматривали на нас, умиротворенных и гордых собой мужчин. Младший протянул руку и пощекотал ей пятку. Z. отдернула ногу и раскрыла глаза. Она махнула рукой, давая знак, что нам пора уходить.

Вечером того же дня я и Z. смаковали наши ощущения. Ее муж, как всегда, был в клубе, и мы предавались свежим воспоминаниям, зажигаясь от них и перемежая их с объятьями.

Z. не выносила щекотки, но, когда она приняла три хуя, щекотание пяток подавлялось более острыми ощущениями и представало дополнительным штрихом в красочной картине нашего соития.

Семя, излитое ей в зад, действовало на нее как клизма, и она восхищалась еще одним благотворным влиянием любви, которое так сладостно спасает от запоров.

Она уверяла меня, что может следить за ощущениями каждого хуя: чувствовать приближающийся конец одного в то время, как другой только начинает заливать ее нутро, а третий уже обмякает, исторгнув последнюю каплю. Причем, если концы отделены друг от друга мгновениями, эти мгновения растягиваются для нее в бесконечность. Именно поэтому ей было необходимо, чтобы мы двигались ритмично, иначе она теряла единство ощущений.

После таких преданных стараний принести женщине исчерпывающее наслаждение я решил подумать и о себе, благо с помощью денег это было просто. Будучи холостым, я не боялся репутации развратника, а, наоборот, воспринимал ее как комплимент. В борделе я взял пять блядей и, щедро заплатив, наказал им делать, что я скажу. Первую я положил на спину и встал над ней раком, развернув пиздой к лицу. Она заглотала мой хуй и раздвинула пальцами свои опушенные губки, обнажив похотник. Две другие улеглись по бокам и сосали мои соски, а я запустил пальцы в их жирные пизды. Четвертая легла под меня сзади и лизала мне яйца, а пятая, стоя на коленях, лизала мою сраку. Последней пришлось доплачивать. Я вдруг представил на ее месте старую императрицу, которая увидала меня стоящим раком перед дворцом в Царском. И я кончил, смеясь. В хуе и в яйцах образовалась сосущая пустота удовлетворенности. Тогда я вкусил, насколько это было возможно для мужчины, что ощущала Z. Одно злило меня – мы делали это для нее с радостью и считали себя счастливцами. Кроме нас, нашлось бы множество кобелей, жаждущих поебатъ сообща такую сучку. А я должен был платить деньги и видеть, как бляди делали все через силу. Попасть бы в женский монастырь или к женщинам, сидящим в остроге, – к изголодавшимся женщинам, но так, чтобы и убежать вовремя можно было, а то ведь заебут до смерти. Нет, с моей рожей никогда мне не иметь вдоволь прекрасных баб. А хозяйка борделя жаловалась, тыча в меня кривым пальцем, что я развращаю ее девочек, и грозилась не пускать меня на порог ее дома. Но девочки вошли в мое положение и потом сами клянчили деньги, предлагая повторить все снова, но по секрету от хозяйки.