Ирина Щеглова - Йоха

Шоссе было пустынно как никогда. Изредка проносились на бешеной скорости и исчезали в туманном мареве расплавленного асфальта легковушки. Двое юнцов, одетых, как хиппи, маялись у обочины. Рюкзаки валялись рядом. Видимо молодые люди отчаялись кого-либо остановить, поэтому просто продолжали стоять у дороги.

– Давай покурим, что ли, – предложил один из них.

– Давай, – лениво процедил другой.

Оба одновременно полезли в карманы джинсов, доставая пачки «Беломора» и зажигалки. Закурили, глядя прищуренными глазами на дорогу. Говорить им не хотелось, а хотелось – есть и пить.

Надо заметить, что юноши представляли собой довольно забавную парочку. Один был высок, худ и нескладен, эдакий Буратино-переросток. Другой наоборот – приземистый, коренастый, откормленный бутузик. У обоих длинные волосы забраны в хвосты на затылке, одежда запылена, рубахи пропитаны потом. Всю свою «трассовую», городскую независимость мальчишки утратили и стали похожи на брошенных кем-то детей у дороги.

– Может пойдем пока, поспим? – предложил тот, что повыше.

– Жрать охота, – откликнулся второй.

– Хлеб, кажется, остался, – вспомнил длинный и начал рыться в рюкзаке, достал пакет с кусками хлеба.

– А пить чего? Не, еще хуже будет, – проворчал бутуз. Длинный вздохнул и сунул пакет обратно.

– Маги мы с тобой, или не маги! – зло глядя на дорогу, спросил приятель.

– Ну, маги, – протянул длинный.

– Патриархи, аль не патриархи?! – уже весело и бесшабашно крикнул толстяк.

– Ага, – заключил длинный.

Оба встали в нелепые позы и уставились напряженно на пустое шоссе.

Из-за поворота выехал огромный грузовик «Автотранса», медленно подъехал и затормозил как раз возле голосующей парочки. Дверца открылась, и из кабины показалось веселое лицо водителя. Лицо было хорошее, круглое, добродушное и усатое. Дядька, одним словом, что надо!

– Эй, салаги! – радостно завопил он, стараясь перекричать звуки какой-то дрянной попсы, ревущей у него в кабине, – куда путь держим?

– В Москву, – ответил толстый, быстро подойдя к машине

– Ну, молоток! – восхищенно присвистнул водила. – Залезай, братва! Чего тут на солнцепеке стоять.

Маги-патриархи мигом похватали свое нехитрое имущество и быстренько залезли в кабину. Музыка ревела нещадно. Мальчишки переглянулись многозначительно: им нравилось собственное превосходство, в борьбе с силами природы… Водила немного убавил звук и тронул машину.

– А мамки не заругают, а? – весело спросил он своих пассажиров. Те стали хохотать. Водитель глядел на них с любопытством и даже с отцовской жалостью.

– Эх, молодежь, не сидится, значит, дома! Это я понимаю. Сам вот уже не один десяток лет за рулем, а все оторваться не могу. Дорога! А вы, небось, есть хотите? А?

Друзья замотали головами.

– Водички бы, – попросил толстый.

Водитель указал рукой сзади себя, и ребята достали из-за сидений бутылки с водой, хлеб, банки с тушенкой.

– Валяй, братва, лопай! Мужик должен есть много! Иначе, что он за мужик, а? – Подмигнув пассажирам, водила продолжал глядеть на дорогу, и ото всей его мужицкой правды пацанам стало хорошо и свободно. Они благодарно кивали, жадно пили воду, потом открыли банки и смели холодную тушенку, заедая хлебом и зеленым луком.

– Ну что, мужики, будем знакомиться? Все по русскому обычаю: поели, попили, теперь хозяина потешьте разговором. Меня зовут Николаем. А вас?

– Йоха, – сыто жмурясь, сказал толстый

– Это Иосиф, стало быть? – переспросил Николай.

– Йоха, это Йоха, – подытожил толстый

– Борис, – представился длинный.

– Вот и ладно! – заключил Николай.

– Едем в Москву, значит, – спросил он через некоторое время.

– Ага, – зевая, ответил Йоха. Борис молча закурил, привалившись к спинке сиденья и испытывая полное блаженство, благосклонно поглядывал на водителя.

– До кольцевой я вас подброшу, а там уж сами, мне дальше.

– Вот это здорово! – Йоха глянул на водителя почти с восхищением. Тот, поймав его взгляд, усмехнулся.

– Деньги-то у вас есть? В Москве-то как?

Борис повозился на сиденье и произнес:

– Есть немного, но это не главное.

– Вы туда по делу, или как? – Водителю пассажиры нравились. Они были молоды, глупы и непосредственны. А в своем стремлении казаться умнее – выглядели очень забавными.

– Мы к друзьям, – уточнил Йоха.

– А, – понимающе кивнул Николай, – это правильно! Сейчас молодежь в столицу на концерты мотается. Я тут девчонок недавно подвозил, так прямо фанатки. Обе, понимаешь, готовы Богу молиться на своего кумира. Ну, это по молодости. Замуж повыходят, детишек нарожают… Хорошие девчонки! Я их в аккурат до места доставил. Не дай Бог, обидит кто! Наш брат – водитель тоже всякий попадается… Как и везде, – шумно вздохнул Николай. Посмотрел на своих попутчиков и заулыбался. Мальчишки спали, привалившись друг к другу. По полу кабины катались две пустые банки. Тушенка выедена начисто, можно новую класть. Николай понял, что разговора не получиться, но не расстроился. Он задумчиво глядел на дорогу, думая о чем-то своем. Огромный грузовик и его водитель, казалось, притихли ради двоих спящих пассажиров. Только лента шоссе бесшумно наматывалась на ровное вращение колес, две застывших руки на руле, да еще лицо, спокойное, как икона…

Поздно вечером Николай высадил ребят у поста ГАИ на Московской кольцевой и укатил во тьму, весело блестя габаритными огоньками. А маги-патриархи, глядя ему вслед, продолжали махать руками классному дядьке, так им угодившему.

– Что ты здесь делаешь? – спросил внезапно склонившийся над пьяным Йохой незнакомый человек. Йоха немного повозился, поджимая колени ближе к груди, поднял лохматую немытую башку, приоткрыл мутный глаз, потом махнул рукой, прогоняюще, и невнятно пробормотал:

– Уй-ди-и… Незнакомец не ушел, не растворился в ночном мраке. Не испугался грязного, пропахшего сивушным духом Йохи. Он склонился ближе, к самому лицу: опухшему, но очень юному и ответил:

– Ну-ну.., – после чего, несмотря на гневные попытки и неуверенный мат вперемешку со слюной и соплями, легко поднял грузное тело упившегося парня, встряхнул за шиворот, и, подталкивая, повел куда-то в ночь…

Холодная вода лилась за ворот и стекала по спине. Яркий свет резал глаза. Голова раскалывалась так, что ничего невозможно было понять. А еще и противная тошнота поднималась снизу и спазмами подходила к горлу. Йоха заорал дурным голосом:

– Да отстань, ты, гад! – После чего его вырвало, прямо на белый, чистый кафель ванной. Кто-то терпеливо держал его голову над раковиной, шумела вода, и спокойный мужской, довольно мягкий голос вещал: