Николай Куценко - Записки продавца

– Да ты что, ни за что! Макс он еще не оплатил свой счет?

– Нет.

– Так, все его бухло нам запиши, такой человек к нам приехал фильм снимать, что же мы, даже и угостить не можем? – и все засмеялись, дружески похлопывая меня по спине.

– Спасибо, ребят, большое! Не ожидал. Приятно.

– А Гоша-то где?

– В Москве еще, завтра должен прилететь, ближе к вечеру.

– А можно его, ну того, увидеть, ну, там, поговорить?

– Да можно, конечно! Можем с вами сходить куда-нибудь вечером, – все равно нам тут делать нечего, а города мы с ним не знаем.

– Да ты чего, Коля, мы вам тут все на высшем уровне организуем, вовек наш прием не забудете. Все будет. Правда ребята? – он обернулся к приятелям, и два амбала кивнули в ответ.

Мы еще немного с ними посидели, выпили, обсудили, что можно снять в продолжение Бумера. Я пообещал, что их обязательно возьмут в массовку, – ну, главные-то роли уже расписаны. Но они и этим были счастливы, а я цел. Так что обе стороны были довольны происходящим. Мы тепло распрощались, договорившись созвониться завтра вечером. Утром я уже приземлился в Москве. Этих ребят, к счастью, я больше не видел.

Другая похожая история приключилась со мной в Лондоне. Я только что возглавил небольшой бизнес в огромной компании и полетел делать первую презентацию о российском рынке и его потенциале… Ну, в общем, полетел все и всем обещать. Я совершенно не был готов, так как о том, что я буду выступать, мне сказали за день до поездки, и пришлось прямо в самолете собирать презентацию из того, что было. Я относился к таким вещам отрицательно, так как являюсь серьезным человеком, и всегда готовлюсь заранее, а не за день до крупного выступления. В общем, я сильно перенервничал. И несмотря на то, что моя презентация прошла успешно, и все остались довольны, чувствовал себя подавленным.

Утром надо было улетать, и я решил немного расслабиться в баре отеля. Время было позднее, и помимо меня там сидело только еще два поляка, с которыми мы периодически обменивались шутками, а затем и тостами. В целом, было довольно скучно, и мы потихоньку заканчивали вечер пятницы, хотя время перевалило глубоко за полночь. Вдруг на входе отеля появился маленький человек, – карлик, если точно – на маленьком велосипеде. Вначале я подумал, что у меня начались глюки, но взглянув на поляков и увидев их открытые рты, понял, что либо и у них они тоже начались, либо перед нами действительно карлик на велосипеде.

Его лицо показалось мне знакомым, и я вспомнил, что видел его в одном или даже нескольких фильмах. Вслед за ним зашла съемочная группа и пара его менеджеров. К моему удивлению, он практически сразу подъехал ко мне и спросил, может ли присесть. Я не возражал. Он заказал себе пиво и какой-то еды, и мы начали с ним своеобразный ужин – он сидел рядом со мной, почти на столе, иногда даже как бы на него залезая, пытаясь что-то с него достать. Между нами сразу установилась какая-то странная связь: он тянулся ко мне как ребенок к родителю, который может его защитить – в его глазах я видел глубокую тоску. Торн, так его звали, вел себя очень скромно и все время извинялся за поведение пары своих коллег, которые в свою очередь, вели себя отвратительно. Мне стало его жалко, я почувствовал в нем несчастного человека, обреченного играть по каким-то придуманным другими людьми правилам. Из всего его окружения он видел защиту только во мне. В этот момент один из его менеджеров, обмотав себя туалетной бумагой и облив кетчупом, стал изображать раненного Каддафи. Зрелище было омерзительным. Я не выдержал и обратился к его спутникам:

– Ребята, а как вы смотрите на то, чтобы раскрутить вас в Москве? – начал я.

– Положительно, конечно, а у вас есть такие возможности? – с огромным интересом спросили они.

– Есть и возможности, и связи, все есть – было бы желание, – сухо ответил я, протянув свою визитку, в которой было указано, что я Региональный менеджер западной компании.

– А вы только по России или как?

– По всему! Это только для отвода глаз, а основной доход у меня с нефтяного бизнеса, – с деланым безразличием добавил я.

– Извините, мы не знали! – хором затараторили они.

– А вы знакомы с кем-нибудь, ну, из вашей верхушки? – осторожно начал один из менеджеров. – Вот бы нам поддержку получить самом на верхнем уровне, – у вас же там, в России, все через связи.

– Знаю, почти всех.

– А Путина знаете? – осторожно спросил один из них.

– Знаю. Но мы с ним сейчас не общаемся, – поругались. Сейчас я больше с Медведевым…

Менеджеры потихоньку сняли с себя туалетную бумагу, стерли красный соус и присели на диван рядом.

– В общем, я завтра улетаю и прошу вас подготовить все бумаги, которые я бы мог взять с собой, чтобы показать своим друзьям, – предложил я.

– Конечно-конечно, мы сейчас пойдем, все распечатаем! А вы тут пока с Торном, – ему с вами хорошо, сами видите. А про счет даже и не думайте, мы все оплатим, пусть подарок от нас будет, – нервно сказали они и убежали.

Мы с Торном остались одни и продолжили беседу уже вдвоем. Он понял мою задумку и, чтобы отметить ее, решил заказать бутылку хорошего шампанского. Вскоре он уже сидел на столе рядом со мной, а оставшаяся часть съемочной группы спала на диване.

В этот момент открылся лифт, и вышло мое новое начальство, – у них был самолет рано утром. Да, а на часах-то уже было около пяти. С открытыми ртами они подошли к нашему столу:

– Коля, а кто все эти люди?

Торн, лежал на моей руке, диваны были завалены спящей съемочной группой и камерами, рядом стоял маленький велосипед.

– Это…это, в общем, мои коллеги, по прошлой работе. Можно сказать – друзья, – не нашел, что еще ответить, я.

Воцарилось полное молчание. Занавес опустился.

У меня было очередное выступление в Хьюстоне по отчетности компании, и я решил написать Вячеславу в надежде с ним там встретиться. Мы не виделись уже несколько лет, и я слышал, что его быстрая карьера в азиатском регионе закончилась за один день, когда он что-то высказал какому-то из боссов, приехавшему туда с очередной ревизией. Его понизили в тот же момент, а на следующий день он уже написал заявление. Все это было для меня очень странным, так как Вячеслав был очень осторожным человеком и совершить такую оплошность, как мне казалось, не мог.

– Коля, ты всегда должен говорить так, как будто у твоего собеседника в кармане диктофон, и он тебя записывает. И после этого разговора он с ним пойдет в полицию, чтобы тебя арестовали. Ты меня понимаешь? – учил он меня.

– Понимаю, – отвечал я.

– Нет, Коля, ты не понимаешь. Чтобы ты это понял, с тобой должно что-то произойти, и уже тогда ты будешь строить свою речь аккуратно, подбирая каждое слово.