Николай Семченко - Одиночество шамана

Парень попытался согнуть руку в локте, чтобы не дать хвосту ящерицы проникнуть в плечо, но дьявольский обрубок принялся неистово таранить кость, чем причинял ему ещё большие страдания. Сама ящерица, ввинчиваясь в плоть, уже добралась почти до его бедра. Прогрызая себе путь, она рвала мягкие ткани, задевала когтями жилы и пребольно царапала берцовую кость.

Андрей, не помня себя от боли, упал на траву; он катался, вопил, прижимался ногой к земле, чтобы хоть как-то притормозить движение злобного животного, но всё было тщетно. Наконец, он взмолился:

– Ниохта, что ж ты медлишь? Помоги!

В ответ – холодное молчание. Будто бы аоми и не слышала его.

– Останови это отродье!

Кажется, Андрей в эту минуту отдал бы всё на свете, лишь бы мука мученическая прекратилась. Ему казалось: поедая его изнутри заживо, ящерица становится больше, и с ещё большим ожесточением вгрызается в плоть.

Побледневшая от страха Марго сначала стояла в немом оцепенении, не зная, что предпринять. Её ужаснул не только вид корчащегося в муках Андрея, но и то, что в мозгу внезапно лихордочно замелькали обрывки когда-то виденных документальных фильмов о животных, непостижимым образом всплывали в памяти целые страницы энциклопедий, справочников, какие-то заметки из газет и журналов – всё это мелькало, наслаивалось друг на друга, спрессовывалось в тугой комок, снова распадалось на части, и вдруг мелькнула картинка: мужчина стягивает резиновым жгутом ногу человека, укушенного змеёй. Почему ей ярко привиделась именно эта картина, Марго и сама не понимала, но, тем не менее, это была подсказка: если крепко перевязать ногу Андрея, то гадине будет труднее двигаться вперёд.

Не мешкая, она сорвала со шляпки капроновые ленты, связала их жгутом и набросила его на ногу парня. Сергей Васильевич, поняв смысл действий Марго, проделал то же самое с плечом Андрея: он ухватил его мёртвой хваткой, пытаясь остановить ползущий под кожей чудовищный обрубок. И лишь бабушка Чикуэ хранила спокойствие. Широко открытыми глазами она вглядывалась в чистое небо и что-то тихо бормотала себе под нос.

– Проклятая старуха! – услышал Андрей злобное шипение Ниохты. – Напрасны твои старания. Орлица высоко, до неё не доходит твоя мольба, – она пронзительно хохотнула. – Холодные звёзды безразличны и равнодушны. Им нет никакого дела до строптивого человечка, возомнившего себя сильным и свободным.

Бабушка Чикуэ продолжала что-то шептать, ритмично покачивая головой. В небе появилась тёмная точка. Она стремительно увеличивалась, надвигаясь на солнце, и вскоре стало понятно: летит какая-то очень большая птица. Её крылья закрыли светило, и в ту же самую минуту подул ветер. Он скользнул прохладной лапкой по лицу Андрея, примял траву и запутался в ветвях берёзы, стоящей у пещеры. Дерево содрогнулось и вытянулось. С ним что-то случилось: его тонкий ствол быстро расширялся; устремляясь вверх, он обрастал новыми мощными ветвями, и на них появлялись не березовые, а вовсе неведомые листья, напоминавшие сверкающие зеркальца-толи. По стволу сновали изумрудные ящерицы с синими глазами, медленно передвигались степенные жабы, а полусонные лягушки норовили забраться в глубокие трещины коры. В густой листве прятались птицы-чока; они сидели молча и даже не шевелились – ни дать, ни взять: искусные чучела, выполненные умелым таксидермистом.

– Старуха надеется на чудо, – шептала Ниохта. – Блажен, кто верует! Никто и ничто уже не сможет помешать моей помощнице завершить начатое. Скоро, совсем скоро на месте души у тебя окажется маленькое яростное существо, которое ты видел в образе ящерицы. На самом деле это нечто иное, способное изменить тебя полностью. Зло – вот что отныне ты будешь сеять вокруг себя, тобой станет двигать ожесточение, смертельная тоска не даст тебе покоя, и в желании избавиться от собственной боли ты с наслаждением примешься наделять горечью и несчастьями других людей. Чем им будет хуже, тем лучше тебе…

Она пророчила Андрею злое будущее. Сущность его существования отныне будет заключаться в невидимом, принадлежащем к иной реальности. Жизнь находится во всем сущем, и есть немало способов ее восприятия; человеческое восприятие – лишь один из них. Звери, птицы, рыбы, деревья, насекомые ощущают бытие таким, как оно есть, но в своей перспективе. Ящерица, став частью Андрея, заставит его смотреть на мир иначе – он увидит в нём тьму и мрак, ожесточение и страх, и всё, что есть в нём тёмного, забродит, как дрожжевое тесто, и наполнит собой каждую клеточку тела.

Он станет избегать света, ему милее будет бархат тьмы, и в её головокружительных безднах он найдёт ответы на самые сложные вопросы. Подобно ящерице, Андрей проникнет в подземелья, скрытые от глаз обычных людей, и поймёт: пустота тьмы – это пространство, обладающее определёнными качествами, в том же смысле, как и физическая материя. Оно существует не только вокруг вещей и между вещами, но также и внутри вещей. Физическая материя, несмотря на свой плотный и, вроде бы, непроницаемый вид, состоит из атомов, которые в свою очередь состоят в основном из пустоты.

Пустота – это и есть внутреннее содержание тьмы, но она не вакуум, она – целый мир. Оказавшись в нём, Андрей сможет воспринимать то, что не видно обычным глазом, и расширять границы своего осознания, соприкасаясь с реальностью, лежащей за рамками привычных явлений. Время там течет не так, как человеку кажется. Оно не постоянно, как принято считать, а обладает эластичностью ящерицы; так же, как и она, время сжимается и растягивается, протискиваясь в незримых коридорах пространства. И путь его непостижим, как движение змеи в песке. Кромешная мгла скрывает тайны пространства и времени, но где-то там, во тьме, поглощающей свет, зреет кристалл истины, и, возможно, Андрей прикоснется к нему, чтобы с холодной и беспощадной ясностью понять: мрак порождает красоту, которая на самом деле – зло.

– Подумай сам: алмаз образуется в земных недрах за многие тысячи, если не миллионы лет, – нашёптывала аоми. – Он был бы навеки скрыт от солнца, если бы человек не выкопал шахту, чтобы найти алмаз и вынести его на свет. Порождение тьмы, этот камень зачаровывает человека, и он очищает алмаз, чтобы огранить его и превратить в бриллиант. Теперь все принимают его за лучистое порождение света, и любуются им, и наслаждаются его красотой, но никто не замечает эманации зла, испускаемой драгоценностью. Бриллиант, политый кровью, становится ещё чище и ярче, и не потому ли из-за него рушатся царства, гибнут люди, ведутся войны? Зло, заключённое в камешке, двигает ход истории, и чаще всего получается: движение – прогресс. Сейчас ты сторонишься зла, но скоро сам поймёшь его величие, и станешь ему служить искренне и безоглядно…