Антон Евтушенко - Покидая Вавилон

Взгляд Доменико неожиданно перекинулся на человека с глубоко продавленной, залитой кровью, грудиной. Бедолаге, очевидно, сломали несколько рёбер, и теперь он нечасто дышал, пуская кровавые пузыри из полуоткрытого рта. Доменико напряжённо всматривался в лицо несчастного и, не веря своим глазам, вдруг узнал в нём Льва Робертовича. Он не допустил ошибки, сомнений быть не могло – человек на носилках и несостоявшийся продавец, сбежавший в приступе горячки, был одним лицом.

Он бросился в прореху в кольце, единственную артерию, ещё пульсирующую человеческим током. Но чем ближе он подбирался к носилкам, тем гуще становилась толпа.

– Пропустите меня! – воскликнул Доменико. – Я знаю этого человека! – Но крик потонул в уличных пертурбациях. Его грубо отпихнули назад, не давая ни малейшей возможности подойти ближе. Людским потоком Доменико отнесло в сторону, цепкой хваткой держащей в тисках. Увязнув руками и ногами в толпе, он растворился в ней, нераздельно, неразрывно – он сам стал толпой. Послышался сухой треск рвущихся пуговиц, полы пальто затрепетали сзади, влекомые человеческими жерновами. Наконец, он вырвался из плена, едва не оставшись без верхней одежды, с изуродованной подкладкой и надорванным воротником. Оказавшись у борта реанимобиля, он бросился к носилкам, но те исчезли во чреве автомобиля, внутри которого, у изголовья, уже возилась с бинтами женщина-врач.

– Родственник? – строго спросил санитар, преградив иностранцу дорогу.

– Нет, нет… мы познакомились недавно, – сбивчиво пояснил он. – А что… что с ним?

– Рёбра поломал, не видно, что ли? – невозмутимо ответил тот.

– Жить будет?

– Как миленький, – заверил медбрат и, бесцеремонно отодвинув Доменико в сторону, махнул водителю рядом стоящего реанимобиля: – Следующий!

Мгла почти окутала вечерний город, но на Крещатике света хватало через край. Уличные фонарные столбы изливали оранжевый свет на мокрый от дождя проспект, кишащий людьми и машинами. Реанимобили, медленно шурша покрышками и крякая сиренами, выкатывали из зоны оцепления пострадавших и на полном ходу уносились в сторону ближайших больниц. Огромный коричневый пикап едва не столкнулся с очередной машиной скорой помощи, когда та совершала манёвр, выруливая за ленту ограждения.

– Куди? – поздно спохватился зазевавшийся ДПСник и яростно зажестикулировал полосатой палкой. – Проїзд закритий! Розвертай машину!

– Чё, батя, пушки на Авроре грянули? – осведомился водитель пикапа, припустив боковое стекло.

Инспектор скептически оглядел нарушителя – на него смотрело помятое лицо тридцатилетнего мужчины, обрамлённое дредами, спутанными и засаленными чёрными как дёготь косами. Козлиная бородка, отпущенная, должно быть, ещё в нежном прыщаво-юношеском возрасте, и та, оказалась заплетена в чудовищно длинную косичку с нанизанными в рядок бусинами. Всего их было с десяток или даже больше; последняя болталась на уровне верхней пуговицы наглухо застёгнутой вязаной кофты в классических полосах зелёного, желтого и красного цветов. Левая рука, до самого предплечья обтянутая кожаной затёртой оплёткой, прихваченной нитками нарочито неряшливо, крепко сжимала широченный руль "форда", а пальцы, унизанные самопальными колечками в количестве, превышающем все мыслимые лимиты, нервно подрагивали в такт разухабистым мотивам регги, рвущимся из динамиков аудиосистемы.

– Я зараз тобі аврори устрою! – погрозился инспектор, с трудом сглотнувший неудобоваримый для его понимания образ неформала. – Давай-но, дуй звідси, поки я тобі штраф не вкотив за стоянку в недозволеному місці! – Он пожевал верхнюю губу, намереваясь сказать что-то ещё, определённо обидное или неприятное, но передумал.

Но тот, похоже, не обиделся. Не глуша мотор, он распахнул дверь и спрыгнул со ступеньки на асфальт. Клешёные брюки с топорными заплатами на оба колена и армейские ботинки на высокой платформе дополнили картину.

– Батя, я серьёзно! – заискивающе сказал он, тронув за плечо инспектора. – Туда надо! – и он пока зал зажатым в кулаке пакетом сока в сторону майдана.

Пикап загородил единственный свободный проезд, создав в минуту очередь из выезжающих автомобилей.

– Ти чого, не розумієш?! – рассвирепел ДПСник, ошалевший от нахрапистости водителя. – Ти зараз у мене поїдеш в іншому відомому напрямку, доби так на 15, це я тобі гарантую!

– Я не понял, но пусть сегодня будет по-твоему! – примирительно сказал тот и сделал глоток из пакета. – Вавилон, ты бредишь властью! Мы говорим на разных языках. – Он поморщился, как от горького лекарства, принять которое было жизненно необходимо, и вернулся в машину. Уже изнутри салона приветливо помахал рукой хмурому инспектору, добавил негромко: – Нельзя, нельзя быть такой жопой!

Забитые парковки вынудили водителя пикапа поставить своё авто у станции метро, вплотную к мусорным бакам. Шипованное колесо мягко упёрлось и двигатель недовольно заурчал, встретив препятствие.

Зашвырнув пакет с остатками сока в контейнер, парень с дредами заботливо обошёл машину сзади и принялся скидывать вещи с кузова прямо на землю. Весь его немногочисленный, но тяжеловесный скарб состоял из туристического рюкзака, дорожной сумки и пластиковой канистры, увешанной, словно новогодней гирляндой, мотком изоляционного кабеля.

– Извините! – Водитель от неожиданности ойкнул: сзади него неловко переминался с ноги на ногу презабавный яппи, одетый, если не стильно, то весьма изысканно. Впрочем, плащ накинутый поверх дорогого костюма, оказался порван, что добавляло незнакомцу колориту и накладывало на него в свете событий печать смутьяна и инсургента. – Извините! – снова повторил субъект. – Мне нужно сделать один важный звонок. Могу я попросить…

– Мобилу? – догадался тот. Он охотно вытащил из накладного кармана брюк потёртый от времени сотовый телефон. – Иностранец? – уточнил он, уловив едва заметный акцент говорящего.

– Да.

– Ну, на заграницу денег не хватит! – предупредил он с неожиданным взрывом любопытства к собеседнику. – Там всего пара гривен…

– Мне в посольство… только один местный звонок…

– А, ну валяй! – беспечно согласился тот и протянул трубку.

Тот дрожащими пальцами набрал номер и приложил мерцающий голубой дисплей к уху.

– Не ловит, – сказал он упавшим голосом и со всем сник, осел на бордюр и закрыл лицо руками.

– Глушилки поставили, – недовольно брякнул хозяин телефона, отбирая трубку обратно. Он потыкал по кнопкам и окончательно убедился в справедливости собственной версии. – Н-да! – процедил он сквозь зубы. – На войне как на войне!

– Так что, позвонить получится? – с надеждой спросил незнакомец.