Сергей Буянов - Стекло и дерево

– Меня уволят с работы, и дети останутся голодными.

– Зато ты останешься живой, и не калекой! – аргумент железный.

Медсестра села за стол и написала, всё под диктовку. Она старалась не смотреть на Данилыча. Только бы ничего не сделали с детьми, только бы не с детьми!

– А деток, мы с собой возьмём! – как будто услышал её Никола.

– Нет, нет!!! – истерически завизжала медсестра.

– Хотите, дети, на рыбалку?

– Хотим, хотим! – отозвалась средняя.

– Хочим на ыбалку, – сказала младшенькая.

– А мы там убьём свинью? – спросил Миня.

– Обязательно. Собирайтесь!

Малыши начали искать вещи, не обращая внимания на бабушку.

– Слышь, бабуля?! Мы на рыбалку!

Бабка упала на колени.

– Не надо! Не надо!!!

– Встань, дура, дети увидят! – прошипел Никола. – Ты что, сука себе думала, когда писала? Ты думала, твоя стерва всемогущая?

– Детки поедут на рыбалку и оступятся в прорубь, случайно, конечно.

– Я же всё написала, я всё сделала! Отрубите мне пальцы, но не трогайте детей! Я готова на всё!

– Хрена с два ты готова! Но одно ты можешь: заткнуться и забыть, что у тебя были гости!

– Я, конечно, конечно, я уже всё забыла!

– А что с дверью?

– Я забыла ключ и попросила прохожих сломать двери, а они оказались такими слабыми.

– Вот, сука, до чего изворотливая! Хорошо, младшую оставим тебе!

– Нет, нет, я всё-всё сделаю, как надо! Я скажу: «Это Дулина заставила меня писать, угрожая увольнением»!

– Хорошо, оставим обеих. Но Миня поедет с нами.

– Что ещё?! – навзрыд заплакала медсестра, протягивая свои пальцы – пусть рубят!

– Не плакай, бабушка, – погладила её по голове младшенькая внучка.

– Не буду, – пообещала бабушка, вытираясь кончиком платка. – Я скажу: «Данилыч угрожал мне физической расправой»!

Дети не поняли смысла слов бабушки, но уловили угрозу от Данилыча. Они со злостью посмотрели на него.

– Ты понял, свинья? – пнул Данилыча Никола.

– Да, да! Я угрожал, угрожал!

– До чего вы поганые людишки! – сплюнул на Данилыча Никола. – Мать родную продадите, суки!

Мужики забрали свинью в мешке и удалились.

Никола дружески попрощался с плачущими от досады детьми: их опять обманули взрослые! Никакой рыбалки, и свинью убьют сами! Обиженно зарыдал и Миня, к нему присоединилась бабушка.

Никола подмигнул на прощанье и покинул ревущую семейку.

– Всё нормально? – поинтересовался Пётр.

– Нормально! – хмыкнул Никола. – Отвези к боссу!

Пётр поморщился, но молча повиновался. Гаденькие люди, но как без них?

Счастливый папаша закрутился в хлопотах. Детские кроватки, колясочки, подгузники, что ещё? Присыпки, шампуни, мыло, соски, погремушки и прочее-прочее.

Алина с удовольствием консультировала.

Линочка выглядела, усталой, но довольной. От посетителей не было отбоя! То одни, то другие! Поздравления, фрукты, полезные советы, – всё это несколько утомляло. С искренней радостью она встречала одного лишь любимого Любимова. Каков, каламбур?

Эвелина находила силы шутить, стараясь свести к минимуму любые подозрения. На время она затаится, а вот потом, потом всё уже продумано. Впереди только счастье! Счастье вчетвером и навсегда!

До выписки оставалось три дня. Риму позвонили домой.

– Рим Николаевич! Рим Николаевич!

– Ну, что за беда?

– Беда! Киборга положили в стационар.

– Ну и что? Пусть лежит.

– Нет, вы не поняли! – сказала Софья Артуровна. – Его положили в отделение Дулиной!

– Как? Почему я не знаю до сих пор?

– Рим Николаевич, я тоже ничего не знала! Только что пришла медсестра, та самая, что на вас писала в суд и поведала по секрету, что Киборга подняли!

Рим понял, куда подняли. Поднимают в комнату для электросудорожной терапии. Погиб больной. Да до каких пор это будет продолжаться? Это он спросил вслух, но старшая медсестра не нашлась, что ответить.

– Извините, Рим Николаевич, я понимаю, как нам всем сейчас плохо, но вынуждена позвонить вам, чтобы вы были в курсе.

– Спасибо, – сказал Рим и помчался в стационар.

Он влетел на третий этаж, захватив с собой вышибал из отделения. Если нужна сила, он её применит! Главное, не опоздать! Они заскочили в коридор и столкнулись с торжествующей улыбкой Дулиной. Не останавливаясь, отбросили в сторону Ежиху и ринулись к железным дверям кабинета электросудорожной терапии.

Двери распахнулись сами, и пара санитаров вывезла носилки на каталочке.

Всё.

Ежиха торжествовала! Планы осуществились, и теперь Любимову не отвертеться! Вот до чего довело его сюсюканье с психическими больными! Пришлось применять шоковую терапию. Она проводила взглядом санитаров, несущих по лестнице груду мяса и костей.

А ещё несколько, минут назад это было живым человеком! Почти излеченным и полноценным!

Зато теперь он никогда не вспомнит: как его обманом вывезли из отделения Любимова, всучили билет и отправили в поезде в неизвестном направлении, затем заперли в специализированный стационар для преступников-психов без права выписки и посещений, как интенсивно лечили и привезли сюда в полубессознательном состоянии, и всё только для того, чтобы убедить общественность в несостоятельности методики доктора Любимова.

Рим не знал этих подробностей, да и не мог их знать.

Их знали компетентные люди, и они торопились, но тоже не успели. Сам дьявол помогал Ежихе!

Дулина с довольной миной вошла в личный кабинет. Она в предвкушении потирала ладонями и возбуждённая, не могла присесть и сосредоточиться. А зря!

В двери постучали.

– Чего? – недовольно буркнула Ежиха.

– Евгения Евгеньевна! Вы были заняты, звонили из прокуратуры, просили передать…

Ах! Как же она забыла, ведь сегодня заседание суда!

– Я уже собираюсь, машину ко входу!

– Просили передать, что процесс отменяется.

– Почему? На сколько? – Дулина не могла понять, зачем понадобилось откладывать заседание?

– Истец и свидетели отказались, – пролепетала перепуганная медсестра.

– Быстро ко мне свидетельницу!

– Нашу?

– А чью ещё? Чего стоишь, разинув рот? – такого поворота событий Ежиха никак не ожидала.

– Что за новость?! – грозно спросила она у медсестры-свидетельницы.

– Евгения Евгеньевна, я…

– Сколько тебе заплатили? В тюрьму пойдёшь!

– Я. Я не могу больше идти против совести! – выдохнула, наконец, медсестра, набравшись сил и взглянув в строгие глаза начальницы.

– Чего, чего? Против совести? Я рассчитываю на тебя, покрываю тебя, а ты такую свинью подкладываешь? Сейчас же едем в суд, подашь заявление от себя, чёрт с ним, этим Данилычем!

– Нет.

– Что?! – взорвалась Дулина. – Я не ослышалась? Нет?

– Нет.

– Так, значит, ты решила идти против меня? Против меня!