Мария Назарова - Хост пожарче

– Пять минут, – отрезал главный.

– А правда, что ты выступаешь без футболки? – мне вспомнились слова подруги.

– Вообще да, а ты против?

– Нет, что ты, я не могу тебе возражать!

– Ты что, башкой стукнулась? Ведешь себя как пятнадцатилетняя девчонка! – жужжала над ухом Люба.

– Да.

– Что да-то? Что да?

– Да, девчонка! Думаешь, неправильно? Думаешь, слишком быстро? Да, я десять лет никому не доверяла! Десять лет ждала, верила в какое-то непонятное даже мне самой чудо! А может, зря я это делала? Может, Дима – моя судьба? Просто, знаешь, когда мне утром Настя напомнила про возраст, я жутко обиделась, готова была ей глаза выцарапать! А сейчас понимаю, что она права! Мне уже тридцать два года, куда еще ждать-то? Я уже детей хочу, понимаешь, маленьких, шаловливых! И боюсь сейчас только одного. Заешь, чего? Дров наломать! Вот как брошусь в омут с головой, доверюсь, а выйдет как в тот раз! Но, мне кажется, Дима не такой. Хотя, черт его знает… Просто, понимаешь, я впервые за десять лет реально смогла хоть что-то испытать к мужчине. Меня ведь раньше никто не волновал. Вообще никто! Кроме одного, конечно… Кроме Игоря. Но Игоря нет, он исчез, бросил меня и моего ребенка на произвол судьбы и все… Ни слова, ни полслова… Вообще ничего… – с этими словами я упала на стул, а из глаз ринули слезы, Люба, явно не ожидавшая такой бурной реакции, тут же принялась меня успокаивать, говорить какие-то слова, но я ее не слышала, мои мысли играли другое кино, в главной роли которого был Игорь – четкий, веселый, яркий, словно новая фотография, но с каждой минутой этот снимок отдалялся от меня, старея, желтея, теряя насыщенность красок… А потом и вовсе превратился в чистый лист бумаги и улетел… Но через пару секунд изображение сменилось, показывая мне уже новые черты – Димины. Я смотрела на них и не могла налюбоваться, я даже забыла об Игоре, о Любе, о концерте – обо всех. Я просто сидела с закрытыми глазами и представляла Диму. Знаешь, дневничок, а ведь это так глупо звучит, особенно из уст такой зрелой женщины, как я… Но мне все равно. Правда. Уже все равно…

– Следующую песню я бы хотел посвятить конкретной девушке, – вырвал меня из мечтания громкий Димин голос. – Текст не посвящен ей, слова не рассказывают о нашей любви, но эта глубокая волна любовного напряжения, которое, я надеюсь, вы все почувствуете, эта искренняя дрожь в коленках, которую мы постараемся передать вам, окутывают меня при каждой встрече… Мы познакомились совсем недавно, но мне уже кажется, что я знаю ее вечно. Многие влюбленные клянутся, что дышат одним воздухом на двоих. Так вот, у нас не так. Я не дышу воздухом, я дышу ей… Ксюша, эта песня для тебя…

– Это, кстати, моя любимая их песня о любви. Знаю, грубовата немножко, островата, чуть-чуть не в тему, но все же для тебя – цени по достоинству, – шепнула мне на ухо Люба.

– Вот именно. Не по теме, – отрезала я, несмотря на подругу.

– А ты чего хочешь? Романтику? Мемуары? Это хип-хоп, это всегда боль, всегда издержки.

– То есть он нам такого же желает?

– Ну, что за бред? Нет, конечно! Ну, другой у них стиль музыки, вот и все. Улыбнись давай!

– Думаешь?

– Знаю! Я с Вовой уже пять лет общаюсь, мне поначалу вообще их музыка не нравилась, но потом свыклась, поняла, что такое хип-хоп в их понимании и сейчас могу тебя смело заверить, ты Диме небезразлична.

– Знаю, – тихо прошептала я, расплываясь в неимоверно искренней улыбке.

– Так-то лучше, – послышались сбоку тихие слова подруги.

– И это была наша последняя песня, спасибо всем за концерт! Слушайте нашу музыку, следите за нашим творчеством, приходите на наши мероприятия! Всем пока! – пробасил в микрофон Вова.

– Ну, как? – легонько приобнял меня Дима.

– Здорово!

– Тебе правда понравилось?

– Конечно!

– Ксюша, а можно тебя на минуточку? – ворвался в разговор Вова.

– Мне кажется, девушке не о чем с тобой разговаривать, – оборвал его вопрос мой мужчина.

– Дим, все нормально, – улыбнулась я растерянным глазам гитариста и подошла к Вове.

– Как тебе выступление? – отводя глаза, промямлил Вова.

– Спасибо, хорошо. Это все? – удивляясь его стеснению, спросила я.

– Нет. Слушай, Ксюш, – он попытался взять меня за руку, но я не позволила. – Будь аккуратнее с Димой, пожалуйста.

– Ну, хорошо, – на этот растерялась я.

– Что он от тебя хотел? – суровым тоном спросил меня гитарист.

– Ничего, просто спросил, как концерт, – нежно улыбнулась я.

– Ну, хорошо, тогда пошли, я провожу тебя до дома?

– Да, давай.

– Ты сегодня такая красивая, – Дима произнес эту фразу нарочито громко, и мне показалось, что она была больше посвящена Вове, нежели мне.

– Ахах, ты уже говорил, – поправила его я.

– Я могу говорить тебе это вечно, – Дима поцеловал меня в шею.

– Знаешь, я так волновался сегодня, – улыбнулся мне Дима, когда мы вышли из ресторана.

– Этого было незаметно.

– Да? Я рад, хотя сердце колотилось бешено, мне даже казалось, что вот-вот упаду в обморок. Серьезно. А потом пришла ты, обняла, и все волнение как рукой сняло.

– Может, я волшебница?

– Может. Меня же околдовала.

– Я?

– Конечно, знаешь, я уже так давно не влюблялся, уже даже отчаялся и вовсе перестал искать это чувство, а вдруг появилась ты, и у меня выросли крылья.

– Прямо так?

– Конечно. А ты мне не веришь?

– Верю.

– Ну, вот видишь. Иди ко мне, – с этими словами Дима нежно приобнял меня за плечи, чутко посмотрел в мои напуганные глаза, сдул с лица непослушные пряди и осторожно придвинул меня к себе. Мы оказались так близко, что моему телу начинало казаться, что оно больше не существует отдельно, оно слилось в незабвенную идиллию с романтичным гитаристом, но на спасение жертвы тут же явился вечно трезвый разум и, не щадя ни минуты, заговорил моим голосом: