Светлана Смолина - Медвежьи сны

Его жена запела практически без проигрыша, сразу влилась в мелодию, будто пела ее все эти месяцы вдали от дома, и все предыдущие годы, и вообще всегда.

«Среди миров, в мерцании светил, – ее голос взлетел над головами публики и устремился к самому потолку, скрывавшему таинственные миры, о которых писал поэт. – Одной звезды я повторяю имя, не потому, что б я ее любил, а потому, что мне темно с другими».

Сколько раз Димка Климов повторил это в их юности, не умея толком сказать, что чувствует к ней, не смея даже произнести слово «любовь». «И если мне на сердце тяжело, я у нее одной ищу ответа, не потому, что от нее светло, а потому, что с ней не надо света!»

Сильный Марусин голос разносился над притихшим рестораном, и завсегдатаи переставали жевать и пить и забывали подносить ко рту зажженные сигареты, потому что никто не видел раньше такой Маруси Климовой, не слышал такого голоса в обрамлении незамысловатых гитарных аккордов. Песня оборвалась внезапно, и Маруся еще помедлила, прикрыв ладонью затихающие струны, встала и поставила гитару рядом с собой.

– Зачем ты приехал? – спросила она, глядя в зал и щурясь от сигаретного дыма. – Год прошел.

Люди за столиками оглядывались в поисках чужака, и Маруся даже разглядела две плечистые фигуры в дверях, но никак не могла… И тут он встал во весь рост. У нее сразу же сделалось несчастное лицо и вымученная улыбка, а руки замирали и снова сходили с ума, потому что на пальце давно не было кольца, от которого напоминанием о двадцати прожитых годах осталась бледная полоска.

– Догадайся.

Он шел к сцене как танк, не замечая препятствий. И препятствия предпочитали сами убраться с его пути, отодвигая стулья и опасливо сторонясь. С момента, как он возвысился над залом, всем стало ясно, что это ее муж, потому что таким и должен был быть ее муж – основательным, как бронированный мерседес, и уверенным в себе, как президент.

– Дима, год прошел! – повторила она тише и обняла себя руками за локти, будто к ней направлялся не человек, а ледяной ветер из Арктики.

И, казалось, весь зал видел, как она замерзала, бледнела, реже дышала, и даже темные омуты зрачков подернулись хрусткой ледяной коркой.

– Иди сюда, – сказал Дмитрий Климов, подойдя к ступеням, и протянул руку. – Спускайся.

Ей ничего не оставалось, как положить пальцы в развернутую ладонь и довериться его силе и справедливости. И по мере того, как она спускалась, она становилась все меньше. И вскоре в зале рядом с его массивной фигурой совсем исчезла прежняя Маруся, которую знал город.

– У меня теперь другая жизнь.

– Ты поиграла в другую жизнь, пора возвращаться.

– Прошло много времени…

– Не для меня.

– Но Димочка!..

Она непривычно попыталась спорить, но он взял ее за плечи и встряхнул, словно приводя в чувство.

– Дура ты, Мышь! Сбежала, как дворовая девка. Я чуть было не подумал, что к любовнику…

Маруся улыбнулась через силу и неопределенно качнула головой.

– Скорее, от твоих любовниц.

– Ты же знала, что они никто для меня. Ты всегда была умнее всех.

– Я устала соревноваться с твоими подругами.

– Тебе пришлось со мной трудно, – с неуклюжим сочувствием сказал он и провел пальцами ее по щеке. – Я понимаю.

– Очень.

Она еле сдерживала подступившие слезы, разом окунувшись в воспоминания прожитых лет и того последнего дня, когда приняла решение уйти.

– И ты решила, что станет легче.

– Я надеялась…

– Получилось?

– Стало совсем по-другому, но тоже трудно, – призналась она, глядя на идущего по проходу хозяина.

Зал замер, даже ножи и вилки перестали стучать по фарфору, а Сергей Сергеевич оставил в покое клавиши и заерзал на круглой табуретке.

Человек, бывший двадцать лет ее мужем, усадил ее на ближайший стул и устроился напротив, даже не подозревая, что оба стула были навсегда приписаны к хозяйскому столу.

– Не помешаю?

Дмитрий Алексеевич остановился возле своего места и сверху вниз смотрел на непрошеных гостей, но самоуверенный Климов махнул рукой, позволяя ему сесть. Маруся почувствовала, как ее щеки загораются румянцем.

– Как ты нашел меня, Дима? – первой спросила она, прервав затянувшуюся паузу.

– Мне позвонили.

– Позвонили?

– Приятный женский голос на удивление легко обошел моего референта. Когда я услышал твое имя, мне осталось только записать адрес и вызвать машину. Похоже, твоя конкурентка очень хочет избавиться от тебя.

– И не она одна, – вздохнула Маруся.

– Ты увела у нее мужика, да, Мышь?

– Дима, я не думаю…

– Это я не думаю, что ты целый год хранила мне верность. Я бы удивился…

– Не хранила, – созналась она с выпрыгивающим из груди сердцем. – У меня есть мужчина.

– У тебя был мужчина, – желчно напомнил он. – Пока я не приехал и не забрал тебя в Москву.

– Ты не можешь забрать меня, я тебе изменила.

– Мы в расчете!

– Разве год моей неверности компенсирует двадцать лет твоих похождений?

– Нет никакой разницы, Машка. Один или сто – это все равно измена.

– Формально это не измена, потому что я ушла от тебя.

– Ты не подала на развод. Ты носишь мою фамилию, в твоем паспорте стоит штамп. Ты до сих пор считаешь меня своим мужем, – усмехнулся чудовищно логичный Климов и похлопал ее по руке.

– Все не так просто…

Она искала слова, но впервые слова не хотели находиться. Она ждала поддержки, но хозяин медвежьего угла молчал.

– Кто он? – первым прервал паузу муж. – Ты хотя бы нашла мне достойную замену?

– Дима, прошу тебя…

– Судя по этой безделушке, – Дмитрий Климов с уважением провел пальцем по браслету на ее запястье, – моя девочка сделала правильный выбор и ни в чем не нуждалась.

– Она нуждалась в любви и заботе, – ответила Маруся на немой вопрос Дмитрия Алексеевича, не повернув головы.

– Если он не заботился о тебе, он не достоин тебя. Ты же привыкла иметь только самое лучшее, да, Мышь? Где в этом захолустье можно найти мужика с деньгами и положением? Если только он не какой-нибудь мафиози местного розлива.

– Тут все по-другому, Дима, и ты не можешь судить о человеке, не зная его.

– Но я могу судить о наших с тобой отношениях. За двадцать лет никто не узнал тебя лучше. И никто не заботился о тебе больше, чем я.

– А потом ты разлюбил…

– Это ты так видела, Мышь! А мы просто устали. Все устают. Этот год многое поставил на свои места.

– Так и есть. Я попыталась разобраться в себе, Дима…

– Вот и умница. Значит, я вовремя приехал за тобой.

– Климов! – Маруся на мгновение зажмурилась. – Я не готова начать сначала.

– Машка! – Дмитрий Климов придвинулся вместе со стулом и поймал ее нервные пальцы в ладонь. – Не будь такой эгоисткой. Даже я готов начать сначала. И ты ведь не думаешь, что моя семейная жизнь была сплошным удовольствием? Ты помнишь, через что я прошел с тобой?