Алексей Лухминский - Мой Ванька. Том первый

Иду в раздевалку. Ванька остался в зале.

Моюсь под душем один. Дверь из душевой чуть приоткрыта, и мне слегка видна раздевалка.

Что это? Входит Ванька… Ой-ой-ой… Вот дела-а… Он прижимается лицом к моей куртке… Нюхает её, что ли? Даже, кажется, целует!.. Столбенею под душем. Хочется выйти и окликнуть его, но не могу. Ванька недолго стоит… Снова прижимается лицом к моей куртке… Уходит…

Теперь и мне можно выходить. То, что я увидел, мне всё объяснило. Ванька в меня влюбился! Естественно! Он же гей! И вот это как раз неестественно. Ну и что с этим теперь делать?…

Одеваюсь. Входит Ванька. В душ не идёт, а начинает сразу торопливо переодеваться. Почему-то не знаю, как сказать ему, что я всё видел. Так жалко его!

Наконец решаюсь.

– Вань… Иди-ка сюда…

Поднимает на меня глаза… Обречённо подходит. Кладу руку на его плечо. Как он вздрогнул!

– Вань… Понимаешь… В общем… Я всё видел. Зачем тебе это, Вань? У меня есть женщина. Какая бы она ни была, но она есть! Потом, наверное, будут другие… Я натурал! Понимаешь?

Он слушает молча и смотрит в сторону. Потом опять поднимает на меня глаза. Ох-х… Там такое! Я же давно уже понял, что с этим парнем я не могу говорить так, как с другими. Он особенный! Может, потому что гей? А может, он так душевно тонок, что со своей сермяжностью я пока ещё не в состоянии его понять? Жаль парня, но ему, как видно, не судьба.

– Ну что ты?.. – ласково спрашиваю я, продолжая держать его за плечо. – Вань… Скажи, зачем тебе это?

Идиотский вопрос. Сам это понимаю.

– Саш… Дай мне по морде… Я не обижусь, – глухо начинает говорить он своим достаточно высоким голосом, глядя теперь в пол, но опять поднимает на меня глаза. – Просто… я тебя люблю… Я тебя очень люблю! Я понимаю, что это противоестественно! Зачем ты меня тогда отбил… от этих… Я ведь с самой нашей первой встречи…

Он замолкает, словно натыкается на какую-то преграду. Молчит, и я молчу, не зная, что сказать. У него такие глаза… Утонуть можно. Точно в самую душу заглянул. Да и таких слов и так мне ещё никто не говорил, ни одна женщина. Всегда было всё либо как-то поверхностно, со стёбом, либо с мелочными претензиями. Может, таких я сам себе выбирал?

– Прости меня… – он протяжно вздыхает. – В общем, я прекрасно понимаю, что мне ничего не светит. Это данность… Извини. Я больше не буду тебе докучать.

Он отворачивается. Мне так его жалко! Хороший он… И зачем он в меня влюбился? А глаза… Кажется, я всё-таки… утонул.

– Вань… ну что ты… – совершенно бессмысленно повторяю я.

– Ладно, Саш… Хватит! – говорит он решительно, отходит к своему шкафчику, быстро надевает свою старую куртку, хватает сумку и поворачивается ко мне. – Прощай, Саша…

Дверь хлопает…

Просыпаюсь. Три часа ночи. Только что мне опять снился Ванька.

Рядом со мной спит Нина. Да… Красивая тёлочка… Она всегда спит от меня отвернувшись.

Ванька… Он уже почти два месяца в зал не ходит. И почти столько же он мне снится! Снятся его глаза…

Честно говоря, не понимаю, что со мной. Да! Мне Ваньки не хватает! Я с досадой осознаю, что общение с Ниной, с моими парнями на работе не может мне его заменить!

С этим надо что-то делать… Я потерял близкого мне человека. Несмотря на полное удовлетворение от секса с Ниной, она уже тоже начинает меня раздражать своей какой-то развязностью и вечным желанием найти во мне нечто такое, над чем можно было бы посмеяться. С ней тоже поговорить не о чем! Но сексуально она великолепна. Собственно, за это и терплю. Похоть – она и есть похоть! Но ведь не сексом одним жив человек! Что-то похожее мне тогда сказал Ванька. Пора всё-таки с Ниной прощаться, пока дело не зашло слишком далеко.

Завтра же съеду от неё.

…После некоторого выяснения отношений, получив о себе много новых, неизвестных доселе сведений, выкатываюсь за дверь Нининой квартиры.

Балдею от чувства облегчения. Будто тяжёлый мешок сбросил! Надо же!…

В спортзале в журнале регистрации посетителей нахожу Ванькин адрес.

Да, я не ошибся. Ему только семнадцать. Пятнадцатого августа будет восемнадцать.

И фамилия простая – Серёгин… Иван Николаевич. Вообще-то я тоже Николаевич…

Торчу около Ванькиного дома уже три часа. В его квартиру заходить мне неудобно, там его бабушка… Сколько сейчас? Ого! Уже одиннадцать! Хорошо, что я в машине сижу, а то бы задубел уже. Всё-таки на улице ещё только март. Неужели я его пропустил?

Ой… Вон идёт! Это точно он! Должен пройти мимо моей машины.

Приближается… Идёт, не поднимая головы. Нахохлился, скукожился… Руки в карманах куртки. Эта тоненькая фигурка… Эта подпрыгивающая походка…

Выхожу из машины.

– Привет… – говорю я неуверенно.

Шедший, опустив голову, Ванька останавливается, будто натолкнувшись на какую-то стену.

– Саша?..

– Да… Я тебя искал…

Ванька грустно улыбается и молчит.

Я тоже молчу. Мне становится вдруг почему-то стыдно, а чего, я не знаю сам. Так и стоим. Только Ванькины глаза в свете фонаря… Понимаю, надо что-то говорить. А что?

– Вань… Мне плохо без тебя… – сдавленно признаюсь я и сам удивляюсь своему голосу.

Он молчит и только смотрит на меня.

Не знаю, что со мной происходит! Подхожу, обнимаю его и… прижимаю к себе. Как-то так получилось… Сам даже не знаю.

– Ты мне всё время снишься, – шепчу я ему в ухо, с удовольствием чувствуя, как его непослушные волосы щекочут мне лицо.

– Саш… – Ванька делает попытку отстраниться. – Зачем это тебе? У тебя ведь всё есть!

Он говорит почти моими словами в спортзале!

– Кроме тебя… – я стыдливо убираю руки.

– Так ли это тебе надо? – он усмехается. – Я же гей, а ты натурал… Что у нас может быть общего?

– Ты меня разлюбил? У тебя кто-то появился? – непроизвольно выпаливаю я странные для натурала слова и сам чувствую несвойственное мне беспокойство в голосе. Ведь так хочется, чтобы любили!

Ванька молча отрицательно качает головой.

– Да нет у меня никого… Чтоб так вот… как тебя…

– Ты почему из зала ушёл? – задаю я дурацкий вопрос.

– А ты сам не понимаешь? – он опять криво усмехается. – Ты думаешь, мне приятно тебя видеть с Ниной и понимать, что ты для меня недостижим?

Мне нечего ответить. Молчу. Он прав.

– Ладно, Саш, – вдруг решительно говорит Ванька. – Ты успокойся. Я всё так же тебя очень люблю. Ты мне тоже каждую ночь снишься… Но у тебя своя жизнь. Значит, мне надо выстраивать свою… Извини, мне надо идти. Бабушка ждёт.

– Подожди… Вань…

Хватаю его и опять прижимаю к себе. Глажу русые лохмы… А он вдруг утыкается носом мне в плечо и начинает вздрагивать. Неужели плачет?

– Вань… Ты что?

– Ничего… Пусти меня, пожалуйста… Действительно, бабушка ждет.

Отпускаю. Он отскакивает от меня и, пряча лицо, почти бежит к парадной.