Алексей Лухминский - Мой Ванька. Том второй

– Теперь мы с тобой занятые люди… – я невесело усмехаюсь. – До того занятые, что у меня нет времени спросить – как живёшь, братишка? И идиотом не за что тебя назвать…

– Я только коснусь твоего плеча головой – сразу срубаюсь. А вообще… знаешь, как мне иногда хочется, чтоб ты спросил меня: «Как у тебя дела, братишка?»

Мне становится очень стыдно и даже где-то страшно. Он это так сказал, что я опять кожей ощутил тот зов из прошлого, из его внутреннего одиночества. А ведь я уже знаю, да и он сам об этом говорил, что даже общение с Ритой ему меня заменить пока не может…

Подсаживаюсь рядом и крепко прижимаю его к себе.

– Прости меня, Ванюха… Прости меня, родной мой…

– Сашка… Я многое понимаю. И всё вижу… – его лохматая голова ложится мне на плечо. – Поверь, после таких вот мгновений – горы свернуть могу! Только… давай мне хоть иногда эти мгновения твоей… братской ласки. Мне это очень нужно…

Зарываюсь носом в его шевелюру.

– Устаёшь ты сильно, Ванюха! Днём в академии, потом к нам… Ещё и боксы… А ведь впереди новый учебный год…

– Я же тебе сказал, что теперь всё буду сдавать экстерном, – недовольно замечает он. – Я же уже вовсю читаю за второй курс.

– Читаешь… А семинары? Математика, например?

– И решаю тоже…

Ванька всё это бубнит мне в плечо, а я отвечаю в его лохмы.

– Когда же ты это всё успеваешь? Понять не могу!

– Слушай, отвали! Это ты-то понять не можешь?! Не смеши! Сам-то… Ладно, пока я совсем не разомлел, сядь на место. Давай лучше выпьем. Понять он не может… Ты-то когда последний раз спал нормальные восемь часов?

– Так я уже давно в таком режиме живу. С тебя всё началось, между прочим! И вообще, я хочу выпить за тебя, моего дорогого лохматого. Если бы ты тогда спиной не долбанулся… Не было бы доктора Елизова! Короче, за тебя! Спасибо, что толкнул меня на этот путь.

– А какое алаверды ты предлагаешь мне сказать?

– Ты лучше просто выпей!

Ох, не нравится мне этот шустрый мужичок.

Предъявив корреспондентское удостоверение одной из солидных питерских газет на имя Короткова Семёна Ильича, он объяснил свой визит интересом своего руководства к успехам, которых мы достигли за прошедшие четыре месяца, изменив общественное мнение о себе в районе. Было сказано, что наша деятельность вызвала значительный резонанс. Это меня как-то напрягает… Где и какой резонанс? Глухов – это тоже следствие резонанса?

Сейчас этот корреспондент разговаривает с Кириллом Сергеевичем в его кабинете. Я не стал присутствовать. Дел и так хватает.

– Александр Николаевич, разрешите?

Коротков заходит ко мне.

– Да, пожалуйста! Садитесь…

– Я хотел поговорить с вами про ваши уникальные методы лечения. Вы, наверное, в курсе своей популярности у пациентов. Мне известно, что вы можете творить буквально чудеса, – говорит он масляным тоном.

– Ну почему чудеса… Это обычная биоэнергетика, область пока мало изученная, но дающая неплохие результаты в ряде случаев.

– Вот и расскажите мне про ваши методы.

Стараюсь достаточно подробно изложить ему суть своих подходов и полученные результаты. Однако меня не оставляет чувство уверенности в том, что всё это ему не очень интересно. Он действительно помимо записи на диктофон делает ещё какие-то пометки в блокноте, но при этом старается на меня не смотреть. Постепенно и я теряю интерес ко всему этому процессу.

– Ну, наверное, достаточно! – спокойно прерывает меня Коротков буквально на полуслове, выключая диктофон. – Думаю, я смогу донести до читателей ваши мысли. Большое вам спасибо!

Пожимаю ему руку и остро чувствую какой-то подвох…

Я в гостях у Сергея Александровича. Завёз Кирилла Сергеевича, а теперь и Юру домой. Давно же я тут не был! Даже Виктория встретила меня укоризненным взглядом. Сидим за столом и беседуем про наши общие дела. Мне приятно, что Сергей Александрович всё больше и больше влезает в наши проблемы. Солдатенко мне прямо сказал, что в их тандеме благотворителей он пока только на втором месте, поскольку Кушелев владеет ситуацией гораздо лучше.

В гостиной мы вдвоём. Юра ушёл к себе.

– Эх, Саша… Прямо хоть заболевай, чтобы чаще с тобой видеться вот так, по-домашнему, – подтрунивает хозяин. – А то всё на людях, проблемы всякие… Правда, это и хорошо – я люблю такую жизнь.

– А то вам проблем со своим бизнесом не хватает!

– Ты знаешь, в бизнесе у меня сейчас всё так отлажено, что надо только приглядывать. У меня же в жизни есть только Юрка и моя работа. И всё…

Это он говорит со странным выражением лица, таким, что я не понимаю – хорошо это или плохо.

– А личная жизнь?

– Да какая личная жизнь… Моя личная жизнь – это Юрка. Не хочу заводить ему мачеху. Не уверен, что он это сможет пережить. Он очень любил свою маму. Я хоть, наверное, и не способен на такое, как Кирилл Сергеевич, но всё же готов дожить жизнь для сына.

Молчим. Мне неудобно что-то говорить после такого признания.

– А вот и я! – в гостиную входит Юра. – Ужинать будем?

– Сейчас будем. Виктория!

– Уже несу! – ворчливо сообщает та, начиная сервировать стол. – Рюмки ставить?

– Нет, не надо. Саша, ты не в обиде? – обращается ко мне Сергей Александрович.

– Нет, конечно! Я же за рулём.

– Эту проблему мы всегда решали. Если хочешь, то давай!

– Сергей Александрович, дорогой вы мой! Ну неужели мне это нужно?

– Вот и хорошо! – с удовлетворением произносит он. – Знаешь, Саша… Я ведь теперь даже твоих ста граммов не выпиваю. Как-то это мне тоже стало не нужно.

– Так это же здорово!

– Вот и я так думаю.

– Слушайте, взрослые! – перебивает нашу беседу Юра. – Можно, вы поговорите про меня?

– Конечно, сынок!

– Пап… Александр Николаевич… В понедельник я хочу подавать документы в Медицинскую академию. Я уже решил.

Это звучит так уверенно, так по-мужски, что я невольно улыбаюсь, услышав Ванькины интонации.

– Саша, как ты думаешь, у него получится? – озабоченно спрашивает отец.

– Думаю, да! Честно скажу, Юрой очень довольны. Скажи, ты какую специальность выбрал?

– Семён Викторович… Ну он посмотрел, как я делаю перевязку… Потом позвал на операцию…

– Ты был в операционной?! – наверное, у меня глаза выкатываются из орбит. – Мне про это не говорили…

– Саша, Юра мне всё в деталях рассказал, – Сергей Александрович с трудом подавляет улыбку. – Это тебе не докладывают, а мне…

– Уж точно… Не докладывают…

– Вы не ругайте Семёна Викторовича, – просит Юра. – Он спросил, не испугаюсь ли я крови. Ну первый раз, конечно, было не очень уютно. А потом…

– Что, был и второй?

– Я уже на шести операциях был, – обиженно вскидывается Юра. – Даже инструмент подавал. Александр Николаевич, я хочу на хирургию…