Ирина Щеглова - Праздни и будники (сборник)
- Название:Праздни и будники (сборник)
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Авторское
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Ирина Щеглова - Праздни и будники (сборник) краткое содержание
«Праздни и будники» – истории из жизни и фантазии, реальные и вымышленные, смешные и не очень. Я собрала их в одну книжку, те, что издавались ранее в различных литературных изданиях, и те, что никогда не публиковались. Цветные, яркие, непохожие, и, в то же время, составляющие единое целое, стоит только соединить. Боги и герои, люди и нелюди, мифы и реальность, быль и небыль – картина, собранная из фрагментов.
Праздни и будники (сборник) - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Я задавалась вопросом: ну почему совокупление – плохо? Что такого в том, что женщина и мужчина хотят друг друга и так сказать, осуществляют свое желание. Вспомним святого, победившего свою похоть… Спрашивается: зачем? Зачем, если Сам Создатель велел плодиться и размножаться? И до меня дошло, наконец! Этот человек понимал, что у него нечистые помыслы. Понимаете? То есть, он не может полюбить! Не может полюбить женщину, одну, единственную, не может стать мужем и отцом. Он способен только на блудные желания и действия! Именно поэтому человек ушел в пещеру. Подумайте! Какой образ! Пещера, большая или маленькая, не важно, как бы олицетворение всех наших женских пещер, совокупность, объединение, он ушел весь, на тридцать лет в темноту и боролся с собой. Точнее, он боролся с собственной греховностью, уничтожал в себе беса. Потому что чистый человек, с чистыми помыслами даже не станет задумываться над своей похотью, он ею не обладает. Он умеет любить, эта способность дарована ему Богом, с любовью он рождается в мире и с любовью же смотрит на мир. Потому для него другой человек не может быть объектом страсти, а только объектом любви. В любви греха нет и в помине. Но мы-то, мы не знаем или забыли, что есть любовь.
Ять – значит иметь!
Ловлю себя на мысли… Наблюдая за парочками в метро или на улице, я словно бы вижу их чувство друг к другу: нежность, страсть, превосходство одного над другим или другой, демонстрация своей власти над партнером, преклонение, а то и просто откровенная похоть, похоть выставленная напоказ. «Смотрите! Я трахаю эту самку, я трахаю ее так и так, и даже так, как вам и не снилось!»
Почему-то сразу становится ясным до прозрачности – чем они занимались сегодня, о чем говорили, что будут делать в ближайшие часы и как разбегутся, оставив на память друг другу чувство резкой брезгливости или недоумения.
Больше всего жаль подростков. Они, бедненькие, только-только столкнулись со смутными, невыясненными пока желаниями, с ночными трепетными снами, с непонятными и непредсказуемым позывом; когда вдруг, потянет к незнакомой девушке, до сладкой дрожи, до горячего колотья где-то внутри, с тяжелым горячим комом внизу живота. И стоишь как дурак, обливаешься потом, а она летит недоступная неземная и странная, волосы ее развеваются встречным или боковым ветром, грудки тянутся к твоим ладоням. Но, ничего нельзя, или можно?
И снова ночное томление, и имя ее на губах, до стона, до невнятного полубреда. А потом, отходит, отпускает, потому что прилетает другая, с терпким запахом, вздрагивающими ягодицами, смеющимся ртом… И еще, и еще! Да сколько же их!
Которая отзовется? Та, пышненькая с веселой челкой, или эта, похожая на стрекозу, а может маленькая лисичка с раскосыми глазками и хитрой мордашкой? А хочется еще ту, что в телевизоре, с ногами от ушей, небрежной грацией, с лицом, на котором написано: как вы мне все надоели! О, уж она-то все знает! У нее опыт, будь здоров!
Борьба с собой под одеялом, стыдный восторг, волосатые подмышки и пробивающиеся усы.
Мама говорит подругам: «Совсем стал мужчиной!»
Да, если бы!
А они, они, птички чирикалки, непонятные, звонкие, порхающие? Что они?
Да ведь там все то же. Жаркие шепотки друг дружке на ушко, и это ушко на солнце становящееся прозрачным, вдруг краснеет, а шепот все быстрее и жарче и взгляд после того такой внимательный. «А он сказал…», «а потом посмотрел так…»
«а ты?»
«я сделала вид, что не вижу…»
Первые робкие ростки того, что потом превратиться в так называемую любовь.
Все эти голенастые пигалицы как-то внезапно в одно лето хорошеют и наливаются, как ягоды клубники на грядке. Созрели…
Для чего?
Вот они уже пробуют себя, осознают, ощущают. Они готовы показывать себя, они ловят взгляды, они укорачивают юбки, они носят умопомрачительные джинсы, так, чтоб попа становилась похожей на луковичку, ведь у женщины попа всегда будет луковичкой, потому что так уж она устроена, потому что бедра у нее для того, чтоб рожать… а еще, для того, чтоб вызывать желание.
Ах, далеко не все красавицы. Но у каждой, у каждой наступит свой звездный час, когда именно она станет королевой бала.
Красота – наказание или благо…
Не родись красивой, а родись счастливой – так в народе говорят. В юности я терпеть не могла эту поговорку. Что за бред! Даже в детском саду хорошенькие девочки вовсю пользуются своей внешностью. К ним и воспитательницы лучше относятся. Кстати, это и хорошеньких мальчиков касается.
«Ах, какой чудный младенец! Какая лапочка! Красавчик! Ангелочек! Тюсечки-пусечки…» и прочие вопли восторженных взрослых витают над красивым ребенком и помогают ему выживать в нашем непростом мире. Некрасивых детей любят только их родители, дедушки – бабушки, да и то не всегда…
Я родилась красивой. Во всяком случае, все мои многочисленные родственники были в этом абсолютно уверены. Не берусь судить, в те времена я еще мало что соображала. Я была первым младенцем среди взрослых: родителей, теток, дядек, бабушек и дедушек, родных и двоюродных.
Родители студенты подбросили меня двухмесячную еще не старым деду с бабушкой, и я пошла по рукам. Как там в сказках: няньки, мамки и сенные девушки тетешкались со мной и избаловали до невозможности. У меня было счастливое детство. Оно видится мне ярким, оранжево-зеленым, солнечным. Как будто в то время совсем не случалось пасмурных дней.
Стоило мне проснуться, как я видела золотые полоски солнечных лучей на подушке, они пробивались сквозь вишневую листву или морозные узоры на окнах. По крашенным половицам осторожно ступала мягкими лапами кошка, бабушка готовила завтрак на веранде. Зимой в печке уже гудело пламя, а летом в доме пахло теплым деревом и ягодами.
На Новый год дед ставил елку под потолок, и она, распушив хвойные лапы, чуть ли не до конца января тихо осыпала иголки на пол. Я объедала с нее мандарины и конфеты, причем, оставляла на ветке обертку, чтоб казалось, что конфета еще здесь.
Моя страсть к шоколаду сохранилась до сих пор.
«Дай махаля» – требовала я у деда, показывая на шкаф. Я знала, там всегда лежала плитка, купленная специально для меня. На новый год мне доставалось несколько кульков с подарками. Такие бумажные пакеты, с мандаринами, шоколадом, вафлями. Подарки были «богатыми», потому то от профсоюза, а те, что продавались в магазине были «бедными», сплошная карамель.
Получив все подарки, я даже спала с ними. Однажды, кто-то из дядьев привез целый килограмм фундука в шоколаде. Я съела его за один вечер, никто не проконтролировал. С таким количеством сладкого мой организм не справился, ночью заболело ухо, поднялась температура, пришлось даже врача вызывать. Странно, но шоколад я не разлюбила.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: