Гвейн Гамильтон - Моя жизнь с русскими. Или Свой среди чужих

– И все потому, что тебя клюнула курица в лицо? – спрашиваю я.

– Да. Именно потому. И еще потому, что в тот вечер заставляли ее есть. Прибежали фермеры, взяли этот рыбий глаз, свернули ей шею и пожарили на костре, типа, барбекю из бывших врагов. Ужас! Раньше не представлял, откуда мясо, покупала мама в супермаркете, и было очень вкусно. А так – не вкусно.

– Так ты стал совсем вегетарианцем?

– Нет, я не видел, как убивают других животных, поэтому их есть еще могу.

– А рыбу-то не убивали тогда?

– Рыба так рыба, она и для того создана, чтобы ее есть. А вот курица – другое дело.

Вот и вся история.

Есть другие вопросы, более острые для канадцев, чем русский вопрос. Ну, допустим, китайский вопрос, хотя он, собственно говоря, уже решен, или цейлонский, который далеко не решен. И обычно теряется русский вопрос среди них. Но все-таки вспыхивает время от времени. Основные моменты этой проблемы очень хорошо характеризовал один мой знакомый русский друг из Тюмени, когда позавчера выехал на встречную: «Я русский, мне можно».

То есть, хотя русские более или мне похожи внешне на здешних, все равно выделяются в толпе. Идут русские – сразу видно. Ну, например. В центральном парке гуляем с русскими друзьями. Гуляем-гуляем, вдруг увидели друзья кое-что, бросаются в кусты, ветки ломают, разбрасывают. Чего там? Ежевика! Сочная, спелая, в огромных количествах. Начинают собирать. Люди проходят мимо, смотрят, говорят друг другу: смотри, тут русские собирают ягодки, прикольно. И русским – до лампочки, что смотрят и говорят. По барабану, пока не пришли местные копы. Стоят копы, вроде не знают, что делать – никогда не видели, чтоб в парке собирали ягоды, нет для таких случаев протокола, надо придумывать на ходу. Подходят, говорят:

– Ну, извините, граждане, позвольте осведомиться, что это такое, блин?

И русские еще не понимают, что к ним обращаются, не подозревают. Смотрят, потом продолжают. Не обращают внимания. И копы, слава богу, не сразу в истерику, еще раз спрашивают.

– Братья, – говорят, – ничего не понимаем.

– А че, не видите, – говорят, не из грубости, а просто, из русской прямоты, – ягоды собираем.

– Это очень интересно, – говорят, – замечательно. А откуда у вас такая идея пришла, что можно так делать? Как интересно.

– Че!?

– То есть ребята, это парк, понимаете? Это ягоды для животных, ну, для птиц и прочих незначительных тварей. Это не для людей. Если вы хотите фрукты, идите в супермаркет.

И друзья вынуждены бросить свое дело.

Другой раз пошли в парк делать шашлыки. Только выгрузились, как услышали: «Я свободен!» Кто-то играл на гитаре, ребята лазили по деревьям, падали – все очень весело. Пошли в другой конец парка, но и там тоже нашлись свои. Под деревом одна дама постарше каштаны собирала.

Или еще, в другое время года, в другом парке дедушка грибы на виду у всех собирает. Подходят взволнованные местные.

– Что вы делаете!? – говорят. – Это опасно, так нельзя, прекратите. – А дедушка им только машет ручкой, бормочет. – Нельзя, – повторяют, – вы что, не можете в магазине купить? Так нельзя. – Волнуются местные, не понимают и уходят, очень раздраженные. – Отравится, – говорят, – бессовестный!

Много таких случаев вообще, и они, конечно, мелкие случаи, почти ничего не значащие. А вот и менее мелкие тоже бывают.

Тормознули одного моего друга за превышение скорости. По здешним правилам надо ждать в машине, пока не подойдет к тебе полицейский. Очень не любят, когда высовываются из машины преждевременно, паникуют, думают, что стрелять хотят. Обычно не просят вообще выйти из машины и если просят – дела плохи.

Вот, друг-то только приехал, знал только свои правила. К тому же очень активный товарищ он вообще, много у него энергии, стоять на одном месте долго не любит. В этот конкретный день опаздывал на встречу с девушкой, которая не любит ждать, еще надо было и меня подбросить. Поэтому, когда его остановили, он сразу выпрыгнул из своей тачки и подбежал к полицейскому, чтобы скорее получить свой штраф, и говорит, типа, «Давай-ка побыстрее, фараон, я спешу».

Полицейский его встретил полным отчаянием и недопониманием. Начал кричать, достал пистолет и велел на дорогу лечь среди машин. Но друг не хотел ложиться туда, где, по его мнению, опасно, да и шмотки у него были чистые, не хотел пачкаться. Он пытался успокоить полицейского, но тот стрелять уже хочет. Я, тем временем, сидел в машине и не знал, что делать. Выпрыгнуть и получить пулю за компанию вроде не хотелось, но в то же время я имел очень важное понимание ситуации, и надо было, наверное, поделиться с полицейским. Но успею ли до того, как полицейский окончательно подумает, что на него нападают? Друг все отказывался слушаться мента:

– Но, – говорит, – ай ду нот лай даун, ю лай даун.

Поэтому я решил выпрыгнуть. Выпрыгнул я, и вместе со мной глаза у полицейского выпрыгнули. «Быстро надо объяснить, – подумал я, – нельзя и секунды терять, а то щас будет стрелять».

– Простите, ради Бога, – говорю, – это мой друг, – говорю, – он русский, он просто не знал, что не надо выходить из машины, и он спешит к девушке.

Полицейский сразу успокоился.

– Русский? – говорит. – К русской девушке? Ну понятно, хорошо, идите.

И отпустил даже без штрафа.

Хочется что-то сказать и про мелкие виды транспорта, такие как автобус. Метро это круто, и сдается мне, на автобусе ехать не считают классным. А зря, мне кажется.

Когда я первый раз ехал на автобусе, меня поразила его доступность – стоило тогда 2 рубля. И за эти 2 рубля можно было войти через любую дверь; стоять, где придется – у нас всегда мало людей в автобусе и поэтому надо сидеть; разговаривать с кем попало и вообще просто двигаться вперед. Классно. Даже подходят прямо к тебе и дают возможность купить на месте билетик. Вот и обслуживание.

Но кондукторы бывают очень разные. Предлагают тебе билетики по-разному. Одни более агрессивно, мол, ну-ка гони сюда деньги, тварь. Другие более сдержанны, пристально смотрят тебе в глаза и ничего не говорят.

Бывают еще и такие – контроллеры. С ними тоже бывает по-разному.

Один раз ехал я на автобусе, в час пик. Люди теснились – что тоже интересно – и не успел кондуктор ко мне еще подойти. Деньги у меня были в руке, но руку-то не мог поднять из-за толкотни – все защищался от ударов в сторону животика от одной дамы, которая стояла передо мной и зонтиком тыкала нечаянно много. Вот подходит мужчина с серьезной мордой и говорит, мол, билетик покажи, пока я тебе не выбросил в слякоть. Было неприятно объяснять, пока в животик тыкали, и я молчал. И он выбросил меня в слякоть. Я на него зла не держу, работа у него не простая.

А вот кондукторы почти всегда (в моем опыте) женского пола. И почти всегда с полными бедрами. Один раз был худой мужчина, но его я видел всего один раз. Любимая моя кондукторша была женщина, достаточно крупная. Но несмотря на крупность, умела проходить по полному автобусу с невероятной ловкостью, как горячий нож по маслу. Еще и приятная была. Предлагала билетики очень культурно. Голубчик, говорит, на тебе, голубчик. В добрый час. И так далее. Очень приятно было у нее покупать билетики. И когда случалось, что не злилась, не ругалась матом.