Вадим Россик - Блеск тела

– Привет, тырщик! – негодующе выплюнул мобильник. Фрутков непроизвольно напрягся. Обычно Человек с Вертикали не позволял себе подобных выражений. Значит, негодует всерьез.

– Что случилось, Гений Эрастович? – корректно задал вопрос Фрутков.

– А сам не догоняешь, тырщик?

– Нет.

– «Сверкающий Могадишо»!

– Да?

– Ты увел его у меня прямо из-под носа! В колодец плюешь? Сук, на котором сидишь, рубишь? Дающую руку кусаешь? Да если бы не я, ты копался бы сейчас в мерзлой земле на курортах Заполярья!

Было заметно, что Человек с Вертикали не старается быть дружелюбным, но ссориться с ним было чревато, поэтому Фрутков пропустил мимо ушей обидные слова.

– Я как лох поперся в Женеву на аукцион, а ты, тырщик, только трубку снял и стырил мой бриллиант! Я слишком поздно узнал, что аукционист – твой хитровыдуманный родич! Но все равно узнал!

Фрутков мысленно сполз по стенке. Это была правда, которую он тщательно скрывал. Моня Адлер приходился каким-то двоюродным плетнем фрутковскому забору. Тем не менее, родная кровь шла в зачет, а обоюдная любовь к деньгам усиливала семейную привязанность. За пятьсот тысяч на счете в малоизвестном банке на Каймановых островах Моня гарантировал Фруткову обладание «Сверкающим Могадишо» и свое обещание выполнил.

Фрутков от волнения перешел на родной кобелякский язык.

– Шо ви хóчете?

– Значит так, тырщик. Сегодня первое июля, понедельник. У тебя есть ровно неделя, чтобы доставить «Сверкающий Могадишо» мне в Москву. В следующий понедельник у меня будет Сам. Я планирую показать Самому свою коллекцию драгоценностей. И «Сверкающий Могадишо» будет очень кстати. Сейчас тема Сомали вообще актуальна.

– Может быть, у вас есть другие варианты, Гений Эрастович? – промямлил Фрутков, ни на что не надеясь.

– Других вариантов нет, тырщик! Или в понедельник бриллиант украсит мою коллекцию, или я звоню Пограничнику. Ты сам знаешь, что тебя тогда ждет. Будешь рукавицы на зоне шить. Рядом с одним бывшим нефтяником. А может, вообще мацой подавишься!

– Камень мне обошелся в десять миллионов, – осторожно напомнил Фрутков, но Человеку с Вертикали было как всегда.

– Ну и что? Кому ты жалуешься? Благодаря мне ты только на олимпийской стройке «поднял» в пятнадцать раз больше! Впрочем, я сегодня добрый. Будешь хорошо себя вести, получишь контракт на реанимацию какого-нибудь совкового атомохода и бюджетную поддержку. Там будет поболе твоих десяти амерских килорублей потраченных на «Сотбисе».

Фрутков вздохнул. Выбора не было. Человек с Вертикали не оставлял простора для действий. Он был широко известен в узких кругах как страстный коллекционер драгоценных камней. Как и сам Фрутков. До сих пор они не перебегали дорогу друг другу, но со «Сверкающим Могадишо» получилось действительно некрасиво. Если бы Фрутков знал, что за камнем охотится Человек с Вертикали, он вряд ли бы стал участвовать в аукционе. Это Моня заверил его, что никаких проблем не будет.

– Короче, тырщик, жду камень до понедельника. Постарайся, Моисей. И заруби себе на своем длинном носу: Лучше семь раз покрыться потом, чем один раз инеем!

На этой тревожной ноте нетеплый разговор был закончен. Человек с Вертикали вернулся в большую политику, а Фрутков в гнездо разврата, то есть на диван. Ноги Шире уже курила халявную дурь, запивая веселый дым коллекционным белым вином и тупо лупозрела богатого клиента. Из-за дури ее мозг был вял, поэтому прошло не менее трех минут, прежде чем Ноги Шире обратила внимание на то, что на лице Фруткова уже нет большой улыбки. Остался только большой нос.

– Ты что такой законтаченный, Мося?

– Собирайся, Света, – ответил Фрутков, пеленаясь в алый шелковый халат с вышитыми драконами – банальную хрень за две тысячи долларов. – Мне подумать надо и жена скоро приедет.

– Залез такой загадочный, а слез такой задумчивый, – немного презрительно заметила Ноги Шире, послушно принимаясь натягивать дешевый бадлон.

Люба, бывшая коллега Ноги Шире и нынешняя жена Фруткова, могла послужить серьезным поводом для внезапной разлуки. Двадцатилетняя блондинка с круглым лицом, пронзительным голоском и интересным заскоком, Люба дико боялась птиц. Она говорила, что в детстве ее испугал злой петух. С тех пор курицу она не ела. Однажды Фрутков предложил ей вместо ребенка завести волнистого попугайчика. Люба немедленно отреагировала оглушительным воплем: «Какой ужас! Это же птица!» Как-то летом в ее комнату залетел воробей. Люба в панике выбежала на улицу и ждала там, когда птичка улетит.

Едва Ноги Шире покинула особняк Фруткова, неугомонный мобильник снова разразился веселой песенкой Дунаевского. Фрутков с опаской глянул номер. Пограничник! Легок на помине. Силовик! Генерал с золотым пистолетом и унитазом. И снова не вовремя!

– Как поживаешь, дрыщ? – прогудел Пограничник в сотовый, как в трубу.

После неприятного звонка Человека с Вертикали Фрутков был готов к грубому обращению. Он спросил:

– Можно узнать, товарищ генерал, по какому поводу «дрыщ»?

– «Сверкающий Могадишо»! Кстати, не знаешь, почему великолепный камень назвали именем какой-то уебанской деревни? «Сверкающий Могадишо»! Ты этот Могадишо видел?

Еще один коллекционер. Фрутков вздохнул.

– Вы были в Женеве?

– Там была моя жена, дрыщ! Ты ее видел, когда мы у вас в Питере на «Авроре» бухали в день рождения губернатора. Помнишь?

Фрутков вспомнил волевую женщину с противными ушами. «Нефертётя, так, кажется, ее звали в высших кругах. Точно. Нефертётя».

Пограничник безостановочно гудел в трубу:

– Начинай лгать, хуторянин. Мол, ничего не знаю, ни с кем не договаривался…

Фрутков попытался собрать в кучку разбегающиеся мысли. Пограничник – это, конечно, выпуклая личность, но Человек с Вертикали гораздо массивнее. В конце концов, он отдает приказы Пограничнику, а не наоборот. Значит…

– Зачем мне лгать, товарищ генерал? Я победил на аукционе и теперь бриллиант мой.

– Так-так-так… Не уважаешь наши доблестные органы? Я мог бы предложить тебе восемь «лимонов», а два оставшихся обсудим.

Звучало примирительно, но Фрутков был тверд.

– Органы уважаю, бриллиант не отдам!

Пограничник прощально прогудел:

– Ладно, дрыщ. Подумай об ответственности своего бизнеса. Налоги там… У тебя есть неделя. Потом я ни за что не ручаюсь. Долго говорить, времени у меня сейчас нет. Я должен вернуться к той куче дерьма, которую разгребаю с утра. Бывай!

Пограничник вернулся к дерьму, а Фрутков побрел на кухню, размером с Ладожское озеро, чтобы спокойно там подумать. Громадная белоснежная кухня всегда его успокаивала. Ее оформлял модный итальянский дизайнер, поэтому кухня была выполнена в средиземноморском стиле. Пол покрывала плитка, стилизованная под мозаику древнеримских бань. На стенах висели декоративные тарелки с южными пейзажами: оливковые рощи, пинии и кипарисы. Столешницы из розового каррарского мрамора. Ну, и все такое.