Вадим Россик - Блеск тела

Надеясь на устрашающий эффект своих слов, человечище выжидательно замолчало. Однако Морковка лишь невесело усмехнулась.

– Это такая же правда, как то, что вошь кашляет. Чего я не увижу? Какие такие родные горизонты? Ты про колхоз «Сто лет без побед» что ли? Теперь я не одна. У меня есть друзья, и я тебя больше не боюсь. Мой тебе совет, упырь: найди время и убейся!

В диалоге возникла неловкая пауза. В наступившей тишине стали слышны раскаты грома и шум дождя на улице. Искрами электросварки в темных окнах сверкали и гасли молнии.

– Ладно, олухи, валите отсюда! – внезапно приказал великан. – Труша! Важик! Пропустите их. Пускай катятся.

Гномы-отморозки, недовольно заворчав, расступились. Морковка протянула руку к Доброму Утру.

– Дай мой браслет!

Доброе Утро торопливо содрал жемчужный браслет с руки и отдал Морковке. Та швырнула украшение в лицо гиганта, но он ловко поймал браслет.

– Оставь себе на память, упырь!

Великан недобро осклабился.

– Думаешь, переехала меня как КамАЗ бабушку? Ох, смотри, детка, не облажайся, – напутствовал дочь великан. – Я не прощаюсь. Когда найду тебя – порву в лоскуты!

Снаружи бушевала гроза. С неба хлестали струи холодной воды. Поминутно гремел гром, блестели зигзаги молний. Раскачивая деревья, дул пронизывающий ветер. Рассеянный свет небесных тел неясно освещал пустынную парковку перед крематорием. Мгновенно промокшие друзья рысцой добежали до красной «шестерки» и устроились в остывшем салоне. Пока дед Брюсли заводил машину, Морковка опустила боковое стекло. Размахнувшись, она бросила пистолет подальше от «шестерки». Оружие угодило прямо в глубокую лужу, прощально булькнуло и исчезло из вида.

– А если его ребенок найдет? – озабоченно спросил Доброе Утро. Он был чадолюбивым челом.

– Я разрядила пистолет еще у тети Галечки, – призналась Морковка. – Пускай здесь ржавеет. Надеюсь, что он мне больше не понадобится.

– Да и хрен с ним! – воскликнул Очкарик, стуча зубами от холода. – Валим, пока нас противные не догнали!

Совершенно согласный с Очкариком, дед Брюсли резво рванул с места. Однако едва зловещее здание крематория исчезло позади в ночном мраке, дорогу «шестерке» преградил другой автомобиль. Поперек узкого шоссе стоял старенький «запорожец». Дальше пути не было. Деду Брюсли не оставалось ничего другого, как нажать на тормоза.

– Это что еще за чудо чудное, диво дивное? – задал он вопрос тревожным тоном. – Откуда здесь взялась эта иномарка?

– Это наши люди! Оставьте мне ключи от машины и быстро пересаживайтесь в «запорожец»! – велела Морковка. – Не теряйте ни минуты! Я знаю, что делаю!

– Надеюсь, что знаешь, – пробормотал дед Брюсли, выбираясь из «шестерки». После полета в гроб, он стал более покладистым. Остальные молча последовали его примеру. Друзья подскочили к таинственному авто и без лишних разговоров полезли внутрь. К их удивлению, за рулем «запорожца» радостно скалилась Аскари, а рядом с ней строго поджимала губы тетя Галечка. Водить с горем пополам автомобиль – это был единственный полезный навык, которому научил Аскари ее второй бойфренд-ливанец.

– А где же Морковка? – поразился Доброе Утро. – Разве она не с нами?

– Морковка уведет возможную погоню за собой, – объяснила тетя Галечка. – А теперь, покрепче держитесь друг за друга. Аскари сейчас тронется!

Предупреждение оказалось излишним. Аскари с трудом развернула авто и поползла в сторону Замоскворечья. Через минуту с «запорожцем» поравнялась красная «шестерка». На развилке дорог Аскари свернула направо, а «шестерка» налево. Ее рубиновые стоп-сигналы еще несколько минут светились в темноте, пока не скрылись за придорожными елями. Прошла еще одна короткая минута и с той стороны, из-за деревьев донесся оглушительный взрыв.

Друзья не могли видеть, как летевшая с победным ревом по мокрому шоссе ободранная красная «шестерка» вдруг расцвела огромным ослепительным цветком. Цветком, в котором погибает все дышащее, мыслящее, любящее. Один миг и страшный цветок, несущий только смерть и разрушение, исчез. Ночь стала еще чернее. А вместо машины на асфальте теперь лежали безобразные обломки. Среди них валялись тлеющие по краям обрывки картонок. В пламени сгорали нелепые слова: «Я вас люблю!», «Добро пожаловать в наш город!», «Мы вам рады!», «Да здравствует лето!»…

***

– Баба с возу – кобыле легче! – прошипел Большой Плохой Парень, пряча в карман радиопульт.

– Нет, Основняк, у нас на зоне говорили не так, – прогундосил Труша, зажимая нос, чтобы остановить опять пошедшую кровь. – Баба с возу – жди беды!

Большой Плохой Парень пренебрежительно сплюнул.

– Да какая она баба… Ладно, ребя, хорош трындеть! Поднимайте этого тухляка, а то все звезды – рояль таскать некому!

На мраморном фасаде московского офиса компании «Фрутойл» сидели голуби и непатриотично загаживали гордые слова, выбитые над входом, «У России есть только два союзника: нефть и газ!». Глава компании Моисей Фрутков, измученный ранним перелетом, без аппетита вкушал воскресный завтрак. Так как на этот раз он находился не дома, а в Москве, то на столе не было ничего из ряда вон выходящего: самый обычный устричный пирог. К нему шерри, шабли, ведерко с розовым шампанским без пузырьков. Ну и, конечно, несложный салатик с грибами и сельдереем, семь сортов швейцарского сыра, а на десерт свежевыпеченные бисквиты, пропитанные пахтой и политые башкирским медом. Скудный завтрак Робинзона Крузо. Обслуживали скудный завтрак официанты, доставленные сюда из модного итальянского ресторана.

Кроме хозяина офиса за уникальным столом из красного дерева угощались нежеланные гости: Человек с Вертикали представлял административный ресурс, чудовищно толстый боров в генеральском мундире – Пограничник – силовой блок, его невыразимо уродливая жена-селедка Нефертётя – прекрасную половину человечества, Большой Плохой Парень – все отвратительное в этой жизни, Труша и Важик в соседнем кабинете – уголовный мир, покойник в натянутой на уши бейсболке рядом с ними – мир загробный. Сам Фрутков олицетворял собой смычку капитала и криминала.

– Здесь возможно найти хорошее мороженное? – сварливо спросил у официанта Фрутков слегка касаясь бисквита серебряной ложечкой. Статный официант подобострастно изогнулся.

– Для вас, синьор, – все, что угодно! – с наглым московским аканьем воскликнул работник иностранного общепита.

– Ну, так тащи сюда, – приказал официанту Фрутков и обратился к остальным. – Кто-нибудь будет мороженное?

– Мы сюда не жрать пришли! – кисло заявила Нефертётя. Фрутков сердито посмотрел на волевую супругу Пограничника. На ее узких, как у ящерицы, губах лежал такой щедрый слой помады, что Фрутков невольно вспомнил бутерброды с колбасным паштетом, которыми его как-то потчевали у сенегальского посла.