Сергей Нагаев - Прямо сейчас

– Хорошо-хорошо, – остановил ее Паутов. – У меня к вам просьба. Вернее, две. Первая: задержите у себя людей, с которыми я в Кремль пришел, включая иностранца этого, как его, Дэниела…

– Дрейка. Ой, с удовольствием. И не мечтала агента 707 рядом увидеть.

– Да, предложите им чаю, там, кофе. А всех этих докладчиков – попросите в зал совещаний уйти.

– Хорошо. Это всё?

– Нет, это до сих пор была первая просьба. А вторая – соедините меня по телефону с… Леночкой. Да, с моей Леночкой. Где она, не видели?

– Она уже уехала из Кремля. Сейчас соединю.

– Нет. Если уехала, то не надо. Я потом сам ей позвоню.

Паутов остался в кабинете один, если не считать трупы. Паутова мертвые особо смущали. Кто-то, кажется, замминистра МВД, сказал ему, что не нужно ничего менять в обстановке, сейчас приедет бригада следователей и криминалистов, чтобы все оформить как полагается. Что ж, пусть пока лежат. «Ничего не меняйте в обстановке» – надо ж такое про мертвых сказать! Паутов посмотрел на почившего Микулова, тот так и сидел в кресле.

«Ты стал обстановкой, Антон Максимович, мебелью, – подумал Паутов. – И я тоже могу скоро стать мебелью. Сколько мне еще жить? Десять, двадцать лет? И всё. Потом стану мебелью истории. Эта работа меня доконает. Может, прямо сейчас на митинге эффектно заявить, что на следующих выборах не буду выставляться на должность?»

– Черт! Где я? – сказал вдруг один из трупов и пошевелил ногами, которые только одни и были видны Паутову за рабочим столом.

Паутов вздрогнул. Кто там воскрес? Туда вроде Алексей отлетел. Или это кто-то из Микуловских телохранителей? В суматохе перестрелки не очень-то запоминаешь, кто куда отлетает. Паутов осторожно заглянул за стол и увидел, как оперативник Алексей (а очнулся именно он) сел, опершись спиной о стену, и потирая левой рукой ушибленный затылок, достал правой рукой из-за пазухи стальную флягу. Фляга была смята застрявшей в ней пулей.

– Вот сволочи, такую флягу испортили, – сказал он, не видя, что за ним с любопытством наблюдает Паутов. – Во что теперь брусничную настойку затаривать?

– Леха, ты живой? – искренне обрадовался Паутов.

Алексей своим простоватым лицом напомнил ему Артема Алексеевича, Артемку, его погибшего то ли дворецкого, то ли денщика. А не сможет ли Алексей заменить Артемку? Интересно, если спросить у него что-нибудь, чтобы он быстро, не размышляя, ответил, получится у Лехи, как у Артемки, дать по-детски точный прогноз событий?

– Вставай, Алексей, мне нужна твоя помощь, – сказал Паутов.

Алексей сразу забыл о своей боли в затылке и не то чтобы вскочил на ноги, но как мог быстро поднялся. Держась за стенку оттого, что голова кружилась, он сказал:

– Да, Владимир Иванович.

– Ответь мне, это важно, – сказал Паутов, думая о том, стоит ли ему объявлять на митинге об окончании своей карьеры, – только говори быстро, не думая и односложно. Вопрос такой: пора валить?

– Кого? – Алексей выдернул из-за пояса свой пистолет и стал им водить туда-сюда, не понимая, кого, в самом деле, необходимо валить, если вокруг, кроме Паутова, все и без того уже ликвидированы.

* * *

В приемной Паутова Виктор стоял в одиночестве. Было ясно, что вечеринка, на которую он рассчитывал, направляясь к Ольге, отменяется. Ольга была поглощена разговором с Дэниелом Дрейком на профессиональные киношные темы. С другом Данилой Виктор перемолвился парой слов, но Данила, похоже, не способен был сейчас думать о чем бы то ни было, если не говорил с Ксенией. Остальные присутствовавшие тут люди Виктора не интересовали. Так что он сел в конце концов в уголке и стал ждать, когда можно будет уйти.

Ксения и Данила встали у окна. Они пили кофе. Без сахара, без сливок, без ничего. За окном Ксения увидела, как из дворца вооруженные люди вывели с пару десятков человек, среди которых она узнала своего любовника и одновременно начальника – гендиректора фабрики резиновых изделий Валерия Болотова. Ксения спросила у стоявшей рядом помощницы Паутова, кто эти люди и почему их вывели под охраной во двор.

– Проверять их, думаю, будут на причастность к заговору, – ответила Клавдия Степановна. – Сегодня многие сюда захаживали, чтобы подлизнуться к Микулову. А кто-то пришел позже, когда Владимир Иванович, был близко от Кремля, хотели, наоборот, помочь нашему президенту. Ничего, с ними со всеми разберутся, кто и зачем сюда приходил.

– А вон тот, в сером пиджаке, у которого от ветра сейчас галстук на плечо залетел, – он когда здесь появился, вы не видели?

– Он к Микуловскому министру безопасности, к Чернеге, на прием приходил. Сума переметная.

* * *

Через полчаса Паутов, как и обещал, вышел на Красную площадь. На специальном помосте у Мавзолея Ленина стояли рядом с Паутовым те, кто так или иначе помогал ему сегодня или просто был рядом с ним на пути от подмосковной сосны к Кремлю. Здесь были оперативники Андрей и Алексей, Дэниел Дрейк, Данила, Виктор, Ольга, Ксения и даже писатель Кутыкин.

Паутов подошел к трибунке, на которую его пресс-секретарь заблаговременно положил листочки с тезисами доклада. Первым делом Паутов предложил почтить минутой молчания погибших на улицах мирных граждан и тех, кто, находясь на службе в вооруженных силах, пытался защищать мирных граждан от изменников. Конечно, Паутов пообещал семьям погибших и раненных всяческую поддержку. Потом пустился в рассуждения о России и Белоруссии, объединивших свои судьбы, и всякий раз, как он делал паузу перед следующим абзацем, толпа заходилась аплодисментами.

Видеокамера, прикрепленная к длинной штанге, которая торчала из крыши американского автобуса, то показывала толпу отстраненно, с высоты, то выхватывала отдельных граждан крупным планом. Попал в кадр и Чистяков, известный поборник прав, свобод и общественной справедливости. Он стоял с благостной улыбкой на лице, как и окружающие, и трепетно внимал словам Паутова. А когда все аплодировали, то и он хлопал в ладоши.

Закончил свою речь Паутов довольно неожиданно – и для пресс-секретаря, и для собравшихся позади помоста чиновников, да вообще для всех, – он объявил, что через год непременно состоятся выборы президента России и что сам он при этом не будет выставлять свою кандидатуру.

Люди на площади снова стали аплодировать.

Паутова эта реакция слегка задела, он-то надеялся, что в ответ послышатся крики протеста, свист и улюлюканье. Но так или иначе, принятое и оглашенное им решение принесло Паутову облегчение, которого не могла омрачить странноватая реакция подданных.

…Обратил внимание на эту реакцию и наблюдавший за митингом по интернету зам руководителя ФСБ Копулов. А еще ему показалось неправдоподобным поведение на Красной площади борца с коррупцией Чистякова, который был бескомпромиссным политическим противником Паутова. Размышляя над этими фактами, Копулов припомнил метод своего старинного товарища по секретной службе, ныне покойного Лени Прибыткова – метод был прост и заключался в том, чтобы искать виновных в каких-то бедах не только среди врагов, но и среди своих. Это называлось «поискать Поликарпова». И по здравом размышлении Копулов решил, что в данном случае «Поликарповым» был советник президента Аркадий Прибытков, сын Леонида Прибыткова. На следующий же день это подтвердил и донос одного из соратников Чистякова, который сотрудничал с ФСБ и рассказал о трубках с таинственной мутной жидкостью. Когда Копулов вызвал Аркадия Прибыткова к себе, тот довольно быстро сознался, что подговорил Чистякова организовать разбрызгивание кенозина на Красной площади. Однако добавил, что сделал это не со зла, боже упаси, а наоборот, чтобы обеспечить Паутову полную поддержку толпы. Копулов сделал вид, что поверил, хотя при сопоставлении времени разбрызгивания кенозина и времени, когда Паутов принял решение выйти на митинг, стало очевидно: Аркаша именно что мстил Паутову. За что был на пять лет сослан в Якутию, работать менеджером управления оленеводства в администрации губернатора, без права выезда с территории региона. Туда же и на тот же срок, к слову, отправился директор фабрики резиновых изделий Валерий Болотов. Разумеется, ставший теперь бывшим директором фабрики, как и бывшим любовником Ксении.