Татьяна Розина - Кама с утрА. Картинки к Фрейду

В тот же вечер, накачавшись до краёв водкой, я исполнила первый свой минет на «ура!». Точно я ничего не помнила, потому что была в стельку пьяной. Я сидела, утонув худым, почти детским телом, в глубоком драном кресле в квартире Седого, а какие-то мужики подходили ко мне и, раздвигая руками, сцепленные зубы, всовывали в мой рот свои члены. У некоторых они были тонкие и маленькие, действительно не больше леденца, а некоторые едва входили в меня, раздирая губы. Они тыкались в горло, вызывая позывы рвоты и, в конце концов, я всё-таки вывернула из себя всё, что съела за день.

Тётка Светка оказалась права. «Приняв на грудь» дозу водки, я пребывала в полусне, и почти ничего не чувствовала. Члены мелькали перед глазами… они постепенно стали существовать как бы отдельно от своих хозяев. Мужчин я толком не видела. Большие и маленькие, толстые и тонкие, стоящие колом и вялые, с шариками под кожей, прямые как оловянные солдатики или изогнутые… в моём воображении превращались в животных. Я начала их квалифицировать и давать имена. Маленьких и толстеньких называла хорьками. Длинных и тонких – солдатиками. Вялых – варёной колбасой.

В моей работе было небольшое разнообразие. Седой оказался мужиком со смекалкой и продавал мою услугу, рекламируя меня под разными образами. Как-то он дал мне денег и сказал:

– Жанетка, дуй в «Детский мир» и купи себе платьишко короткое, сандалики, школьную форму с фартучком, и джинсики свои тоже принеси… пусть тут гардеробчик на разный случай стоит.

Сначала я не поняла, зачем нужен маскарад. Но потом всё встало на свои места.

Оказалось, мужики «за фантазии» готовы доплачивать. Если дядька хотел, чтобы ему сделала минет школьница, я надевала форму с пионерским галстуком. Если клиент просил, чтобы его отработал мальчик – я наряжалась в джинсики. Седой заранее обговаривал пожелания мужчины, звонил на квартиру и пока вёл клиента, я переодевалась и представала уже в образе. За эти спектакли Седой кассировал надбавку. А мне что? Что так, что эдак. Какая разница, в каком платье сосать. Один фиг. А клиенту приятно. Некоторые реально возбудившись, пытались проверить, что у меня между ног. Особенно опасно было, когда я работала под пацана. Но я тут же начинала вопить: «Дяденька не надо!» и из недр комнаты возникал Седой.

– Не тронь, отойди, – пресекал он запрещённые приёмы, – договорились же, только в рот.

Неизвестно, чем бы закончилась вся эта минетная деятельность, если бы не Вероника. Седой, кроме девиц «легкого поведения», ничем не чуждаясь, промышлял и травкой. Однажды, заскочив за травкой к Седому, Вероника увидела меня – полупьяную и совершенно несчастную.

– А что у тебя за девчонка там? – кивнув в мою сторону, спросила Вероника, собираясь уже уходить.

– Да ничего… девица, между прочим… в смысле девушка непорочная… продаю, вот, – насмехался Седой, – а ну, иди сюда, – крикнул он мне, – покажись Вероничке, она оценит, сколько за тебя взять можно…

Почти в полном безразличии я встала и подошла к Седому.

– Скинь-ка шмотки, Жанетка, – приказал он, и я послушно разделась, зная, если что не так, он может и огреть огромной лапищей, куда ни попадя, как случалось уже не раз.

Стянув через голову платье, я осталась в одних трусах. От сквозняка по телу побежали мурашки, а соски выперли толстыми горошинами.

Вероника внимательно посмотрела на меня, прищурившись, словно и правда подсчитывая, сколько стоят мои ноги, зубы и грудь вместе взятые.

– Не забудь за целку накинуть… – балагурил Седой, хлопнув меня по тощему заду, отчего я дёрнулась, едва удержавшись на ногах.

– А знаешь, я возьму её у тебя.– Вероника назвала цену, сразу же потянувшись в сумочку за деньгами. Седой хотел возражать или торговаться, но Вероника уже достала пачку долларов и, отслюнявив несколько купюр, протянула Седому.

– Вот… на, держи. Остальное после… сначала убедиться надо, что она девица. Одевайся, – сказала Вероника мне, – быстро… я жду на улице… – и вышла из квартиры.

6.

Вероника стала моим ангелом. Знакомство с ней оказалось именно тем шансом, о котором вещала тётка Светка.

– С седовского кресла вывернешься, – обещала мудрая баба и оказалась права.

Не знаю, что привлекло во мне Веронику. Действительно ли я ей понравилась чем-то или она просто пожалела худосочную девчонку. Скорее второе. Разве может понравиться кому-то полудетское создание, с зачатками грудей, плоским, вдавленным животом и печально торчащим лобком, покрытым редкими жёлтыми кудрями. Во мне тогда не было и пятидесяти кило. На детском лице выделялись большие глаза, обрамлённые кругами тёмных обводов от вечного недосыпания, недоедания и непомерного приёма водки. Единственным, что меня немного украшало и вызывало симпатию, был курносый нос, браво торчащий кверху. Впрочем, такой же был и у Вероники, что делало нас похожими друг на друга. Правда, это было единственным нашим внешним сходством. Во всём остальном Вероника сильно отличалась от меня. У неё, хотя и не было лишнего веса, присутствовали все необходимые составляющие женской фигуры – и достаточно крупная попа, и прилично большие груди. Рядом с Вероникой я спокойно сходила за её дочь.

– Он тебя к наркоте не приучил? – спросила Вероника, когда мы отъехали от Седого.

– Неа, – отрицательно качнула я головой. – А куда вы меня везёте? – спросила я скорее для приличия. Рядом с новой знакомой я чувствовала себя уверенной и совершенно ничего не боялась.

– Ко мне поедем. Там посмотрим, – ответила Вероника.

– А у тёти Светы вещи мои лежат… забрать бы… – пробормотала я.

– Какие у тебя вещи? – усмехнулась Вероника, – будешь себя хорошо вести, купим новое.

– А вы почему меня забрали, – осмелела я.

– Кончай называть меня на «вы», – отозвалась Вероника, – мне двадцать один. А ты меня в тётки записала. Кстати, тебе-то сколько?

– В этом году десятилетку окончила. Вот хотела в Москве по-новому…

– Ой-ли, – перебила меня Вероника и недоверчиво посмотрела на меня, оценивая мой возраст. – Врёшь, небось. Лет пятнадцать, не больше…

– Да, правда, окончила, – подтвердила я, – у меня и паспорт есть, могу показать. А выгляжу так… ну, от природы такая. Седой сказал, что это на руку. Клиентам говорил, что мне двенадцать. За малолеток-то больше денег дают. Заставлял хвостик на голове завязывать и бантик цеплять. Вот придурок. Теперь и в детсаду так не носят…

У Вероники была небольшая, но уютная квартира в девятиэтажке. Она зашла в ванную и крутанула краны, наполняя её водой, предварительно хлюпнув из большой банки зелёные капли пенящейся жидкости. Из-под струи вспыхнули огромные облака пены.

– Сначала купаться… марш, грязнуля, – весело сказала Вероника, играя роль матери, которая ей, похоже, нравилась. – Лезь в ванну, я сейчас приду.