Татьяна Розина - Кама с утрА. Картинки к Фрейду

– Да, права ты, Рита, права… Но Максим не виноват. Я сама… – Вера говорила печально, опустив глаза и опершись в одну точку перед собой, – ты не поймёшь меня, это так всё сложно. Я запуталась. И не знаю, что делать… Что же делать, должен же быть выход… хоть какой-то выход из всего этого… дерьма.

– Ну почему же дерьмо? – спросила Рита. – Это, Веруньчик, не дерьмо, а наша с тобой жизнь. Думаешь, у меня лучше?

Им хотелось говорить и говорить, делиться наболевшим, тем, что мучило, жгло, переворачивало нутро. Но нежность, переполнявшая их нежность, заставляла касаться, трогать, ощущать, чувствовать друг друга. Одной рукой Рита держала бокал, другой касалась Вериной ладошки, лежавшей на столе. Рита перебирала её пухленькие пальчики, трогала мягкие подушечки. Потянув руку подруги, Рита стала водить её пальцами по своим губам.

– Какая ты сладкая… Верочка… и непорочная. Даже с женщиной мужу изменить боишься. Небось, девушкой замуж вышла? – сказала Рита, целуя Верочкино запястье.

– А как ты всё-таки тут оказалась? – спросила Вера, не ответив на Ритин вопрос.

– Да, случайно. Судьба. Ты веришь в судьбу?

– Ну, не знаю… наверное, верю…

– Вот представь, лежу я на диване, – начала говорить Рита, – лежу сутками. Никуда не хожу. На всё наплевать. Видеть никого не желаю. С Киром поругалась. Жру коньяк и смотрю телик. И вдруг звонок. Я не беру трубку. Не хочу… не беру раз, второй… третий раз не беру. Короче, человек звонит и звонит. Нервы не выдерживают, и я снимаю-таки трубку. Звонит знакомая, которую я даже не узнала… и просит найти старую подругу. Ну, не бред? Бред! Но это ещё не всё… главное то, что я поднимаю-таки задницу и прусь неизвестно куда, чтобы найти подругу этой знакомой… Скажи, на что это похоже? – Рита хохотнула и продолжила, – короче, встречаю тебя. Разве это не случайность? Не судьба? Не рок? Это полная подтасовка карт, причём подтасованная кем-то свыше. Или? – Рита подняла палец, указывая на небеса.

– Ну, а человека-то ты нашла?

– Нет же… не дошла… По тому адресу, что мне дали, девица уже не живёт. Я поехала по новому, хотя, заметь, опять-таки не хотела. Даже в машине сначала сказала шофёру свой домашний адрес, а потом как подмыло. Говорю – на Ордынку. Ну, правда, будто кто-то подтолкнул. И вот… С тобой встретилась. Просто чудо!

– Правда, как в сказке, – сказала Вера.

Она провела ладонью по Ритиному плечу, с которого сполз плед… и стала опускаться вниз к локтю. На коже выступили мурашки.

– А всё же где это?

– Что где? – не поняв, о чём говорит подруга, переспросила Рита, и открыла глаза, уже закрывшиеся от удовольствия её прикосновений.

– Ну, куда ты шла… в смысле… извини, я путаюсь… – Вера, видимо и сама начала возбуждаться и терять мысль.

– Вот адрес, – левой рукой Рита полезла в карман, висящих у неё за спиной на стуле брюк, – где-то тут недалеко… должно быть…

Достав мятый листок, Рита расправила его на столе перед Верой, которая невидящим взглядом скользнула по бумаге, но, увидев адрес, дёрнулась и уставилась как ужаленная.

– В чём дело? Это где? – спросила Рита.

– Это тут… – ответила Вера, не глядя на подругу и, сделав паузу, спросила, – а кто ищет-то? – затем почти без остановки сама ответила на свой вопрос, коротко выдохнув знакомое имя, – Жанна… Откуда ты её знаешь… ах, да, в Германии… ты же жила в Германии. Тесен мир… Как она?

Рита смотрела на Веру тупыми глазами, пытаясь понять, что происходит.

– Причём тут Вера? Вероника по рассказам Жанны была проституткой, не могла иметь детей… а эта… замужем, работает, у неё есть сын. Может Вероника жила по этому адресу, но потом поменялась квартирой с Верой… – мысли забегали как атомы броуновского движения. Они стукались одна о другую и рассыпались в стороны.

Вера подняла свои большие глаза. Увидев Ритино недоумение и растерянность, глубоко вздохнула и похлопала подругу по руке. По коже пробежал холодок и Рита поёжилась. Вера хмыкнула, встав со стула, сняла наброшенный на спинку халатик и накинула на себя

– Прохладно, – проговорила она скорее себе под нос и чуть громче добавила, – пойдём в комнату…

Не дождавшись реакции, Вера сделала шаг в сторону коридора, затем, видя, что Рита осталась сидеть, потрепала её за плечо.

– Пойдём-пойдём, – повторила она и вышла из кухни.

4.

Рита натянула брюки, не став искать трусики, брошенные где-то в другом месте, и майку, и пошла вслед за Верой. Когда она вошла в комнату, Вера сидела, забравшись с ногами на диван, и раскуривала сигарету. Вера не смотрела на Риту, но чувствовала, что та уже тут. Под Ритой скрипнуло кресло, и Вера заговорила.

– Понимаешь… мне пришлось жизнь менять несколько раз. Так уж вышло… Говорят, жизнь, как зебра, полосатая – чёрная полоса, белая… не знаю, как у кого, а у меня это видно особенно отчётливо. Сначала была белая. Это когда мама и бабушка были живы. Просторная квартира в сталинке. Балет. Большой Театр. Щелкунчик. Там тара-рам… – Вера попыталась напеть мелодию танца из балета, но быстро сбившись, продолжила:

– Да, о чём я… Щелкунчик. Сказки на ночь. Перро и Андерсен. Снежная королева и Принц с нищим. Потом погибла мама. За ней умерла бабушка. И кончились мои сказки. Принцы остались в прошлом. А в настоящем… нищета и куртизанки. Без блеска, конечно. Отец такое творил… Мне было двенадцать, когда один козёл меня изнасиловал… – Вера сделала паузу, то ли чтобы передохнуть, то ли чтобы затянуться поглубже.

– Вот уж чернота. Даже чернуха… не приведи господи. Но, знаешь, человек ко всему привыкает. Привыкла и я… Когда отец умер, я решила изменить жизнь. Свой гадюшник в краснокаменной сталинке поменяла на квартирку в панельной хрущёвке. Небольшая, но чистая и светлая… Да ты там была сегодня… За обмен квартиры в доплату получила кое-какие бабки. У меня была хата, хоть и загаженная, но в престижном районе. И метров было вдвое больше… Сначала я проедала эти деньги и думала, куда идти учиться. Наивная. Деньги кончились быстро. И тогда… Тогда все кинулись работать интердевочками. Слово-то смешное… Среди нас такие девочки были, умора… Была одна Жеоржина. Ты слышала такое имя? Эта Жеоржина… работник невидимого фронта… прошла и огонь, и воду, и трубы… ещё в годы второй мировой. Клянусь. Впрочем, она была скорее нашей наставницей. Мастер, так сказать, производственного обучения. – Вера опять затянулась и задумалась…

– Я мечтала денег много иметь и мужа иностранного заполучить, – снова заговорила Вера, уставившись куда-то в угол, словно забыв о Рите. – Для этих целей эта работа была самое то. А по сравнению с теми ублюдками, с которыми меня жизнь сводила в квартире папаши… мои клиенты были настоящими кавалерами. Правда, старые, в основном. Но старость, не порок. Так ведь?