Елена Ронина - Такой долгий и откровенный день (сборник)

– Оля? Я не ошиблась?

Навстречу шла молодая аккуратная женщина с собранными в тугой пучок волосами. Неужели? У Оли перехватило дыхание.

– Да, меня зовут Оля. – Незнакомка широко улыбнулась, и Оля поняла: нет, она не ошиблась.

– Ядвига?!

– Ага, все-таки в Большой?! Все-таки мелкими шажочками!

Ядвига стала ее единственной знакомой в театре. Что бы Ольга без нее делала? Новенькой было совсем нелегко. С одной стороны, вроде уже не девочка и могла за себя постоять, с другой стороны, то, что уже не девочка, только добавляло сложностей.

Одного таланта было мало. Интриги, закулисные игры. И в Одессе этого хватало, и там балеринам ленточки на пуантах подрезали. Но в Москве все было более изощренно. О дружбе с кем-нибудь не могло быть и речи. Одна яростная конкуренция.

А с Ядвигой Ольга сошлась. Почему? Наверное, балерина из провинциальной Одессы была свежим человеком, и захотелось Ядвиге наконец к кому-то приткнуться, надоело жить в постоянной вражде, бороться за выживание. И потом, человеческая натура такова, что быть покровителем – приятно, особенно, когда тебе это ничего не стоит. А тут приехала Оля. Балерина – сильная, а в человеческих, социальных отношениях, как слепой котенок.

Потом и Ольга ввела Ядвигу в свой дом, в элитный писательский круг. Хотелось закрепить балетную дружбу.

Григорий не сразу принял новую подругу жены. Даже при характерном для него «частичном отсутствии» безапелляционная прямота Ядвиги его немного задевала.

– Оль, по-моему, она злая. Как ты можешь с ней дружить, не понимаю.

– Гриша, да я бы без Ядвиги пропала! Удивляюсь, что она со мной возится. Сама не представляла, что в такую мясорубку попаду. То одна помаду перед самым спектаклем украдет, то другая чай на стул в гримерке прольет. Ядвига отбиваться помогает. А то, что она злая… Нет, она просто прямолинейная. Все, что думает, обязательно выскажет. А нравится это тебе или нет, она об этом не задумывается! Но у нее есть одно качество замечательное – она ничего не сделает исподтишка. Никогда! В глаза что-нибудь неприятное скажет, это запросто, а вот за глаза – нет. Что ты, Гриша! Слава богу, что она у меня есть. Большой – это, как оказалось, не только школа и сцена, это еще и много-много сложностей, слез и всяческих разочарований, – Ольга и не хотела жаловаться, но и в себе держать все злоключения подчас не было сил.

– Бедная ты моя голуба, зачем это тебе, ну скажи? – Гриша прижимал Ольгу к себе. – Бросила бы уже. Уж достаточно, наверное. Весь репертуар, по-моему, сплясала, – аккуратно прощупывал Григорий почву.

– Гриша, опять?! – Ольга не переносила постоянные споры по поводу своей работы, и еще это унизительное «сплясала»! Григорий не понимал всю серьезность театра для Ольги, чем порою сильно ее обижал и разочаровывал. Никогда они серьезно не ссорились. А вот на этой почве мог разгореться нешуточный скандал.

– Молчу, молчу, – Иевлев понимал, что затронул больную тему, и попытался увести разговор: – А кстати, Ядвига, какое интересное имя, откуда оно? И почему ты называешь подругу Ядькой? Всегда считал, что первая буква в этом имени «Е». Это же польское имя? Недавно прочитал в каталогах Дрезденской галереи про принцессу Гедевигу.

– Почем я знаю, а про балет, Гриша, ты запомни!

Григорий понимал, что уловка не удалась, и теперь ему весь вечер предстоит обсуждать эту больную тему. Очень неохота. Тогда – попытка номер два, или он не писатель, знаток человеческих душ?!

– Подожди, Оля, не кипятись. Кстати, твоя подруга с дурным характером и неправильным именем очень нравится нашему Леве.

– Брось!

Все, уловка номер два удалась, Ольга про неприятный разговор забыла.

– Не знаю, правда, зачем это нужно Леве. По-моему, у твоей подруги нет недостатка в кавалерах. И это, кстати, тоже ей в минус. Когда женщина в таком возрасте и до сих пор не замужем, это тоже подтверждает ее нелегкий характер.

– Да, характер непростой, врагов у нее куча, это ты прав. А то, что она не замужем… Гришка, знаешь, среди каких мужиков мы крутимся? Разве ж это мужики! Слава богу, мне повезло. Ядвигу осуждать не будем.

Через полгода Ядвига вышла замуж за сценариста, друга Григория.

Жизнь шла своим чередом, подруги ссорились, мирились, получали новые роли, дружили семьями. И обе, в общем и целом, были благодарны друг другу.

ГАСТРОЛЕЙ в Париже ждали всем театром, готовились к ним. Безусловно, нервничали, кто поедет, кто нет, плели интриги, писали анонимки.

В Париж взяли и Ядвигу, и Ольгу. Это была необыкновенная удача!

Ядвига в Париже не была ни разу, Оля в Париж ездила на писательский конгресс с мужем. Роман Григория Иевлева о Наполеоне перевели на французский язык, и писателя пригасили в столицу, да вдобавок еще и с женой. Но город посмотреть почти не удалось. Все время в машине, из зала заседаний – на ужин, из ресторана – в гостиницу. А много ли увидишь из окна автомобиля? Хотя и тогда Ольга попала под очарование Парижа, и долго потом не спала ночами, все представляла себя гуляющей по французским улочкам и сидящей в парижском кафе. Аромат настоящего кофе, как говорили французы, «кофе-крем», и незабываемый вкус круассанов. Как же хотелось повторить это вновь.

Думала ли она, что будет здесь танцевать? Даже не мечтала. Про Большой – да, и грезила, и сны видела. Но Гранд-Опера?! Нет, Ольга была очень земным человеком. Телец по знаку зодиака, она никогда не брала на себя невыполнимых обязательств и не мечтала о несбыточном.

И вот они на сцене Гранд-Опера, и шумный успех, и на поклон выходили по десять раз, корзины цветов, несмолкающие овации!

Что за театр, музей, а не театр! Глупое сравнение Клода де Бюсси: «Гранд-Опера снаружи выглядит как вокзал, а внутри чувствуешь себя как в турецких банях». Подруги записывали крылатые изречения за французским экскурсоводом. Все нужно было запомнить, ничего нельзя упустить!

А эта чудовищная история про архитектора Гарнье, которого не пригласили на открытие театра. Про него просто забыли!

– У нас бы такого быть не могло!

– Понятное дело, загнивающий капитализм!

– Перестаньте, неудобно, мы же в гостях.

Советские артисты не переставали восхищаться и сравнивать. А не слишком ли вычурное здание, а не слишком ли много фигур, скульптурных групп, колонн?

– Вы заметили абсолютно верно, – пояснял экскурсовод. – Обвинения в эклектизме сыпались на Гарнье, спроектировавшего театр, со всех сторон. Даже Императрица Евгения спросила архитектора, в каком стиле он построил Оперу. Впрочем, Гарнье нашелся: «В стиле Наполеона III, мадам». Упоминание об императоре исключило дальнейшие дискуссии.

Особенно поражало, что театр принимал посетителей и днем. Зрители шли не только на спектакли, но и просто полюбоваться театром. Походить по залу, посмотреть на уникальный плафон, расписанный самим Марком Шагалом.