Северин Подольский - Незнайка. 40 лет спустя

– Даже не думай об этом, Макар! Осталось тут куковать пару денечков так, что давай не будем искушать нашу судьбинушку – Емеля также уловил настрой друга наведаться в гости к мисс Грациани, живущей вместе с отцом на окраине Лексингтона.

– Значит, вам от меня не увернуться, парни! Придется-таки расписать пульку – Макар незаметно извлек из кармана колоду карт.

– Только короткую! – со слезами на глазах простонал Емеля, обреченно расстилая на столе чистый листик бумаги.

– Тише! – воскликнул Гайченко, заметивший яркую вспышку лампы на охранном пульте.

– Сработал датчик движения? – удивился Макар, успевший сдать карты.

– Наверное, опять птицы шалят – Емеля с радостью бросил карты и подошел к зрительной трубе, стоявшей на треноге против окна. Это окошко выходило на редкий перелесок, защищавший их дом с северо-запада, и некоторая часть местности не входила в поле зрения телевизионных камер охранной системы.

Птиц Саморезов не заметил, но еле заметное шевеление в кроне огромного вяза, стоящего на краю участка, ему показалось подозрительным.

– Что там, Емеля? – Макар успел посмотреть свои карты, и на его лице уже читалось предвкушение игры.

– Похоже, у нас гости – прошептал Емеля, переведя взгляд на шоссе, по которому очень медленно катил байкер на старом «Харлее». Мотоцикл издавал приятный низкочастотный рык, а Байкер, не обращая никакого внимания на дорогу, неотрывно смотрел то на их дом, то на то, что скрывала необъятная крона старого вяза за амбаром.

– Давно надо было спилить это дерево – подошедший к окну Макар, прильнул к окуляру зрительной трубы.

– Это, уже ни в какие ворота не лезет! – заявил Борис Моисеевич, глядя на то, как байкер, объехав дом с юга-востока, ворвался на их территорию.

– Вот именно, никакого уважения к частной собственности! – после этой реплики, у Емели отвисла челюсть, так как байкер, поставив на подножку свой «Харлей», затеял словесную перепалку с теми, которые прятались в кроне дерева. Вскоре в байкера полетела пустая бутылка, и он поспешил укрыться за мотоциклом.

– Так все, довольно! Боря, дуй к «Максиму» – Макар подошел к сейфу и достал свой любимый «Ремингтон». Сверху раздался звон выбитого стекла, это Гайченко выставил в слуховое окно ствол пулемета.

– Подождите, пока не стреляйте! Они, кажется, осознали, что бесчинствуют на чужой территории – крикнул им Емеля, оставшийся на своем посту, возле окна.

«Еще бы!» – Макар видел застывшую мину на лице байкера, разглядевшего в чердачном окне толстый ствол «Максима».

Разглядели, очевидно, пулемет и те, которые прятались в кроне вяза.

– Что за ерунда? – Макар поначалу не хотел верить своим глазам, так как оттуда выплывал самый настоящий ковер-самолет с двумя пилотами на его цветастой и ворсистой поверхности. Мужчина держал в руке пистолет, наведенный на байкера, а девушка размахивала белым платком.

– Боря, подержи этих чудаков пока на прицеле! А мы пойдем с Емелей, потолкуем… – крикнул Макар, на бегу подхватывая из сейфа АКМ для Саморезова.

– Ты, Тараска, видно белены объелся – Борис Моисеевич отобрал у того бутылку и плеснул из нее себе и Макару.

– Я не Тараска! Извольте выражаться правильно, меня зовут Тарас ибн-Хаттаб – громко икнул волшебник и наколол вилкой хрустящий огурчик.

– Да ладно, тебе, Хатаббыч, не обижайся! Я, же не в обиде за то имечко, которое ты для меня придумал – похлопал Тараса по плечу Емельян Данилович.

«Винтик» – прыснул Борис Моисевич, глядя на захмелевшего Саморезова.

«Шпунтик» – в ответ залился звонким смехом Емеля, глядя как тот плотоядно покосился в сторону девчонки, прилетевшей с Пестрюком, который насупившись, сидел в сторонке. Друзья все еще давили на него обиду.

Олеся Ровальчук и впрямь, была чертовски хороша собой. Пила наравне со всеми, но абсолютно не хмелела и это для механиков, повидавших многое на своем веку, было удивительным фактом.

Макар Романович был далек от того, чтобы веселиться и периодически щипал себя за ухо, так как эта фантастическая вечеринка зашкаливала своей нелепостью. Периодически, он поглядывал в сторону Богдана Захаровича Пестрюка. Бывший руководитель их группы, агент со стажем в звании полковника КГБ, на поверку оказался коротышкой со странным именем, Пачкуля Пестренький.

А вот волшебник, рассказавший им эту чудовищную сказку, однозначно чувствовал себя в своей тарелке и на грани приличия, ухаживал за единственной в компании девушкой…

Отрезвление произошло утром, когда они обнаружили книжку, оставленную Тарасом ибн-Хаттабом.

– А где наша Олеся? – Гайченко тщетно пытался вспомнить концовку вечеринки.

– Она улетела вместе с волшебником на моем ковре-самолете – пробурчал Богдан.

– Эх! Дать бы тебе по морде, Богдан Захарович – оживился Емеля.

– Однажды уже дали – проворчал Пестрюк.

– Не понял? – Емеля с интересом посмотрел на бывшего руководителя.

И Пестрюк подробно, во всех деталях рассказал о событиях девятилетней давности, закончившихся избиением его и мистера Некноу в Лексингтоне.

– И то хлеб! – с удовлетворением констатировал Макар, вспомнивший тот роковой вечер в казино у Клауса Карловича.

– Что там Тарас ибн-Хаттаб нес вчера про какие-то сроки? – Борис Моисеевич по объективной причине пропустил ночью проводы мага и его новой подруги.

– У нас остались не более двух месяцев, чтобы вернуться домой – ответил Богдан Захарович, так и не прикоснувшийся вчера к спиртному.

– Домой? – Гайченко с утра плохо соображал.

– В наш мир! Мир коротышек, Шпунтик – Емеля вспомнил имя своего друга, и его снова стало потряхивать от приступов смеха.

– Понятное дело, где этот дом, он не намекнул – Макар вчера довольно профессионально пытался колоть волшебника, но тот на этот счет, молчал как партизан.

– А тебе, Богдан, надо будет вернуть и шапку-невидимку. Кстати, где она? – Макар пригвоздил Пестрюка к месту.

– В Одессе. Забыл у Ефима Соломоновича – буркнул бывший руководитель их группы.

– Не было у нас забот, так теперь еще и Соломонович… – проворчал Емеля.

– Что будем делать, Макар? – Гайченко вертел в руках книгу, в дорогом кожаном переплете, усеянном драгоценными камнями, оставленную им на память Тарасом ибн-Хаттабом.

– Читай, Богдан! – Макар повертел в руках фолиант и передал его Пестрюку.

Чтение книги длилось более двух часов и произвело на них невероятно тяжелое впечатление. Не раз и не два Гайченко подходил к столу, прикладываясь к самодельным напиткам. Не менее эмоционально воспринимал текст и Саморезов.

– Про Солнечный город читать? – спросил Богдан Захарович, осилив первую часть.

– Достаточно! Как-нибудь в другой раз – устало махнул рукой Макар и посмотрел в окно, на внезапно раздвоившийся мир.