Елена Ронина - Частная клиника

Катерина убеждала, как могла. Но вопросы у женщины оставались. И после каждого визита к своему гинекологу Ирина приходила в кабинет к Главному. И он опять смотрел на нее своим сухим и внимательным взглядом, и ей опять становилось немного не по себе. И опять вспоминалась та поездка.

– Ирина Вадимовна, вы мне сегодня не нравитесь. У вас все нормально?

– Да, вот только от врача. Мельникова знаете, как со мной носится? Вы ж ей зачем-то сказали, что этот ребенок лично вам очень важен, – Ирина никак не могла уйти от провокационных фраз, хотя Екатерина Павловна уже работала с ней не только как гинеколог, но и как личный психолог. Все равно Ира не была уверена ни в чем. Ситуация ее не отпускала.

– А я и сейчас скажу точно также. Потому что знаю, сколько лет вы этого ребенка с Игорем ждали. Вспомните, как я отношусь и к вам, и к Игорю. И лет вам уже немало. Поэтому уход должен быть действительно хороший. Нет, вы мне все-таки сегодня не нравитесь. Вы бледная.

– Да ну, не выдумывайте, Геннадий Иванович. Чувствую я себя прекрасно. И УЗИ показало, что все в норме. Не переживайте. Остался месяц всего.

– Ну а дома? Все в порядке? – Ирина чувствовала: Геннадий не хотел ее отпускать и все пытался разобраться, чем именно она ему сегодня не понравилась.

– Да все в порядке. Спасибо, Геннадий Иванович.

Она смотрела на него и видела перед собой внимательного врача, друга семьи – и вся абсурдность ситуации никак не давала ей покоя. Ирина помедлила и наконец собралась с духом:

– Знаете, все время про это думаю. Наваждение какое-то. Вот ведь все-таки как судьба распорядилась. Никто же не мог знать, что тогда в Риме я уже беременная была. А если бы что-нибудь произошло между нами?

Геннадий внимательно посмотрел на Ирину:

– Хорошо, что не произошло. Я вам теперь за это благодарен, – и, помолчав, добавил: – Берегите себя.

А по дороге домой Ирина начала рожать. Геннадий, как всегда, оказался прав. Не зря ему не нравилась ее бледность. Игорь, муж Ирины, разволновался и не понимал, что предпринимать, куда кидаться. Помчался, естественно, к Геннадию. Тот сделал все возможное и невозможное, потому что действительно все сложилось как-то непросто. Организовал и больницу, и роды. Поддерживал Игоря, потом Ирину, следил, чтобы ничего не случилось с ребенком. С ним, как с главным врачом известной клиники, считались.

Оглушенная после кесарева, Ирина лежала в реанимации. Она была счастлива. Теперь у нее был сын. Катю пропустили в палату. Ирина размазывала слезы по лицу, сжимала Катину руку, еще слабая после операции.

– Ничего, ничего! Все позади. Ты справилась, – женщина гладила руку пациентки, но предательские слезы лились и по ее лицу.

– А почему раньше срока на целый месяц?!

– Так бывает. Видимо, сынуля устал слушать мамины сомнения.

Ирина вдруг просияла.

– Вы правы, Екатерина Павловна, вот она – причина. Нет больше никаких сомнений. Все неважно, все встало на свои места. Наваждение прошло, и никто не сможет нас разлучить.

– Ира, Ира, – Катя погладила девушку по спутанным волосам, – благодари Всевышнего за то, что интуиция тебя не подвела тогда, почти год назад. Или это был твой ангел-хранитель?

– Кать, ты куда-то улетела, а я ведь задал тебе вопрос. Все про ту женщину думаешь?

У Мельниковой в голове эта история пронеслась стремительно. Сильный у Иры ангел-хранитель. Поступила-то она правильно, но сколько обдумывала этот самый поступок, как змей-искуситель раздирал ее изнутри, – даже Теме пришлось родиться раньше, чтобы прекратить ее сомнения.

А кто подскажет Кате, как ей поступить? Ведь Андрей ждет ответа. И ей хочется ответить «Да». Но что-то удерживает.

– Давай вечером поговорим, – улыбнулась женщина.

Уже открывая дверь кабинета, Катя услышала телефонный звонок. Ключ как всегда не попадал в замочную скважину и в итоге упал на пол. Телефон все звонил.

– Алло, – запыхавшись, ответила наконец попавшая в кабинет Катя.

– От операционного стола, что ли, оторвал?!

– Фима! Практически. В руке зажим, на лице маска.

– То-то тебя слышно плохо. Я коротко, скажи пациенту, чтоб потерпел.

– Он в наркозе, не услышит.

Ох, любила Катя Фиму Загоскина. Вот тот самый редкий случай, когда люди знакомятся уже в зрелом возрасте, еще и живут в разных странах, видятся-то раз в год – но это не мешает им радоваться каждому разговору. Потому что говорят они на одном языке. Понимают друг друга с полуслова, и чувство юмора у них схоже.

– Ну, тогда не тороплюсь. Короче, русская красавица, приезжаю в сентябре, точную дату сообщу дополнительно, останавливаюсь, естессно, в «Балчуге», постельное белье готовить не надо, с тебя два свободных вечера. На один можешь прийти с кавалером, но на второй только одна. Охмурять тебя буду.

– Так, может, мне и на первый одной прийти? – расхохоталась Катя.

– Это был тест на наличие молодого человека. Выходит, никого нет!

– Представь себе, есть!

– Расстроила. Но я тебя отобью! Одного вечера мне достаточно.

– Самоуверенный ты тип, Загоскин!

– Иначе не проживешь!

«Это точно», – подумала Катя.

Ну, вот и хорошо: может, Фима поможет принять решение. После той, первой поездки в Германию у них сохранились не просто рабочие, но и хорошие дружеские отношения. Скорее всего, в этих отношениях Катерина выступала в качестве сестры. Она прекрасно знала о наличии у Ефима девушки Инны, с который Загоскин то расходился, то опять страстно дружил. Инна являлась владелицей аптеки, и каждый раз эта аптека становилась основной причиной то гордости, то ссор.

– Понимаешь, поднялась сама. Приехала в Германию в четырнадцать лет – ты представляешь, что это такое! Я все же переехал сознательным парнем, мне уже двадцать шесть стукнуло. И я сам конкретно хотел уехать. Понимаешь, сам! Это очень важно! А ее родители за шкирку взяли, от друзей, от школы оторвали – и кинули этим фрицам на съедение. Без языка, без привычек. Таким детям очень сложно, остаются комплексы на всю жизнь. Вон, у моей тетки (та в Берлин приехала) дочь после школы уехала в Израиль. Прикинь, в армию пошла! А уж Инку немцы здесь достали, а она все перетерпела. Язык выучила классно, вообще без акцента говорит. Образование получила прекрасное, училась день и ночь, подрабатывала, хотя в Германии это запрещено. Кредит взяла в банке. Тоже, знаешь, это тебе все не Ваня с Маней, это бизнес – план подробный нужно составить, банкиров убедить. Вот так вот.

Такая Инка и ее аптека были со знаком плюс. И практически так же, с пеной у рта, Ефим обзывал разными неприличными словами эту чертову аптеку и в самых ярких красках расписывал ее хозяйку, когда его настроение было со знаком минус: