Владислав Картавцев - Хризантемы. Отвязанные приключения в духе Кастанеды

Я перевел дух. Первый мой спонтанный порыв был остановлен, напряжение частично вышло из меня, отдаваясь болью, и теперь можно было браться за дело основательно.

Я перевернул Майю на другой бок. Она молчала и не сопротивлялась. Она просто закрыла глаза и отдалась своему чувству.

Теперь я был сзади. Я приподнял одну ее ногу и снова вошел в нее. Она глубоко вздохнула и принялась плавно насаживаться на моего крепыша, позволяя ему проникнуть на всю глубину.

В этот раз я не собирался заканчивать быстро. Мы начали двигаться, постепенно ускоряя темп. Я обхватил Майю за грудь и прижался к ней. Майя постанывала вполголоса. Я же до поры до времени молчал, но потом не выдержал и начал дополнять ее симфонию звуков своим участием.

Через некоторое время мне пришлось ее отпустить, чтобы она выгнулась и заняла более удобное для себя положение. Ее бедра были восхитительны. Упругие и округлые, я прижимался к ним и чувствовал себя просто на вершине блаженства. Наконец-то мой блудный солдатик работал, как и полагается, и пока не собирался останавливаться.

Я перевернул Майю на спину, закинул ее ноги себе на плечи и положил ей под поясницу подушку. Она плотно свела ноги, и давление на мой самый чувствительный орган возросло. Меня охватила страсть. Желание подступило к самому горлу, и я не мог больше сдерживаться.

В самый кульминационный момент (ровно за секунду до конца) я вышел из Майи и ухватил крепыша рукой, помогая ему. Майя немедленно присоединилась ко мне и быстро перехватила подопечного. Она стимулировала его рукой, добиваясь полного опустошения, одновременно приподнявшись на локтях, насколько это возможно.

Ее поза вызвала у меня такой чувственный оргазм, что его, наверное, хватило бы на сто дочек и не менее чем на сотню сыновей, которым, увы, не суждено было сегодня зачаться. Все ушло мимо и осталось на животе Майи, а я откинулся рядом и впал в оцепенение.

Зашумел душ. Я слышал, как Майя плещется и что-то напевает себе под нос. Я с трудом разлепил глаза и попытался отыскать часы. Я совсем не помнил, куда их вчера положил, поэтому сначала осмотрел всю кухню, потом единственную комнату, а только потом догадался заглянуть в ванную.

В ванной я немедленно был поставлен под струю воды, и Майя сама решила вымыть меня с ног до головы. У меня не хватало слов, чтобы описать восторг от ее ласковых прикосновений! Такое наслаждение я желаю пережить любому мужчине, и поверьте, оно еще долго будет сниться Вам по ночам!

Кстати, часы лежали здесь же в ванной – на полочке возле зеркала. Так что зашел не зря! Они показывали половину девятого, следовательно, на работу я уже опоздал. Придется сделать вид, что задержался в поликлинике, а пока нужно бежать!

Первое, что я обнаружил, выйдя на улицу, это то, что какой-то алчный пионер содрал эмблему SAAB с капота. Я грязно выругался. Прошло уже два года с момента покупки машины, и никто до сегодняшней ночи на нее не покушался.

– А ведь тебя предупреждали! Держи коня на охраняемой стоянке! А не под окнами дома в бывшем рабочем районе! – мое радужное настроение немного померкло. И я пришел к философской мысли, что очень легко плюнуть человеку в душу, а отмыться – трудно.

Философ из меня был никудышный, и мысль не обладала свежестью, но уж, как говорится, что имеем, тем и гордимся! Я завел двигатель и закурил. Подождал, пока обороты не станут ровными, а заодно и напустил дыма в салон.

Я думал, чт о лучше – ехать на работу на машине или же на метро. Но раз уж я за рулем, то нечего время терять! Я вырулил со стоянки и мгновенно уперся в жуткую пробку. Машины стояли колом, и единственное, чем отличались от мертвого железа, так это громким нервным бибиканием.

Сигналили все, но толку от этого было ровно ноль. Я быстро оценил ситуацию. Развернулся и через несколько минут снова припарковал машину на прежнем месте.

– Итак, на работу ты уже опаздываешь часа на полтора! Поэтому – рысью, рысью, хоп-хоп-хоп!

Я почти бежал. И дело было даже не в том, что мне, как штык, нужно было примчаться к девяти или десяти (некоторые вольности со служебным временем у меня имелись), а то, что на одиннадцать у директора было назначено важное совещание, на котором я должен был представить доклад. И опаздывать на него было смерти подобно.

Пришлось придать телу серьезное ускорение. Минут через десять я проскочил перекресток, из-за которого и возникла вся пробка, и поймал такси. А вскоре уже висел на поручне в вагоне метро и радовался, что успеваю.

Мое внимание привлек интересный разговор. Рядом со мной стояли две бабули и громко говорили о колдовстве. Выглядело это так: они попеременно рассказывали друг другу жуткие истории о заговорах, порчах, сглазах и приворотах и бурно сами на них же и реагировали.

Стоя рядом с бабулями, я узнал, что все богатые люди получили свои капиталы исключительно за счет черного колдовства и лихоимства, их любовницы на самом деле вовсе и не люди, а чистые демоны из преисподней, и в Москве недавно появился Верховный Архимаг, который рассказывает людям только правду, и не услышать его – все равно, что продать душу сатане.

Архимага звали Виолетт Порфирий Зад, и он был внучатым потомком архангела Гавриила. Архангел сам лично давал громогласные указания с небес, что Зада нужно слушать и повиноваться ему беспрекословно. О чем авторитетно заявила одна из бабуль и, случайно подметив скептическое выражение моего лица, форменно спустила на меня всех собак:

– Чего уставился, молодой оболтус? Всё слушают и слушают, подслушивают и подслушивают! Нет, чтобы сходить в церкву, в храм божий, и воздать молитву во имя Господа! Так нет – и как только совесть ваша не лопнет от убожества вашего повсеместного?

– Вы это мне? – поначалу я даже и не понял, что ее слова обращены в мою сторону.

– Тебе! Вот именно, тебе! Расплодилось вас тут таких бандитов со звериными рожами, нормальным людям и пройти негде!

– Бабуля, успокойтесь! – я пытался сохранить самообладание, – я же вас не трогаю, что Вы ко мне прицепились?

– Ах, не трогаешь! – на помощь товарке поспешила ее подруга, – а ты попробуй! Да я ж тебя сейчас вот этой клюкой! – и она действительно попыталась ткнуть в меня палкой.

Я инстинктивно подался назад и налетел на какую-то даму, которая от неожиданности взвизгнула тоненьким, почти детским голоском:

– Милиция! Убивают! Меня убивают насильники! – она с размаха ткнула в кнопку громкой связи с машинистом и принялась орать, что срочно нужно вызвать два спецбатальона ОМОНА, поскольку ее собираются зарезать прямо в вагоне.

Я впал в ступор. Вокруг творилась какая-то чертовщина! Весь вагон стоял на ушах, повсеместно слышался настоящий собачий лай, хотя собак нигде не было видно. Люди так самоотверженно гавкали друг на друга, что я только диву давался, как такое могло произойти всего лишь за две минуты.