Ирина Глебова - Мне снился сон…

– Да, днём вода может прогреться градусов до восемнадцати. Но только сверху, чуть-чуть. Что поделаешь, пояс вечной мерзлоты. Зачерпни-ка водички.

Она набрала флягу, которую они сняли с пояса Силвы. Антон варил бульон из двух тушек леммингов. Виктория увидела часом раньше зверьков, которые показались ей мышками. Антон объяснил, что это и в самом деле подвид полёвок, рассказал, что лемминги – главная пиши полярных волков и песцов.

– Хороший вес и мощную энергию на этих малышах набирают. – И присвистнул. – А ведь как раз сейчас эти мышки в самой поре, жирненькие, упитанные.

Ушёл и вернулся с двумя тушками. Девушке сказал, но не показал: жалеть будет. Теперь они ели очень вкусный бульон с кусочками нежного мяса. Не солёный, конечно, но заедали солёными галетами.

Костёр продолжал гореть – и для тепла, и для того, чтоб их с воздуха могли заметить. Топлива для него хватало – берег был усеян самым различным деревянным хламом: обломками досок, веток, брёвнами.

– «Топляк», так назвал это Антон, по-русски. – Леди Виктория подняла на внука глаза, влажно и молодо блестевшие от воспоминаний.

И Энтони вдруг тоже вспомнил: «силки» – так сказала ему по-русски Тори…

В нож Антона была вделана складная ложка. Они хлебали ею по очереди вкусный бульон, и Виктория наконец спросила своего спасителя:

– Ты, Тони, говоришь по-английски, как житель Лондона.

– Что, совсем нет акцента? – улыбнулся он.

– Небольшой. Как у офицеров, долго служивших в колониях, Индии или Афганистане.

– Угадала. Вот только не я сам, а мой отец, он был несколько лет секретарём посла Российской Империи в Османской Империи. А потом – дипломатом при английской миссии в Афганистане.

– Ты вспоминал часы, «Вашерон…». Старинная, дорогая марка. Твой отец был богат?

– Он был дворянин, это главное. Получил отличное образование, его должность хорошо оплачивалась. Но и состояние небольшое тоже было: поместье на родине, вложения в банки… Он полюбил – и взаимно, – дочь посла. Через год после свадьбы был переведён на службу в Афганистан. А перед этим проводил с женой отпуск в Лозанне… Там я, как раз, и родился.

– Значит, твоя мама тоже дворянка?

– Да, из древнего знатного рода.

– Но… – Виктория неловко пожала плечами, словно извиняясь, – ведь в Советской России к дворянам относятся плохо? Они все уехали после вашей революции за границу. А ваша семья, как я понимаю, уже и была там, в Афганистане? Под защитой Британского флага…

– С моей семьёй получилось как раз наоборот. Ещё в 16-м году, когда мне не было и года, отец отправил меня с матерью в Россию. Уже тогда молодой принц Аманулла, поддерживаемый верховными муллами, провозгласил священную войну против англичан… Ну, ты об этом знаешь, в твоей семье ведь были и есть офицеры… Тут вскоре и произошла «наша революция», – Антон улыбнулся девушке. – Посол отказался работать на «взбунтовавшуюся чернь». Бросил всё и уехал во Францию, с ним – почти весь дипломатический корпус. А отец согласился, остался, возглавил посольство.

– Но почему?

Антон, склонив голову на бок, демонстративно, но не обидно, а весело оглядел Викторию с ног до головы.

– Фамилия Роскоммон, как я понимаю, знатного происхождения? Вы – пэры Англии?

– Конечно!

– Но почему же ты, и твой брат, наследник, если не ошибаюсь, титула… Какого?

– Герцогского, – протянула Виктория уже не запальчиво, понимая, куда он клонит.

– Да: лорд, герцог, а поехал помогать «красной стране». Почему?

– У вас война, вам тяжело…

– А вы – самоотверженные люди, с высокой моралью, гуманисты… Вот и мой отец был такой. К тому же, Россия была его страной, а он всегда был патриотом… И ещё – принц Аманулла ему нравился, отец видел в нём сильного лидера, симпатизировал ему. Они дружили. А Советская власть с первых своих дней стала поддерживать Амануллу.

– А что дальше, Тони? Мне всё о тебе интересно!

Это было признание! И не только слова, но и взволнованно-восторженный тон, и нескрываемо-нежный блеск глаз, которые не опустились в смущении, встретив его взгляд. Почему она должна была смущаться? Их встреча – чудо, дарованное свыше! Никак, ну совершенно никак пути этого русского, советского офицера и юной английской леди не могли пересечься. А вот – пересеклись…

Антон всё прочитал в её глазах. Провёл рукой по её волосам, щеке, чуть придержал за подбородок, наклонился и слегка тронул губами её губы. Тронул и задержался на несколько секунд.

– Тори, малышка, – сказал тихо-тихо, почти прошептал. – Наша встреча, это ведь чудо!

Словно прочитал её мысли. Чуть помолчав, спросил:

– Продолжать? Будешь слушать дальше?

– Да, да, – она прислонилась головой к его плечу. – Мне так интересно!

– Отцу, теперь уже официальному послу революционной России, прислали несколько человек, среди которых один даже имел юридическое образование. И он начал налаживать дипломатические отношения. У него это получилось отлично, тем более что вскоре Аманулла-хан стал королём Афганистана, провозгласил полную независимость от Англии. Два месяца, в 1919 году, шла война, которую твои, Тори, соотечественники проиграли. Благодаря поддержке Советской России, и моему отцу тоже. Ты уж прости! А я до пяти лет отца не видел, жил с матерью в городе Санкт-Петербурге. Потом он вернулся, и мы переехали в другой город, Севастополь. Это прекрасный город-порт на Чёрном море, на полуострове Крым.

…Леди Виктория, сидя в кресле, смотрела на огонь камина. Взгляд её, вместе с воспоминаниями, был где-то далеко. Но вот он, возвращаясь из дальних лет, обратился в сторону внука, прояснился.

– Я позже многое прочитала об этом месте – полуострове Крым. Очень интересная земля. Необычное соединение цивилизаций: античность, дикие племена, мусульманская культура. Не стану тебе сейчас об этом, захочешь – сам узнаешь. Там, на острове, в июле сорок второго, Антон рассказывал мне легенды Крыма. Как маленькой девочке рассказывают сказки. Я их и слушала, как сказки, помню до сих пор.

…Наступала ночь. И хотя видно было, как днём, слепящее солнце потускнело, словно подёрнулось дымкой, и сильно похолодало. Антон нашёл, чуть дальше озера, скопление валунов, похожее на грот, с оттаявшей полянкой перед ним. Перенёс туда огонь, разложил одеяла. Они сидели, обнявшись, и он рассказывал об Ифигении, дочери царя Агамемнона, которую должны были принести в жертву богине Артемиде, чтобы та отпустила корабли к Трое. В последний момент перед жертвоприношением богиня сжалилась и перенесла девушку в Тавриду, а это и есть Крым… О фонтане слёз бахчисарайского дворца: жестокий хан Крым-Гирей с каменным сердцем, на старости лет полюбил-таки прекрасную юную Деляре, но та умерла. И тогда он приказал мастеру сделать фонтан, в котором плакал бы камень…О старинной генуэзской крепости, рядом с которой ещё более древняя башня под названием «Девичья». Дочь правителя-архонта, гордая красавица, отказала в любви знатному полководцу Диофанту, но полюбила простого пастуха. Архонт подстроил его гибель в море и она, узнав об этом, бросилась с этой башни на глазах Диофанта…