Евгений Филимонов - Иди сквозь огонь

– Я предупредил. Тронешь – убью.

Что-то в глазах Кирилла, то, что пацаны и девчонки детдома видели уже не раз, убедило её – парень не бросает слов на ветер. И это завело её ещё сильнее.

– Посмотрим, малыш, посмотрим. Ступай. Вон! – Ласковый тон совершенно не соответствовал сказанному, и ошеломлённый Кирилл долго не мог понять, оказавшись за дверью, что же это было.

А за дверями смеялась угроза его будущему. Смеялась беззаботно и весело. Словно предвкушая нечто забавное.

Майя долго допытывалась о причинах подавленного состояния, но Кирилл отшучивался мрачно, стараясь не задеть вчерашнюю тему. У него это получилось.

А на следующий день в детдоме началась суета, Лариска объявила, что на выпускной прибудут высокие гости, и всё в детдоме следует отмыть и украсить.

В коридорах замелькали незнакомые люди, застучали молотки и заревели дрели с перфораторами – дом готовился к встрече. И – к проводам, ведь выпускной станет их последним вечером, что они здесь проведут, как воспитанники. В этот вечер они получат метрики и документы, ключи от квартир, выданные городом – и должны будут навсегда покинуть ставшие родными стены.

Прошла пара дней, и Кирилл слегка расслабился, вокруг Майи и других девчонок ничего странного он не уловил. Грай, которого он также попросил присматривать за подругой – также ничего не заметил.

День выпускного наступил внезапно, несмотря на то, что все ждали этого дня, готовясь со всей тщательностью и фанатизмом бывших детей, покидающих материнское гнездо.

С утра воцарилось отличное настроение, всех томило ожидание заветных, горько-сладких минут обретения свободы. От этих стен, от этой еды и казённого тряпья, от ненавистной Лариски, в конце концов.

Майя просто светилась от радости. Впереди она видела лишь светлое, рядом был Кирилл, Грай, ещё много-много друзей. А, встав на ноги, они сумеют забрать Валерку, стать ему приёмными родителями. Она просчитала, как и когда это произойдёт, и жавшийся к ней пацанёнок наизусть знал все этапы вызволения из Ларискиного царства.

День пролетел, как минута. Вечер же длился бесконечно долго. Их поздравляли, тискали, обнимали, подкидывали и валяли. Они и сами всё это проделали с другими десятки, а то и сотни раз. Им выдали ключи, и пусть они открывали двери в разваливающиеся домишки – это теперь были их домишки. Закончился ужин, и наступило время танцев.

Майя и Кирилл танцевали только друг с другом, он не отпускал её от себя, всё ещё опасаясь коварства директрисы. Но танцы захватывали всё больше и больше, и он расслабился, отдавшись круговерти вальса. Мир кружился вокруг них, кружился, кружился…

Из забытья его вырвал хлесткий шлепок по щеке. Кирилл с трудом продрал глаза и попытался понять, где находится. Он лежал на широкой кровати, покрытой ворохом каких-то белых шкур, голову нещадно ломило, во рту пересохло. И, до него вдруг дошло, что он не одет, мех щекотал тело в интимных местах, намекая на полную обнажённость.

Кирилл повернулся, пытаясь понять, кто его шлёпнул. И тут же слетел с кровати. Лариска хохотала, глядя на расползающееся по его лицу недоумение. И чем больше он свирепел, тем сильнее она хохотала, извиваясь на постели вёрткой гадюкой.

– Ты знаешь, я ошиблась. Ты не кобелек, и не щенок. Ты – зверь! – Она снова расхохоталась. – Меня никто уже давно так не драил, ты бы себя видел. Жаль, не помнишь ничего. Повторим?

Кирилл озирался, не понимая абсолютно ничего из происходящего, мир перевернулся и обернулся зазеркальем, иначе и быть не могло, иначе – как всё это объяснить? Он судорожно попытался прикрыться, понимая, что выглядит нелепо и жалко. А Лариска царицей возлежала на кровати и наблюдала за его метаниями, как кошка за мышкой.

– Ну и что ты там прячешь? Я, вроде, всё уже видела. И не только видела.

– Она издевалась над ним, точно зная, как ужалить побольнее.

Он, наконец-то, смог слегка разогнать туман, обволакивающий сознание и тотчас же вспомнил.

– Майка!

– Вспомнил, ага. Силён, малыш. Всю ночь пыхтел, как заведённый, а под утро и вспомнил, надо же. Да ты не переживай, она тоже занята была. Причём – не тобой. Ох, и штучка, я тебе скажу, девка твоя. Всего то – пара граммов того, парочка этого – и любой человек превращается в похотливое животное, не видящее никакой разницы – с кем и как. А хочешь, я тебе покажу? Эксклюзив, так сказать, первый оценишь.

Кайзер понял, что проиграл, что все его угрозы эта крыса отмела, как что-то несущественное, и, мало того – поимела его во всех смыслах. Он чувствовал себя раздавленной калошей, но мысль о Майке впивалась в сознание раскалённой иглой.

– Что покажешь?

– Как что? Кино, конечно же. Ты думаешь, что тут мастерили всю неделю, театр для вас? Размечтался. Не-е-ет, всё как в лучших домах Парижа. – Она издевательски хохотнула. – Понимаешь ли, люди любят свои трофеи коллекционировать: охотники – на стенах, энтомологи всякие – в альбомчиках. А мои клиенты – на видео, им так сладче, да и пережить ощущения по-новой всегда можно. А то и поменяться с кем-нибудь. – Кирилла уже мутило от её непрекращающегося смеха. – Ну что, любовничек, смотреть будешь?

Он отрицательно мотнул головой, но она и не ждала согласия. Что-то щёлкнуло, и в телевизоре напротив кровати замелькали кадры, сопровождаемые животными звуками совокупляющихся людей.

Кирилл не хотел смотреть, но глаза предательски скосились на экран. Он оцепенел. Майка, любовь всей его жизни, свет его будущего – с ней вытворяли нечто извращённое, и ей это нравилось. Хотя, он понял, что глаза любимой не выражают ничего, в них отражалась лишь пустота. Но, тело послушно поддавалось ласкам, выгибаясь и заставляя её издавать стоны, от которых, казалось, его сейчас вырвет.

Его вырвало на самом деле, и, вытерев губы, он смотрел лишь перед собой. Но звуки… Кирилл бросился на Лариску, забыв о своей обнажённости. Но не дотянулся, из-за двери выскользнул мужик амбалистого вида и нанёс всего один удар, который в детдоме считался постыдным.

Корчась на полу, и выблёвывая остатки вчерашнего пиршества, сквозь боль, он услышал отдаваемые приказы.

– Этого выкиньте где-нибудь. Да кому он страшен, щенок этот. Хотя, в постели ничего. Одумается – возьмём в студию. А девок отвезите к Марьяшке. Да накачайте их там, чтобы и мыслей не было никаких. Может, клиенты их опять захотят.

Кирилла подняло с пола, а потом мир взорвался фейерверком.

Он не помнил, что было дальше, и как пролетела неделя. Рядом с ним был Грай и парни из ватаги, что-то происходило, кто-то с кем-то о чём-то договаривался, обменивался. Разум впал в оцепенение, в нём жила лишь одна мысль – «Майка!». И каждая минута существования превратилась для него в поиск любимой и остальных девчонок. Услышанное в полузабытье имя неведомой Марьяшки помогло, и они вышли на след. Но, дойдя до логова – поняли, что добыча слишком крупна для них. Снова время, встречи, траты – он продал полученную от города квартиру, получив сущие крохи, но их хватило.