Елена Яворская - Жестяной самолетик (сборник)

– У-у-у!.. – тоненько завыла Лиска, возведя глаза к зениту. Команданте покосился на нее с нескрываемым злорадством и дополнил декламацию крайне экспрессивной жестикуляцией:

– Я, в некотором роде, формалист в поэзии, – важно заявил Стасик. – Ваши стихи, уважаемый Владимир Федорович, на мой взгляд, несколько эклектичны…

Де Ла Варгас скорчил жалобную физиономию.

Настя поглядела на Стаса и несмело хихикнула.

– Концептуально! – то ли похвалил, то ли обругал Максим.

Пресловутые обстоятельства места и времени на этот раз не подгадили. Солнце, конечно, ярилось, но ветерок освежал. Топать, увы, было еще прилично, но старенькая бетонка выигрывала в сравнении с современным асфальтом. И к трассе утомленная доцентовой физикой и лирикой компания вышла аккурат перед появлением рейсового.

На прощание Настя заявила, что ни в жисть больше не поедет на такие мероприятия. Команданте искренне не понял: а что такого-то? ну, прокатились на халяву, ну, свежим воздухом подышали. И добавил: приятели звали его куда-то на юга, куда – он еще не уточнял, понял только, что там организуется палаточный лагерь имени Че Гевары.

– Я уже и снарягой запасаюсь, – прозрачно намекнул он.

– Сколько литров? – без особой заинтересованности уточнил Макс.

– Не всех хватит, – коротко и деловито заверил доцент. – Ну так вы со мной?

Лиска усомнилась. Нет, она не Настя, ей зарекаться не резон. Только вот уж очень смущало отсутствие четких географических ориентиров. Да и не сдернешь невесть откуда по-быстрому, как из «Алых парусов».

– Я подумаю, – буркнул явно недовольный итогами своего пребывания на слете Стас.

Не соврал – подумал.

Очень скоро – буквально на четвертый день по возвращении – стало ясно, что слова де Ла Варгаса не только воодушевили Стасика, но и направили его творческую фантазию в определенное русло. И он позвонил Лиске. Как будто бы посоветоваться, а на самом деле – поставить перед фактом. Пространный телефонный разговор Лиска, с ее привычкой конспектировать прочитанное и услышанное, свела к следующему: за высокопарным «надо провести работу над ошибками» и ребяческим «а мы чем хуже?» стоит почти уже не контролируемое желание Стаса заявить о себе как об одном из авторитетнейших лидеров местных авангардистов. И Лискин довод: лидеров-де скоро станет больше, чем простых авангардистов, Стас воспринял как предательский отказ служить пятой спицей в колеснице будущего триумфатора.

– Столько народу, как Семин собрал, мы, конечно, не соберем, – помявшись, соизволил признать без пяти минут новый светоч авангардизма, понимая, что пора переходить к практическим выкладкам, иначе его без обиняков пошлют… и даже не в «Алые паруса». – Но мы возьмем качеством. Когда я в Москве был, я с тамошними задружился.

– С кем? – насторожилась Лиска.

– О! Это отдельная тема! – загадочно обронил Стасик.

Пурга и мрак, блин!

– Я им уже приглашения по электронке разослал, так что это дело решенное, – отрезал герой туманного завтра. – И с папой поговорил, он одобрил.

Ну, если с папой, тогда дело и вправду решенное. Стасиков отец, Жутко Ответственный Чиновник, на пустяки не разменивался. Правда, как только что выяснилось, и в игрушках любимому сынку не имел привычки отказывать.

– Да-а? А я-то тебе на что сдалась? – вкрадчиво спросила Лиска .

– Ну как же? – мгновенно сменил интонацию сын чиновника. – Ты ж у нас в числе организаторов.

– У вас? В числе?!

– Ну, то есть я хотел попросить тебя быть в числе организаторов, – быстро исправил оплошность Стас. И вбросил самый главный аргумент, по крайней мере, именно так оно прозвучало: – Максим Швецов уже согласился помогать. Сказал, мысль интересная, стоит попробовать.

«Да Максим Швецов добрый, как плюшевый мишка, он по жизни дает себя во всякую лабуду втравливать», – подумала Лиска. Но не озвучила. Потому что ей вдруг стало любопытно.

– А что за мысль-то?

– Палаточный лагерь, – торжествующе объявил Стасик. – Пятидневный.

Во развернулся! У Борюсика было двое московских гостей, а у этого, судя по апломбу, не меньше двух десятков намечается. Борюсик три дня своих выгуливал, а тут – пять! Тут не работа над ошибками, тут целое сочинение по мотивам получается. И с мотивами Стаса, кстати, все предельно ясно.

– Я уже и место присмотрел… – тем временем дожимал собеседник, – точнее, отец посоветовал, это его, как говорится, малая родина.

– Хорошо, – в Лиске, неведомо почему, начал пробуждаться азарт, и она уже решила: кота в мешке – покупаем! – А кто это дело спонсировать будет, а? Проще говоря, что мы кушать будем? Пять дней-то, а?

– В том-то и соль, что никто! – радостно объявил новоявленный выживальщик. – Скинемся, у кого сколько есть…

– И на какую сумму ты рассчитываешь, если не секрет? – Стасов план снова начал утрачивать в Лискиных глазах четкие очертания. – Лично у меня только от мертвого осла уши, то есть остатки майской стипендии. Майской, Стасик! А сейчас июль!

– Ну так мы и не будем шиковать. Купим перловки, пшена…

– Не врубилась. Ты лагерь организуешь или птицеферму открываешь? Я не привереда и даже перловку люблю искренне и нежно. Но перловка на завтрак и ужин, пшенка на обед – это слишком даже для меня.

– Картошки у местных купим…

– Я поняла. Я ошиблась. Не птицеферму, а свиноферму, так? Без рыбки, без мяска… Или ты злостным вегетарианцем заделался?

– Вы с Максом что, сговорились, что ли?! – не на шутку оскорбился Стас. – Я все продумал. Мы еще комбижира возьмем. Зато не как у Борюсика, на всем готовом! У нас настоящий лагерь получится!

– Угу, концентрационный, – Лиска вздохнула. – Ну, ты хоть чай и хлеб в свой список включи. Мне спокойнее будет. А что с палатками и прочим барахлом?

– Решаю. Все, Лиз, больше говорить не могу, бежать надо. Все остальное – при встрече.

Оставалось надеяться, что, вопреки расхожему утверждению, от любопытства кошка не сдохнет. Да и от голода, Лиска надеялась, – тоже нет.

Стас подошел к подготовке с обстоятельностью будущего бюрократа: провел два совещания с ней и с Максом, на которых, разумеется, председательствовал. И все время что-то записывал. К счастью, не протоколировал – всего лишь составлял списки необходимого. Потом, прикинув смету, принимался вычеркивать то, без чего… э-э-э… можно обойтись.