Сергей Дроздов - Правдивые байки воинов ПВО

Нечего и говорить, что ни «проспать» сеанс связи, ни ошибиться в приёме-передаче они не имели никакого права. Это рассматривалось бы как невыполнение боевой задачи, со всеми вытекающими, для того сурового времени, последствиями.

Кроме этого на точке имелось: 2 автомашины, запасы еды, топлива и воды на год.

Самое интересное – это то, что они годами (!!!) служили там без офицеров, только солдаты – срочники.

Так, отец, будучи сержантом, несколько лет был командиром этого поста. Раз в год к ним приходил караван машин. Привозили продукты, питьевую воду (на год, подсеребрённую, чтобы не портилась), ГСМ, одежду и всё остальное, что требовалось для жизни в дикой пустыне, где они и располагались. В этот приезд, который длился примерно неделю, всех бойцов «точки» ещё и проверяли по знанию дисциплин боевой и политической подготовки. От политподготовки – до стрельбы и физкультуры. Поблажек никаких не делали никому.

Отец вспоминал, что в ежегодный заезд на точку всегда привозили бочку спирта. Его использовали для регламентных работ на радиостанциях и даже разрешалось выпить для «согрева», когда температура воздуха опускалась ниже 40 градусов Цельсия.

«Метеостанции у нас нигде в округе не было, и я, как командир поста, имел право сам списывать этот спирт „для нужд личного состава“, на основании показаний нашего термометра. Никто проверить реальную температуру у нас всё равно не смог бы», – рассказывал отец.

Порой они выпивали зимой вечерком по 50 грамм «для сугрева» и настроения. НО: это никогда не разрешалось делать тем, кто был в карауле и нёс боевое дежурство. «Да они и сами бы не стали пить на дежурстве!» – с удивлением ответил он на мой вопрос о возможных «злоупотреблениях». «Все знали, что головой отвечают за точность приёма и передачи информации, дураков пить на дежурстве не было!».

Вот такое самосознание имели солдаты 40-х годов…

(Мне страшно даже представить, что бы случилось, если бы в 70—80-е годы оставить на точке 15 солдат без офицеров и с бочкой спирта на целый год!!! Там бы через неделю никого не осталось! Про более поздние времена и думать не хочется).

Там же людям доверяли, как это ни странно звучит сейчас. Было доверие, был и строгий спрос, разумеется, а значит – была и ответственность с дисциплиной в той армии.

Кстати о дисциплине. Когда в конце 80-х годов в прессе начали писать про пресловутые «неуставные отношения», отец поинтересовался у меня, что это такое.

Я объяснил отцу суть данного явления. Он был страшно поражен: «До чего армию довели!!! У нас наоборот, молодым солдатам помогали во всём!!! Учили, показывали, поддерживали. У меня в подчинении были ребята, которые Берлин брали, раненные не раз, с медалями и орденами, намного старше меня – и никаких проблем с дисциплиной не было!»

Однажды я спросил отца, а что бы он делал, если бы ему (сержанту срочной службы, напомню) кто-то из старых солдат отказался бы подчиняться? Отец сначала не понял сути вопроса: «Как это отказался?! Почему?! С ума он сошел, что ли?!» Мне пришлось ему объяснять, как это бывает в современной армии.

Отец задумался и потом сказал: «Выгнал бы его из части и кормить перестал!». А потом, после некоторого раздумья повторил: «Да и не могло такого быть, у нас же армия была!!!».

И о сроках службы. Конечно же, тогда все солдаты тоже мечтали о «дембеле».

(Кстати, если быть точным в терминах – имели на это полное право, по той простой причине, что они-то были мобилизованы в армию! Соответственно – подлежали демобилизации.

Воинов 50—80-х годов в армию призывали. А значит, они подлежали увольнению в запас, и только!!! Использование всеми «срочниками» терминов «дембель», «дембельнуться» и т. п. – конечно же просто дань традиции.

Эти тонкости любил подчеркнуть Толя БМП, в беседе с нерадивыми воинами старших призывов: «Тааак, товарищи гвардейцы, подлежащие увольнению в запас в ноябре, декабре, январе, феврале! Как будем служить?! Добросовестная служба сокращает срок её прохождения!!!». Эта шутка всегда имела большой успех у воинов, «подлежащих увольнению в запас»).

Но вернёмся к солдатам сороковых годов и их заботам.

«Дембель» был для всех желанной темой, о нём думали и ждали его.

Отец вспоминал, что периодически возникали слухи, что, мол, 1926 год демобилизуют в конце 1947 года, потом – к ноябрьским праздникам 1948 года. «Мы – тоже считали дни. У нас в землянке была сложена печка и побелена извёсткой. Начали на ней рисовать и зачеркивать „палочки“ – сколько дней нам до „дембеля“ осталось. Изрисовали этими палочками всю печку, потом – бросили это занятие и ещё 2 года служили!!!» – посмеивался, вспоминая это, отец.

В 1947 году в Чите проходили соревнования среди всех дальневосточных радистов на приз Главнокомандующего войсками на Дальнем Востоке, маршала Малиновского.

В этих соревнованиях принимал участие и расчет отца. Они заняли там общее второе место, что для радистов из богом забытой точки в Монголии было огромным достижением, и стало нешуточной сенсацией этих соревнований.

В качестве поощрения Малиновский наградил командира расчёта краткосрочным отпуском с поездкой на родину. Это – был поистине царский подарок от маршала! Отпуска для солдат тогда были величайшей редкостью.

Отцу прямо на соревновании вручили отпускной билет и документы на право проезда до Ленинграда и обратно к месту службы. Он начал собираться в путь.

Собирать-то было особенно нечего. Шинель, вещмешок, немудреное солдатское имущество – всё было с собой. Командир его роты связи, которому никакой отпуск «не светил» в ближайшем будущем, был родом из Москвы, железнодорожная станция Перово. Там жили его родители. Зная, что отец поедет в Ленинград через столицу, ротный попросил его привезти им передачку – вещмешок с продуктами из офицерского пайка. (В стране ещё была карточная система). Вещмешок он упаковал при отце, положив в него и несколько больших жестяных банок со сливочным маслом, которые можно было купить в Монголии. В СССР это было немалым богатством, по тем временам. Вещмешок ротный завязал обрывком красной сатиновой материи, которую оторвал от какой-то скатерти, чтобы отцу было легче запомнить этот мешок в дороге.

Второй просьбой ротного – было купить ему в Ленинграде хромовые сапоги.

В Монголии все солдаты и офицеры ходили тогда в кирзовых сапогах. Других – не выдавали. Для этой покупки ротный дал отцу немалую сумму денег.

С этими двумя поручениями папа и поехал в отпуск, к родителям в Ленинград. Ехал на перекладных, в каких-то эшелонах и товарных вагонах. Пассажирских поездов тогда было мало и билетов на них было не достать.

Где-то на подходе к Уралу, ночью, эшелон, в котором отец ехал в отпуск, попал в крушение, и вагоны полетели под откос…