Олег Мухин - Человек: 3. Автор

«Какие красивые кристаллы: игольчатые, столбчатые, звездообразные! Неужели это я?! Никогда не думал, что я такой! Я – снежинка! Я падаю я неба на землю! Я падаю, чтобы земля стала белой! Человек делает её грязной, а я – чистой! Я стараюсь исправить ошибки людей!… Нет, я не снежинка! Так сверкать и искриться на солнце может только бриллиант! Я – бриллиант! Сияй, безумный бриллиант! Откуда это? Я знаю, знаю!… Я знаю абсолютную истину! Истина состоит в том, что…»

В восемь тридцать четыре утра на блок-пост номер шестьдесят два, расположенный в бывшем посёлке Чуня из лесу вышел совершенно голый человек, от макушки до пальцев ног покрытый чем-то белым, издалека напоминающим снег. На окрик «стой, кто идёт?» не отреагировал. Сначала его хотели расстрелять, но потом подпустили поближе, усыпили газом и стали ждать указаний начальства…

– Так вы говорите, что после того, как покинули эпицентр, вы ничего не помните?

– Так точно, господин следователь. После того, как пошёл «снег», сознание отключилось. Видимо, отравился. Помню только, что я узнал… э… абсолютную истину…

– Что-что? Какую истину?

– Абсолютная истина состоит в том, что… нет никакой абсолютной истины…

Я мечтал. Но не впустую, как мечтает большинство населения нашей планеты, а мечтал о конкретных вещах, которые я теперь мог себе позволить. Я мечтал о стереосистеме за двести тысяч долларов. Мечтал о «харлее» мощностью 90 лошадок. О самолётовертолёте «Bell Augusta». О яхте «Sea Ray» тысяча пятой модели. О собственном острове где-нибудь поближе к экватору. Я вспомнил, что Артур Кларк, заработав свои миллионы, перебрался на Шри-Ланку, раскатывал там на судне на воздушной подушке и занимался подводной фотографией. Обзаведусь самыми современными техническими новинками и буду писать нетленку, одним глазом поглядывая на монитор компьютера, а другим – на пальмы, пляж и океанские волны, лениво набегающие на берег. Буду потягивать ледяной компот и сочинять, сочинять, сочинять.

Нет, вряд ли получится у меня что-нибудь ещё сочинить, если я нахватаю себе все эти игрушки. Мне будет просто не до писательства. Как Ричарду Райту было не до музыки, когда он купил дом на Родосе и яхту, названную им «Lazy» («Ленивый»). Что может быть лучше, чем плаванье под парусом после многих лет бренчания на электропианино?!

Предаваясь таким вот мечтам и размышлениям, я побродил по набережной, послушал крики чаек, поглядел на рыбаков, занятых делом, и на праздно шатающихся туристов, посидел в «Галеоне» (в просторечии переименованном в «Гальюн»), на вид больше похожем на современный утюг, чем на древнеиспанский боевой корабль, выпил там большую кружку портера, прошёлся по центральной улице города и уже собирался от нечего делать сходить в кино на премьерный показ фильма Алексея Германа «Тяжело быть богом» с Леонидом Ярмольником в главной роли. Но вдруг в сознание ко мне вполз тунгусский монстр, раковой опухолью расползающийся по России. Я подумал, ну что мне в Москву ехать, что ли? Ну должны же они там, в Кремле, уметь соображать. Неужели не догадаются принять единственно правильное решение?

– Товарищ, я смотрю, вы не очень торопитесь, – прервал мои мысли молодой паренёк, стоящий на перекрёстке и теребящий в кулаке связку ключей. – Прошу вас помочь нам в качестве понятого. Вы не против? – он предъявил удостоверение. – Это не займёт много времени. Только распишитесь в протоколе и всё.

– А что, собственно…? Я хотел… в кино. На премьеру… – запинаясь, выдавил из себя я. Мой путь в кинотеатр, как назло, пролегал мимо местного отделения внутренних дел.

– Да вы успеете, – сказал паренёк, взглянув на часы. – Пройдёмте… – он тронул меня за локоток и мягко подтолкнул. – Взяли одного пенсионера-фальшивомонетчика. Так, представляете, этот гражданин до чего додумался, – рассказывал мне суть дела одетый в штатское полицейский, – чтобы состарить деньги, он бросал банкноты на пол и ходил по ним. Весь пол у него был в фальшивых рублях, – мы перешли дорогу и стали подниматься по гранитным ступенькам крыльца. – И, что интересно, он вон в том доме жил, – парень указал на жёлтое строение. Это было совсем рядом от полицейского участка.

Мы вошли в дежурную часть. Находящийся за стеклом дежурный даже не посмотрел на меня – о чём-то разговаривал по стационарному телефону. Во внутреннем дворике я, обнаглев, спросил:

– А на чём он попался? Качество банкнот было низкое?

– Смешной случай, – ответил паренёк. Я обратил внимание на то, что у него на лице веснушки. – Пенсионер коллекционировал журналы о катерах и яхтах, – мы уже петляли коридорами первого этажа здания. – Собрал так много, что ими его и завалило, – паренёк улыбнулся. – Он складывал журналы в картонные коробки, а коробки ставил одну на другую. Здание старое, доски пола не выдержали. Представьте себе картинку. Вы живёте один, входная дверь заперта на три замка, вас завалило – не выбраться. Что остаётся делать? Звонить в МЧС. Ну а они сообщили нам. Когда под ящиками обнаружили не только пенсионера, но и толстый ковёр из денег.

Мы остановились у закрытой двери, обитой свежим дерматином.

– Вы знаете, – сказал я. – Ничего, что я выпивший?

– Ничего, – сказал парень. – Я сам немного того. Входите. Я вас здесь подожду. Только на следователя сильно не дышите. Он перегара не любит. Трезвенник…

Следователь сидел за письменным столом, уткнувшись в пухлый скоросшиватель и был так увлечён чтением, что на моё появление в его кабинете никак не отреагировал. Перед письменным столом стоял табурет. Я присел на краешек и, чтобы не дышать в сторону следователя, спросил у почётном грамоты, висящей в рамке на стене:

– Где тут расписаться?

Следователь закрыл папку, спрятал её в ящик стола, посмотрел на меня и тихо произнёс:

– Тебе не расписываться надо, а молиться.

Ещё не понимая, что происходит, я по наивности сказал:

– Кажется, вы меня с кем-то путаете.

На что он опять же тихо ответил:

– Это ты меня с кем-то путаешь, Денис Меркурьев по прозвищу Дэн Меркурий.

У меня из головы улетучилось ирландское чёрное пиво, а он продолжал:

– Ты куда прёшь? Совсем страх потерял? Глиста бледная. Властью недоволен? Сморчок обдолбанный. Пооткрывали хавальники, паразиты. Навальные, немцовы, евлинские, парфёновы, акунины. А теперь ещё и писатели-фантасты. Фантасты-педерасты. Меркурий – это в честь Фредди Меркьюри, я так понимаю? Тот ещё пидорас был.

Он посмотрел на меня с усмешкой. Его лицо показалось мне знакомым, но я не мог вспомнить, где я его видел. От страха я вообще ничего не мог вспомнить.

– Ну что, будешь говорить? Или тебе помочь? Может, всё сам расскажешь? По-хорошему? – не повышая на меня голос, сказал он и прибавил: – Да ты часом не обделался? Что-то воняет от тебя каким-то дерьмом, – видимо, видок у меня был совсем уж плачевный. – Ну, давай колись, откуда сведения, кто подсказал, имена, пароли, явки, на кого работаешь, сколько заплатили… Слушай, а, может быть, зря я на тебя наезжаю? Может быть, ты вообще ничего не понимаешь? Может быть, ты инопланетянин, пришелец или как это?… чужой? Не ведаешь, что творишь? – он явно издевался надо мной. – Ну что глазами лупаешь? Хватит в молчанку играть. А не то укольчик тебе сделаем, так ты сразу всё расскажешь, даже как в детстве онанизмом занимался и соседским кошкам головы топором рубал…