Владимир Романовский - Инсула

Но он не слушал. Он действительно все понял.

Маска индейского вождя на стене улыбалась злорадно.

Амелита, с кляпом во рту, привязанная к стулу, с руками за спиной, скрученными изоляционной лентой, сидела в центре комнаты и не могла пошевелиться. Человек в черном тщательно полил бензином пол, занавеси, и стол.

И вышел.

Амелита попыталась дернуться, упасть на бок, встать вместе со стулом – все напрасно.

Смуглый мальчик вылез с деловым видом из-под стола. Амелита замычала, но он не обратил на нее внимания. Он открыл один из ящиков, посмотрел внутрь, закрыл. Открыл следующий, и в нем обнаружил перочинный нож. Открыл его. Подошел к Амелите. Прижал палец к губам.

– Шшш.

Зайдя Амелите за спину, он начал перепиливать слои изоляционной ленты. Нож оказался тупой, и было трудно. Мальчик передумал, изменил план действий, переместился к красивым, хоть и по-простонародному крупным, ногам Амелиты, и снова занялся перепиливанием изоленты.

– Ммм! – сказала Амелита.

– Тихо, сука! – сказал мальчик шепотом. – Все испортишь, корова!

Он освободил ей левую ногу, затем правую. Оглянулся. Сделал жест, означающий, что она должна попробовать подняться. Снова оглянулся. Амелита вдохнула глубоко носом, широко расставила ноги, наклонилась вперед, и поднялась – со стулом, привязанным к спине и жопе. Мальчик еще раз прижал палец к губам, а затем этим же пальцем указал на дальнюю дверь. Амелита кивнула и направилась, осторожно, чтобы не потерять равновесие, к двери. Мальчик шел рядом, поддерживая ее под руку время от времени.

А в гостиной, у входа в кабинет, стоял человек в черном и смотрел, как сочится из-под двери бензин.

Он закурил.

В кармане у него зазвонил телефон.

– Да?

В темном безлюдном переулке Федотова прислонилась спиной к стене, держа телефон возле уха. И сказалa:

– Все нормально. Успешно…

Человек в черном улыбнулся, затягиваясь сигаретой. И снял маску.

– Ты человек слова? – спросила на другом конце связи Федотова.

– После стольких лет ты все еще в этом сомневаешься? – удивился Зураб Кипиани.

– Смертей больше не будет?

– Ничего не имею против этих людей. Дело закончено. Встречаемся где обычно?

– Да.

Связь выключилась.

Еще раз затянувшись, Зураб Кипиани набрал номер.

– Да? – сказала Людмила.

– Все готово.

– Наконец-то.

– Подождем, пока они подпишут? Прижать их еще?

– Не нужно. Подпишут как миленькие, рано утром. Можешь отпускать команду. А ты-то сам? И … ну, знаешь, кто.

– Нет нас больше в твоей жизни. Ушли, долю свою забрав. Наслаждайся.

Людмила отключила связь, села в кресло, и водрузила ноги на стол. На лице ее проступило вдруг неподдельное мечтательное выражение.

Зураб Кипиани, стоя у двери в рылеевский кабинет, положил телефон в карман и еще немного полюбовался лужей бензина под дверью. Подумал. Бросил сигарету на пол и затоптал. Поколебался. Надел маску и зашел в обратно в кабинет.

Войдя и осмотревшись, он снял маску.

Кабинет был пуст.

Немного поразмыслив, Зураб Кипиани набрал номер.

– Ну? – спросили его на другом конце связи.

– Все, сворачиваемся. Отчаливаем завтра на рассвете. Кстати, если прибудете до меня, приберите там в каютах. Вы такие свиньи, что даже не смешно. И пивом пусть кто-нибудь запасется, а не как в прошлый раз. Путь все-таки долгий. Ну, пока.

Он выключил телефон.

Внизу, в вестибюле, следователь Иванов тоже положил телефон в карман – и сделал знак полицейским. Те кивнули и вытащили телефоны.

В квартире Зураба Кипиани Евлалия, дядя Вано, и его мальчики с интересом слушали и смотрели по телевизору речь:

– Конституция соединила два базовых приоритета – высочайший статус прав, свобод граждан и сильное государство – подчеркнув их взаимную обязанность – уважать и защищать друг друга. Убеждён, конституционный каркас должен быть стабильным, и прежде всего это касается второй главы Конституции, которая определяет права и свободы человека и гражданина. Эти положения Основного закона незыблемы.

У Евлалии зазвонил телефон.

– Да, – сказала Евлалия. – Да. Понятно.

Выключив связь, она кивнула присутствующим.

– Мы здесь – всё? – спросил любитель конкретики дядя Вано.

– Ага, – весело заверила его Евлалия. – Finis.

Все поднялись с мест.

В вестибюле Цицерон, Мими и Вадик зачарованно смотрели, как команда Зураба Кипиани в полном составе, один за другим, направляется к выходу на улицу – переодетые, в джинсах, кроссовках, куртках, со спортивными мешками: следователь Иванов, полицейские, Евлалия, Мария, дядя Вано, мальчики.

Следователь Иванов обратился к остающимся:

– Все, уважаемые, мы тут закончили. Спокойной ночи. Утром придет адвокат и все вам тут распишет.

Вадик, очнувшись вдруг от транса, почти закричал:

– А? Что такое? Что закончили? Где моя жена?!

Цицерон схватил Вадика за локоть и сказал ему в ухо яростным шепотом:

– Хочешь сдохнуть – твое дело. Но здесь есть другие, и у них, возможно, имеются по этому поводу иные соображения.

– А…

– Заткнись, дебил. Заткнись, умоляю, сволочь.

Команда ушла. Зазвонил мелодично сигнал остановки лифта, открылись двери, и в вестибюль выпростались Амелита с привязанным к спине стулом и смуглый мальчик. Оценив обстановку, мальчик дернул Амелиту за рукав, останавливая ее.

– Нож есть у кого-нибудь? Диву нашу освободить.

Необыкновенная была яхта! Здоровенная, с размахом, с комфортом, и не такая, чтоб друзей прогуливать по мелководью – а вполне годная для кругосветного путешествия, даже в опасный сезон прямиком через ревущие сороковые.

К двум пополудни прошли уже Таллин и устремились в Балтику. Дальше – между Швецией и Данией, в Северное Море, Ла Манш – и прямиком в земли с ласковым климатом. Команда в отпуску.

Команда меж тем резвилась на обеих палубах – в летней одежде, с пивными бутылками в руках, смеялись, болтали. Та, что проходила под именем Мария, якобы узбечка, держала в левой руке (была она левша) компьютерный планшет. Она вдруг сказала:

– Мужики, смотрите.

Собрались вокруг нее.

– Вот, – сказала лже-узбечка. – Вуатюр консьержа. Должен быть в гараже, так? А он почему-то в шкафу уборщика.

Все засмеялись.

Действительно – в этот момент пиджак консьержа Василия висел на крючке в кладовке, и красный огонек продолжал мигать в кармане.

Дядя Вано схватил одного из своих мальчиков за плечо.

– А ну колись. Где был в предыдущую ночь?

– А чего? – удивился мальчик. – С оперной телкой развлекался. Что, нельзя?

Все засмеялись.

– Ну и как она? – спросил следователь Иванов.