Игорь Соколов - Любовь по Цикенбауму

– В общем, скоро все сдохнем! – развеселилась Стелла.

– Эх, девочка, все, абсолютно все свидетельствует о необратимых процессах вымирания человеческой цивилизации! – Цикенбаум неожиданно покачнувшись, упал в сугроб и мы его со Стеллой подняли и снова положили на дерево.

– Ну и вымрем, а вам-то что?! – неожиданно обозлилась на Цикенбаума Стелла…

– А я переживаю! – поднял вверх указательный палец Цикенбаум.

– Вона оно как! – улыбнулся я, попытавшись рассмешить Стеллу.

– Как будто от ваших переживаний что-то изменится, – Стелла прикусила губу и с неприязнью посмотрела на профессора.

– Может, ничего и не изменится, но переживать мне тоже никто не запретит! – обиделся в свою очередь профессор.

– Арнольд Давыдович, может, не будем больше о вымирании! – взмолился я.

– Эх, друзья мои, есть общие процессы внутри цивилизации, которые и ведут наше человечество к вымиранию!

– Может, его чем-нибудь ударить, и тогда может он станет нормальным, – предложила мне Стелла…

– К сожалению, технический процесс в совокупности с интеграцией создал новый тип человека, эгоцентриста, который думает только о себе и своем благе! – повысил голос профессор Цикенбаум.

– Это он о нас! – злорадно захохотала Стелла, обнимая меня за шею.

– Инфантильность большинства людей, неспособность принимать на себя ответственные решения, а также желание насладиться всеми благами цивилизации создали редчайший тип человека, нежелающего продлевать свой род в угоду себе и своим эгоистическим устремлениям! – опять поднял вверх указательный палец профессор, и в это же время Стелла резко вскочила и укусила его палец…

– Дуреха, мне же больно! – закричал профессор.

– А по мне лучше слушать, как вам больно, нежели чем слушать о вымирающем человечестве!

– Водка кончилась! – сказал я подняв над собой пустую бутылку…

– Сейчас резко снизилось количество браков и увеличилось количество разводов, и очень здорово увеличилось количество семей, не имеющих детей! – опять взялся за свое Цикенбаум.

– Он, чокнутый! – всхлипнула Стелла, – он довел меня уже до истерики!

– Да уж, – вздохнул я, обнимая ее.

– Между прочим, большинство молодых людей ведут совершенно беспорядочную половую жизнь, и не желают вступать в брак, хотя Россия-мать вымирает! – крикнул Цикенбаум.

– Ну и что, что она вымирает?! МЫ-то здесь причем?! – крикнула в ответ плачущая Стелла.

– Люди не хотят иметь детей, как по социальным проблемам, – из-за отсутствия жилья, так и по духовным, – из-за отсутствия идеалов и попытки реализовать свое Эго любым другим способом! – продолжил ораторствовать Арнольд Давыдович.

– Он даже не слушает нас! – еще громче всхлипнула Стелла.

– А может, действительно нам пожениться и сделать детей? – я смущенно поглядел ей в глаза…

– И ты туда же?! – с гневом крикнула она…

– Большинство людей интересует только личное благосостояние или рост профессиональной карьеры, через которую они также желают улучшить свое благосостояние! – голос Цикенбаума разносился над рекой как своеобразное дополнение журчанию ручьев и шуму ледохода на реке.

– Как же хорошо ни о чем не думать! – прижалась ко мне Стелла.

– Конечно, подмена истинных ценностей человеческой жизни ложными ярко прослеживается в культуре, и прежде всего в деградации всеобщей культуры, как на эстраде, так и на телевидении и в киноискусстве, где царит легкая и непринужденная обстановка циничной любви и всеобщего маразматического обывательского романтизма… Обсасывание жизни звезд, политиков, их благосостояния, скучные детективные истории и высосанные из пальца мелодрамы, песенки ни о чем, кроме любви в красивой обертке! – Цикенбаум уже явно издевался над нами.

– Арнольд Давыдович, мы хотим тишины! – прикрикнул я на профессора, услышав опять мучительные рыдания Стеллы.

– Кроме этого, технический прогресс в совокупности с человеческим фактором породил цепь постоянно возникающих катастроф на дорогах, на транспорте, и на производстве, которые незаметно ведут к истреблению нашего человеческого рода…

В этот момент Стелла действительно ударила Цикенбаума по голове своей вязанной шапкой, отчего профессор замолчал…

– Да уж, – удивился я тому, как Стела ловко успокоила профессора.

– А может, нам действительно пожениться и сделать детишек?! – с улыбкой поглядела на меня Стелла, и мы, рассмеявшись, обнялись и крепко-крепко поцеловались под громкий крик профессора Цикенбаума: Горько! Горько! – кричал профессор до тех пор, пока у него не сел голос и уже охрипшим голосом он продолжил нам рассказывать, но уже не о вымирании всего человечества, а о его возрождении… Аминь…

Берег Оки. По реке плывут льдины. Мы стоим с Цикенбаумом и Стеллой на берегу реки и пьем водку.

Цикенбаум. (шепотом) Весна!

Я. (шепотом) Ага!

Цикенбаум подмигнул мне левым глазом.

Стелла. (гладя меня по головке рукой) Какой ты милый!

Цикенбаум (улыбаясь и размахивает радостно руками) Просто ох*еть!

Стелла. (сердито) Профессор, ну, как вам не стыдно!

Цикенбаум. (мне) Она, что, чокнутая?!

Я (сокрушенно) Эх, профессор, профессор!

Цикенбаум. (с удивлением) И ты тоже?!

Стелла. (мне) Кажется, профессор перепил!

Я. Арнольд Давыдович, а вас не тошнит!

Цикенбаум. (с обидой) А может тебе самому два пальчика в рот вставить?!

Стелла (поглаживая нежно меня по голове) Не обращай внимания, он просто пьяный!

Цикенбаум. (с возмущением) Я пьяный?! В хорошую же я компанию попал!

Я. Стыдно, Арнольд Давыдович, очень стыдно и обидно!

Цикенбаум. Да что я такого сделал?!

Стелла. Кажется, вы ругнулись матом!

Цикенбаум. (удивленно) Я?! Матом?!

Стелла. (с ироничной усмешкой) А чем же еще-то?!

Цикенбаум. Мне надо выпить! (глотает водку из бутылки)

Я. (умиротворенно, с улыбкой Стелле) Ничего, он сейчас выпьет, зато потом не будет ругаться матом!

Цикенбаум. (всхлипывая) О, Боже! Куда я попал?!

Стелла. (с презрением) А ведь вроде умный, ведь профессор все-таки!

Я. Он очень добрый! Почти святой! Просто он перепил!

Стелла. Неужели перепил?!

Цикенбаум. (самодовольно) А ты еще сомневаешься!

Я. (шепотом Цикенбауму) Женщинам, вообще, по натуре свойственно юлить!

Цикенбаум. (громко и со смехом) Юлить и мудрить!

Стелла. О чем ты там ему шепчешь?!

Я. Просто пытаюсь образумить!

Цикенбаум. (со смехом) Образумить и поудить!

Стелла. Да, он уже наклюкался как зюзя!

Цикенбаум. (весело) А то!

Я. (Стелле) Однако заметь, что он не ругается матом!