Яна Розова - Юбилей смерти

Парадная дверь, как это и водится в таких домах, оказалась перекошенной, скрипучей, тяжелой. Стальная крепкая ручка, отполированная тысячами ладоней, выскользнула из Диминых пальцев. Дверь захлопнулась за его спиной со злорадным ухающим звуком.

Дима оказался в полумраке перед деревянной крутой лестницей на второй этаж. Справа находилась обитая дерматином дверь в «кв.1». Значит, квартиру с номером два следовало искать на втором этаже. Подняв голову, в пролете лестницы он увидел лицо немолодой женщины.

Янов сумел застать Ищенко у телефона около семи утра. Вкратце объяснил ситуацию, добился встречи в одиннадцать часов.

…Психиатр произвел впечатление человека, умеющего ценить радости жизни. Янов решил, что профессия Василию Цезарионовичу далась не просто.

– Сыну Снежаны я не стал рассказывать о ее смерти, – признался психиатр, – а дал почитать свою книгу, чтобы он смог сделать правильные выводы о личности матери, раз уж ему так этого хочется (Василий Цезарионович выразил свое неодобрение только тоном). Ну, а вам, как я понимаю, необходимо больше деталей и подробностей конкретно о ее смерти?

– В нашем деле деталей лишних не бывает.

– Ладно, – Ищенко сосредоточился. – Снежана лежала в специальном закрытом отделении, так как по решению суда находилась на принудительном лечении. А умерла она очень снежной зимой…

– Звучит поэтически, – не удержался от комментария Янов.

– Да, верно. Судьба в имени прописана – удивительное совпадение, если задуматься! И ведь на самом деле, этот снег ей покоя не дал – напоминал об аварии, о том, что она натворила. Я замечал ее беспокойство, вызванное снегом, поэтому добавил успокаивающих препаратов и назначил более эффективное снотворное. Она не возражала. Большинство препаратов мы вводим внутривенно, что обеспечивает полный контроль за состоянием больного, но у Снежаны венки на руках были очень тонкие, а в некоторых местах и воспалились, так что я позволил таблетки ей выдавать. Думаю, что именно этого Снежана и хотела. Она схитрила: перестала принимать таблетки, а стала собирать их, пряча в тайничке за кроватью. После смерти Снежаны медсестры нашли щель в стенке. Всего за месяц она накопила достаточную дозу снотворных и успокоительных, а тут еще ей и повезло: я уехал в долгосрочную командировку читать курс лекций в одном столичном вузе. Ну и вот… на десятый день лекций звонит мне мой заместитель, сообщает, что Снежана Чудай отравилась снотворным. К моему возвращению ее похоронили за госсчет, так как родственников у нее не осталось.

– А матери мужа в Польшу сообщили?

– Нет, не удалось. Я даже не знал девичьей фамилии Сашиной мамы и не нашел ее семью.

– Понятно. Вы можете уточнить, кто из персонала работал в то время в отделении, где Чудай лежала?

– Уточню в отделе кадров.

– Что же, спасибо вам, Василий Цезарионович! – Янов встал.

– Пожалуйста. А почему вы так интересуетесь Снежаной?

– Собственно, если Снежана Чудай действительно умерла пятнадцать лет назад, то гораздо больше меня интересуют люди, которые ее окружали. А скажите, Снежана когда-нибудь вспоминала ту девушку, с которой был роман у Александра Чудая?

– Нет, никогда. Мы много говорили об аварии, о Саше, о том, как Саша относился к Снежане, но никогда – о той девушке. То есть, я спрашивал ее о любовнице мужа – такие вещи желательно обсуждать с пациентом, чтобы вскрывать источники гнева, но Снежана совершенно не реагировала на мои вопросы. Сейчас я даже не вспомню, как зовут ту девушку.

– Евгения или Ева Корда.

– Ева?.. Нет, мы не говорили о Еве.

На столе психиатра затрещал телефон. Василий Цезарионович, извинившись, снял трубку. Янов встал, жестом попрощался и ушел.

Игорь подъезжал к дому Евы, когда в кармане зазвонил мобильный.

– Здравствуйте, Игорь Пантелеевич! – раздался веселый голос в трубке. – Это Валера, эксперт.

– Валер, давай просто – Игорь, без отчества.

– Ага… но… ладно. Так вот. Ствол ваш – ПМ, наградной. Он принадлежит пенсионеру, бывшему прокурору Гродинской области Боженову Валерию Герасимовичу.

– Ого! – Янов так удивился, что потерял возможность выражаться осмысленно: – ни черта себе… офигеть!

– Ну, да, офигеть, – неуверенно поддержал его Валера. – Вы заберете ствол?

– Заберу. Но для начала мне нужен адрес прокурора.

– А вы в пресс-службу СК обратитесь – они ведут работу с ветеранами МВД области, всех знают. Там девочка работает – Света Сомова, мы с ней на учебах по экспертизе познакомились. Симпатичная.

– Это здорово, – буркнул Янов, блуждая в лабиринтах своих мыслей, – что симпатичная. Больше всего мне сейчас надо, чтобы Света Сомова была симпатичной.

– Ладно, извините, если не вовремя… – кажется, Валера обиделся.

– Валер! – опомнился следователь, – прости! Спасибо за помощь…

Света Сомова и вправду оказалась симпатичной и слегка простоватой, что позволило Янову подкатить к ней «на дурочку».

– Светочка, а вот мне посоветовали к вам обратиться, – сказал Янов, наскоро познакомившись с пресс-секретарем. – Мой друг приехал из-за границы, в России двадцать лет не был. Хочет найти своего дядю, прокурора в отставке.

Света ясно улыбнулась.

– Как зовут дядю вашего друга? Мы посмотрим в списках данные…

Выполняя просьбу посетителя, Света показала себя отпетой болтушкой.

– Так часто меня о помощи просят, что диву даюсь! – ловкие пальчики порхали над клавиатурой. – Чувствую себя нужной людям, а это же приятно. Вот, недавно, точь-в-точь такая же, как и у вас, история со мной случилась: звонит мне мальчик, с которым я в один детский сад ходила, представляете?..

Янов не представлял, но знал, что существуют люди, наделенные талантом поддерживать связи со всеми знакомыми им людьми. Они помнят каждого, кто окружал их чуть ли не от роддома, не ленясь сохранять в памяти характеры, ситуации, анекдоты из жизни. Света относилась именно к этой категории.

– Димка Чудай с детства был очень робким, – делилась она воспоминаниями. – Вроде мать у него болела, что-то такое… Я нашла для него сведения о следователе Комарове, который дело вел о ее смерти… Ага, вот ваш прокурор. Распечатаю вам адрес.

Янов набрал номер Димы Чудая – спросить, знаком ли он с экс-прокурором Боженовым, с помощью чьего пистолета намеревался укокошить Еву Корде. А также – передать привет от Светы Сомовой, несмотря на то, что Света ни о чем таком не просила. Дима не ответил, его «аппарат находился вне зоны обслуживания». С того момента и стало ясно, что пруха на сегодня кончилась.

Вот и прокурор дверь не отпирал и не собирался, сколько бы Игорь не извлекал тирлинькания из кнопки у двери. Мог ли старик уйти куда-то? Янов взялся терзать звонок соседней квартиры.