Николай Агафонов - Повести и рассказы

– Что же там поп делает? – поинтересовался Генка Самойлов.

– Наверное, молится, – предположил Санька Насонов.

– А чего гадать, пойдем посмотрим, – предложил Рафик Абдулов.

– Иди, если тебе надо, а мы здесь подождем, – предложили ему ребята.

Рафик пошел и вскоре вернулся.

– Ну, чего там увидел? – стали расспрашивать ребята.

– Да ничего особого, – пожал плечами Рафик, – захожу я в кинозал, а этот священник сцену ломает.

– Как ломает? Зачем ломает? – заинтересовались ребята.

– Вот и я его спрашиваю: «А зачем вы сцену ломаете?» Он говорит: «Разберу сцену и из этих досок что-то сделаю…» А что он сделает, я так и не понял. Слова какие-то мудреные: то ли кастас какой-то, то ли еще чего. Словом, что-то для службы Богу. Я ему говорю: «А почему вам никто не помогает?» А он мне отвечает: «Вот ты мне и помоги. Тогда если кто еще придет, то уже таких вопросов задавать не будет, а сам станет помогать». Я ему говорю: «Мне нельзя, я мусульманин, а храм у вас христианский». Он меня спрашивает: «А ты намаз пять раз в сутки совершаешь?» Я удивился: «Какой такой намаз?» А он опять смеется: «Какой же ты мусульманин, если не знаешь, что такое намаз. Ты еще пока ни то ни се. Так что можешь смело за работу приниматься». Я говорю: «Да мне некогда». А потом вижу, у него гвоздодер маленький, таким разве поработаешь. Там гвоздищи на сто пятьдесят, не меньше. Я ему и предложил принести из дому большой, удобный гвоздодер. Он обрадовался. «Вот спасибо тебе, – говорит, – неси быстрей, а я за тебя пока помолюсь. Как тебя зовут?» Я говорю: «Зовут меня Рафик, но как же вы за меня молиться будете, если я ни то ни се». «А это уже мое дело, – говорит он, – как я буду за тебя молиться». «Помолитесь лучше, говорю я ему, чтобы у меня отец не пил». Сказал и пошел к вам. Теперь надо идти за гвоздодером, раз обещал.

– Пойдем все вместе, – сказали ребята, – поможем попу, все равно делать-то нечего.

Так и стал Сергей со своими друзьями ходить к отцу Валерию, так звали батюшку, и помогать ему восстанавливать храм. Сделали вместе из досок сцены иконостас, престол и жертвенник [49]. Затем отец Валерий привез иконы и начал совершать службы. На первую службу ребят пригласил. Те постояли немного, переминаясь с ноги на ногу, да так и ушли, не дождавшись конца службы. Больно утомительно и неинтересно им показалось на службе стоять.

Сергей вышел из храма вместе с друзьями, но на следующий день пришел утром в храм и отстоял всю службу. Почему он так сделал, сам себе объяснить не мог, потянуло просто, и все. После окончания службы все молящиеся стали подходить к отцу Валерию и целовать крест, который он держал в руке. Сергей постеснялся подходить вместе со всеми ко кресту и уже собирался уходить из храма, но тут отец Валерий сам подошел к нему прямо в облачении:

– Привет, Сергей, рад тебя видеть. А ребята где?

– Да кто где. Сегодня же воскресенье. Наверное, на школьный стадион пошли мячик погонять.

– А чего же ты с ними не пошел? – спросил отец Валерий, испытующе посмотрев на Сергея.

– Да чего там интересного. Каждый день одно и то же. А тут у вас все необычно. Служба идет вроде на русском языке, и в то же время не очень понятно, но красиво.

– Ну что же, Сергей, – вдруг широко улыбнулся отец Валерий, – еще раз убеждаюсь в истине слов Господних: «Много званых, да мало избранных» [50]. Хочешь, я тебя научу читать на церковнославянском?

– Меня-то навряд ли, – замялся Серей, – я в школе по немецкому больше тройки никогда не имел.

– Немецкий не наш язык; а славянский – он родной, на котором наши с тобой предки говорили.

Так и стал Сергей к отцу Валерию ходить. Вначале на дому у священника учился читать по-славянски. Ему это очень понравилось. Вскоре стал ходить помогать батюшке за службой. Кадило разжигал, со свечой выходил. А как научился хорошо по-славянски читать, то его отец Валерий поставил в хор, на клирос чтецом.

После окончания школы Сергей учиться никуда не поступил. Троек было много в аттестате. Мать ему сказала:

– Раз не учишься, то иди куда-нибудь работать, а то на свою зарплату я тебя, такого бугая, не собираюсь тянуть. И от армии мне тебя нечем отмазать.

Сергей пожал плечами:

– Да я и не собирался от армии косить. Вон Колька Парфенов отслужил в морфлоте и вернулся, жив-здоров. Не всех же в Чечню направляют.

– А если в Чечню попадешь? – вдруг всполошилась мать. – Что тогда?

– А что тогда? Буду воевать.

– Господи! – всплеснула руками мать. – Тоже мне вояка выискался. А если убьют?

– Не всех же убивают. Кто-то и возвращается, – сказал Серега, но уже не совсем уверенно.

Работать его взял к себе при храме отец Валерий. Здесь Сергей и за сторожа ночного, и за чтеца. Да и вообще правой рукой отца Валерия стал. Когда подошло время Сергею идти в армию, отец Валерий отслужил молебен и сказал ему напутственное слово:

– Иди, Сергей, и служи Родине честно. Помни, наша православная вера налагает на нас особую ответственность быть преданным своему отечеству даже до смерти. Но помни еще и о том, что мы будем за тебя молиться, чтобы Господь сохранил тебя от всякой напасти и вернул домой в здравии. – При этих словах отец Валерий расстегнул ворот рясы и снял свой нательный серебряный крестик. – Давай, Сергей, снимай свой, мы с тобой поменяемся. Я с этим крестиком сам в армии служил. Теперь я твой крестик буду носить, а ты мой, чтобы все время помнил, что тут за тебя молятся.

На лесной лагерь ваххабитов [51]спустилась ночная мгла. То тут, то там слышались приглушенные голоса. Костров боевики не жгли, соблюдая маскировку лагеря. Ужин готовили на портативных газовых плитках. Запахло жареным мясом. Патриев, с наслаждением втянув в себя соблазнительные запахи, сказал, обращаясь к Хамзату:

– Пожрать-то хотя бы нам дадут? Или это только у христианских народов такой обычай – кормить перед казнью?

Хамзат поднял свой тяжелый взгляд на Патриева и долго пристально смотрел на него. Потом спросил приглушенным голосом:

– Стрелять умеешь?

Патриев, обидевшись почему-то на этот вопрос, ответил с издевкой:

– А ты мне дай «калаш» [52], тогда увидишь. Покрошу здесь всех в капусту. Хоть перед смертью душу отведу.

– Получишь «калаш», но всех подряд не надо. Надо с умом.

Гаврилов вопросительно посмотрел на Хамзата.

– Племянники сигнал подали, – ответил тот на вопросительный взгляд друга, – надо быть готовыми. Ты бери вон того, справа от тебя, я на себя возьму вон того араба. А ты, – обратился он к Патриеву, – постарайся подвинуться поближе к тому, что анашу потягивает. Начинаем сразу по моему сигналу.

Он посмотрел в сторону Сергея; тот, не слыша никого, полностью ушел в молитву. Хамзат сразу это понял и не стал прерывать Сергея. Но Гаврилов, перехватив взгляд Хамзата, тронул Сергея за плечо: