LibKing » Книги » russian_contemporary » Игорь Агафонов - Алхимик. Повести и рассказы

Игорь Агафонов - Алхимик. Повести и рассказы

Тут можно читать онлайн Игорь Агафонов - Алхимик. Повести и рассказы - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Contemporary, издательство Литагент Ридеро. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте LibKing.Ru (ЛибКинг) или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Игорь Агафонов - Алхимик. Повести и рассказы
  • Название:
    Алхимик. Повести и рассказы
  • Автор:
  • Жанр:
  • Издательство:
    Литагент Ридеро
  • Год:
    неизвестен
  • ISBN:
    9785447447311
  • Рейтинг:
    3/5. Голосов: 11
  • Избранное:
    Добавить в избранное
  • Ваша оценка:

Игорь Агафонов - Алхимик. Повести и рассказы краткое содержание

Алхимик. Повести и рассказы - описание и краткое содержание, автор Игорь Агафонов, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru
Любое произведение И. Агафонова – это как если человек азартно прожил ещё одну интереснейшую жизнь. Для автора главное – сам житейский материал, именно он диктует ему и средства выражения. Оттого, очевидно, и непохожесть всех написанных им вещей… Крепкий сюжет почти детективной истории, а следом пронзительная лиричность взаимоотношений персонажей… Словом, высокой пробы художественность – бесспорное достоинство всех его рассказов, повестей и романов.

Алхимик. Повести и рассказы - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Алхимик. Повести и рассказы - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Игорь Агафонов
Свет

Шрифт:

Сбросить

Интервал:

Закладка:

Сделать

Алхимик

Повести и рассказы

Игорь Аркадьевич Агафонов

© Игорь Аркадьевич Агафонов, 2016


Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

За лося

К нему нередко наезжают студенты – и симпатичные девчонки в том числе. Тогда ветерок доносит звуки музыки и запах шашлыка. И мне давно хотелось побывать у соседа – вдруг посчастливится поучаствовать…


Дача Бориса находится неподалёку от моего скворечника, я уже бывал там однажды – рубанок просил. Теперь же понадобился гвоздодёр.

Сосед развешивал на протянутые по комнате верёвки туристическое снаряжение: палатки, спальные мешки…

– В гараже лежало – отсырело, – сказал он вместо приветствия. – Хочешь – не хочешь, а проветривай, иначе останешься с кучей прелых тряпок.

– В поход собираемся?

– Это трудный вопрос по нынешним временам… Дадут если зарплату к весне, тогда, может, сравним цены на крупу и билеты с нашими возможностями. А пока остаётся надеяться на лучшее. И сушить…

Дом Бориса представлял собой экспериментальный объект. Как, впрочем, наверное, все объекты подобного типа: строились они в недавние времена из подручного материала, так что именно это обстоятельство и диктовало архитектуру. Посреди комнаты, оставляя у стен лишь небольшие коридорчики, громоздилась печь – гордость хозяина: война радикулиту, как он её называл в прошлый мой визит. Под печью в подвальном помещении, куда уводила винтовая лесенка, размещалась парилка… Собственно, печью называть сие сооружение будет неправильно, поскольку это был своего рода муляж. Настоящая железная печь находилась именно в парилке, и от неё по всему периметру кирпичной лежанки кольцами шёл дымоход, который и нагревал кирпичи.

– Слушайте, Борис, я только сейчас обратил внимание, что домишко ваш несколько кособок.

– Хм, понятно кособок. Одну стену громоздил я сам, а другую – мой друг по имени Влад. Рулетки под рукой не случилось, вот и мерили шагами. Я своими – метровыми, он – своими, сантиметровыми. Так что с моей стороны семь метров, а с его шесть, а то и меньше.

Борис посмотрел на меня, похлопал ладонями по своей мощной груди:

– Как насчёт домашнего винца из прошлогодних яблок? – и, не услышав с моей стороны возражений, полез в подпол.

Потом мы сидели за грубо сколоченным столом у окна, за которым вдруг потемнело и завьюжило, пили вино и разговаривали, вернее – Борис рассказывал истории из совей походной жизни.

– Ну что, ещё по кружечке?..

Я обратил внимание, что когда Борис увлекался, то становился похожим на усатого хвастунишку с пером в шляпе (картина «Три охотника», кажется), но никак не на профессора истории. Вот и сейчас он глянул на меня с лукавым прищуром и начал:

– Туристы делятся на две категории – по фасону обувки. Одни из них ботиночники и не признают другой обуви, кроме башмаков, другие ходят только в сапогах – они, стало быть, сапожисты, и ботинок на дух не переносят. Аргументы и у тех и у других неоспоримые. Нет, и у тех и у других ноги постоянно мокрые. Это само собой. Но при этом ботиночники утверждают, что у них ноги чище, потому что вода чаще вливается и выливается. На что сапожисты отвечают не менее резонно: зато у них вода теплее, как раз потому, что – реже обновляется. Так вот Ванька, так вот он, когда собирался в поход, долго думал, какую обувь ему предпочесть, спрашивал у меня, и я ему говорил: ну ты же видишь, я ботиночник. Он на это: вон твой лучший друг Влад – сапожист. И куплю-ка я себе сапоги. И принесли ему офицерские на яловой подошве. Но если Влад ходил в сапогах-ледорубах на резиновой подошве и с укреплённым носком – топором не разрубишь, то Ванька наш в офицерских, значит, решил трудности преодолевать, и в результате на всяком дождичке, на всякой мокроте и особенно на камнях скользил, как корова на льду. То бишь я к чему клоню: можно быть приверженцем чего угодно, но при этом понимать дело поверхностно.

Борис посмотрел на меня с ещё более лукавым прищуром, отчего мне подумалось, что мной интересуются как исходным материалом для будущих походов, и поэтому поднял свою кружку с вином. Мы выпили и Борис продолжал:

– А сие мероприятие произошло ещё на заре моей преподавательской деятельности и соответственно на пути к Саянам. Возникла, так сказать, острая необходимость полететь на самолёте, или точнее – на самолётике. И я, как командор, то бишь глава экспедиции, бодро пошагал на переговоры с лётным составом, который, пользуясь благоприятными условиями, вёл успешное наступление на зелёного змия, принявшего облик ящика с бомбами «Агдама», помните, наверно, такие зелёные бутылки пузатые, из крепчайшего толстого стекла, по ноль восемь литра. Стучусь в дощатую дверь, вхожу, докладываю по форме: я такой-то и такой-то, кандидат наук, и питаю надёжу на их классные лётные качества. Они мне говорят на это: «Ты что, не видишь, чем мы заняты?» Я снимаю очки, протираю их носовым платком, снова водружаю на место и резонно так замечаю: мол, вижу я, но не вижу другого – чем это может им, ассам самолётной школы, помешать совершить перелёт. «Ага, – говорят они, – ты нам нравишься. Садись, выпей с нами». А я, по секрету скажу, в то время ещё не употреблял. Ни горького, ни кислого. Но они мне показывают на пустой ящик из-под вина и говорят «садись». И я сажусь. Они мне наливают пивную кружку «Агдама» и просят сказать тост. Тост я им сказал, они остались довольны, затем я без передыху осушил кружечку и, пока, чувствую, могу ещё торговаться, заговорил о деле. У меня, говорю, всего десять человек, по семьдесят кило каждый в среднем. Они обрадовались и говорят: «Слю-ушай, это почти столько, сколько мы можем взять всего груза. Так что поклажи твоей должно быть ещё не больше двухсот кило. Понял? А у тебя сколько?» А у меня – сомневаюсь, надо ли признаваться – было пять байдарок, несколько ящиков тушёнки, палатки, спальные мешки, надувные матрасы… кстати, с тех пор мы перестали их с собой брать. В общем, аксессуаров набиралось весом ещё около тонны. Или чуть больше – забыл, сколько ящиков с тушёнкой. Выдержав паузу – якобы подсчитываю в уме, – скромно, но убеждённо докладываю: «Примерно столько, сколько вы хотите». – «Да? – засомневались пилоты. – А куда ж вы держите путь, если не секрет?» – «В Саяны, вестимо,» – отвечаю невозмутимо. – «И у вас всего двести кило на десять человек?» – «И что?» – удивляюсь я в свою очередь. – «Да нет, ничего.» И мы продолжили торг. Дёрнули мы ещё по кружечке, и они говорят: «Ну ладно, мы тебя заберём, если у тебя всего двести килограммов на десять человек. Самолёт берёт тонну двести, и ты нам подходишь, по весу. Короче, сейчас выпьешь с нами ещё бутылочку-бомбочку и пойдёшь на взвешивание. Взвесишь свои пожитки и принесёшь нам бумажку, в которой будет сказано, что у тебя двести килограммов груза. Если больше, то мы тебя не возьмём.» Хорошо, выхожу я в соседний зал, в этот рубленный из громадных брёвен барак, к своим ребятам и говорю примерно так: «Сс-слушай м-меня в-вним-мательно!» – «Командор, ты что?!» – ребята мои в натуральном восхищении. – «Я н-нарушил с-спортиный р-режим. В-вы м-можете меня п-покарать…» Все поворачиваются к завхозу, потому как именно в его компетенции вся еда и всё питиё. Ну, наш завхоз… А завхозы, чтоб вы знали, бывают двух типов: рубаха-парень – это тот, у кого к концу маршрута нечего есть и нечего пить, из-за чего приходиться сосать лапу; и сволочь – тот, у кого зимой снега не выпросишь, но в финале оказывается бутылка и к ней закусь. Вот наш завхоз был сволочь. Он почесал за своим круглым ухом, подумал и сказал: «Ну-у, он пил не наше – это можно.» Тогда я сообщаю: «Р-ребята, я д-договорился. Завтра утром л-летим.» Все: ура, качай командора! Четыре девочки бросились меня целовать. Я их попридержал: пока не улетим, ни одного поцелуя. А чтобы вам стало ясно, почему все так обрадовались, скажу: мы прошли уже изря-адное количество километров, и проплыли изря-адное количество речек, и кое-кто уже вспомнил и маму и папу. И полетать немножко на самолёте всем очень и очень хотелось. Но – дальше, я же не сказал ещё главного. А именно: «Д-друзья, у нас должно быть двести кило груза – таково решение местного ж-жюри.» Все на некоторое время онемели, затем: «Как? Как ты сказал?!» – Я им: «Спокуха! Спокен-бокен. Вы не ослышались.» Тогда мне завхоз, этот наш сволочь, и говорит: «К-командор, у нас с тобой на двоих как раз двести. И нам двоим, в общем, хватит и жратвы и пития. На двоих. А всего, для ясности и безоблачности, доложу, тонны этак полторы. – И выразительно пожал плечами. – Не меньше». Тогда я начинаю разговаривать совсем другим тоном: «Ро-обя, – говорю медленно, чтоб дошло до сознания, – у нас должно быть двести килограмм и никак не полторы тонны… Или топайте пешком. Другой аль… аль… тернативы нет!» Но и это не проняло их до полного соображения, вижу – приуныли мои ребятки. «Так, – говорю я им тогда уже как педагог, – значит, выкладываем из рюкзаков всё! – И беру для наглядности за шиворот один из рюкзаков и вытряхиваю из него на землю всё его содержимое. – Оставляем вот так – пустой картонный ящик внутри. И шагом марш на взвешивание!» – «А с байдарками как быть?» – спрашивают меня опять. Ну не бестолочи? – «Оболочку оставить, железо – вон!» И – пошли мы на взвешивание. Весовщица взвешивает и пишет номер груза. Груз номер один – рюкзак – четыре с половиной кило. И невдомёк ей, чалдонке, что с таким огромным рюкзаком, в котором всего-навсего четыре с половиной, никакой болван в тайгу не пойдёт. Не пойдёт и всё. Потому что три с половиной килограмма весит только сам рюкзак. И таким образом у нас набралось двести шестнадцать килограммов на всех. А если учесть, что лишний пуд мы запросто до утра съедим, вдесятером-то, то вообще никаких проблем. Беру я эту справку, прошу поставить штампик, чтоб уж точно поверили товарищи пилоты, и – прямёхонько к летунам на повторное собеседование. Они уже к тому времени половину ящика с бомбами опорожнили и обрадовались мне несказанно. «Двести шестнадцать килограмм? И лишнее съедите до утра? Летим! С тебя сто рублей и два литра спирта». – «Нет, ребята, – возражаю, – двух литров у меня нет. Могу дать сто двадцать рублей и один литр. Эн-зэ» – «Не-ет, – говорят в унисон оба пилота, – зачем нам твои рубли! В Сибири, знай, валюта такая: первым делом спирт, вторым – водка, а уж третьим только – рубли. Ну да ладно, у тебя честный взгляд, ты с нами выпил два литра „Агдама“, мы тебе верим. Договорились: сто рублей и литр спирта. Только чтоб утром на посадке были, как суслики с восходом солнца.» Я возвращаюсь к ребятам и докладываю: «Р-ребята, – говорю им, – не знаю, как насчёт сусликов… а сейчас спите спокойно, но утром всё наше имущество должно быть впихнуто в пятнадцать мест!» – На что мне ехидно так отвечают: «Командор, как ты себе это представляешь?» – «Р-ребята, – уже я в пик им спрашиваю ехидненько, – мы пятнадцать мест взвесили? Тогда о чём галдеж?» – «Командор, – сказал мне тогда мой первый помощник, – в пятнадцать мест всё не поместится». – «Витя, детка, – сказал я тогда проникновенно, – д-должно поместиться.» Утром мы встали и, пока дежурные готовили пищу, чтобы съесть лишние шестнадцать кило, остальные сосредоточенно упаковывались. Когда все рюкзаки были заполнены до отказа и завязаны, оказалось, что ещё шесть ящиков тушёнки, сгущёнки и прочих вещей лежит снаружи. Тогда я говорю: «Я уйду, ребята, но!.. через двадцать минут вернусь, и у кого не будет запаковано и приторочено, тому достанется увесистый пинок командорской толчковой правой ногой. А вы знаете, я слов на ветер не бросаю!» – поворачиваюсь и удаляюсь. Надо сказать, это было самое сложное для меня в этом походе – прогулять двадцать минут без всякого дела. Но когда я вернулся, мои друзья-товарищи были все до единого взмокши, но вполне довольны. И мы отправились на посадку. Впереди у каждого висит рюкзак, на спине – рюкзак (ну или байдарка, куда мы также впихнули по ящику продуктов). И ещё на правой ручке висит лёгонький такой баульчик – всего лишь килограммов на двадцать-тридцать. Но так как рука не выдерживает нести его непринуждённо все эти метры до посадки, то капроновый фал, верёвочка такая восьмимиллиметровая, опоясывает твою шею и незаметно через рукав помогает руке… И чтоб совсем уж сбить со следа самых пытливых и сообразительных приёмщиков-контролёров, через локоток элегантно перекинут плащик или что-нибудь там ещё эндакое лёгонькое – в виде шарфика. И была дана команда: всем идти с искренней улыбкой! Но когда первый из нас добрался до самолёта и сбросил в его нутро свой груз, у меня у первого улыбка сползла с лица. Потому что самолёт покачнулся и присел. Пришлось грозно остеречь: «Эй, не поломай аэроплан раньше времени!» И остальные разгружались уже аккуратнее. Тем более как раз явились пилоты. «Ну что, погрузились?» – «Само собой.» – «Ну так – так, поехали. Что-то у вас тут многовато груза». – «Да он у нас такой пухлястый». – «А, пухля-астый? Ну раз груз пухлястый да вас десять человек всего, то мы сейчас подъедем к дыре в заборе и возьмём ещё одного тур-риста.» Самолёт развернулся, подрулил к дыре в заборе, тормознул, из дырки выскочил мужик, быстренько подбежал к самолёту, кинул свой рюкзак, отчего самолёт опять просел, и радостно воскликнул: «Может, я ещё и догоню своих!» Мы не возражали: «Конечно, догонишь. Главное теперь – взлететь». Тут самолёт, не мешкая, пошёл на взлёт. Дыр-дыр-дыр-дыр… М-м-м-м… Бых! Первый пилот поворачивается и лично мне говорит: «Свистишь, браток! Тут не двести килограмм.» Я ему: «Ты что, читать не умеешь?» – и протягиваю бумажку со штемпелем. Тогда он поворачивается ко второму пилоту: «Ну, написано пером… не вырубишь топором. Разворачивай!» И вот мы вновь мчимся по полю. Дыр-дыр-дыр-дыр-дыр!.. Б-бух! – опять сделали козла, то есть подпрыгнули, как мячик от асфальта. Но не остановились – вперёд мчим, к победе коммунизма: дыр-дыр-дыр… Бу-бух! И – едва затормозили у самого забора. Очень выразительно. Хотел я левому туристу сказать: «Вылезай, приехали», но не стал портить ему радостное настроение погони. Тем более что ко мне уже оба пилота повернулись с отчаянным выражением на лицах, и в унисон: «Свистишь-таки, бат ты наш! Тут явно не двести килограмм, тут цельная тонна!» На что мне пришлось возразить: «Ребята, если вы не можете даже за литру спирта взлететь, я найду другой аэроплан.» – «Ну! – сказали они. – Попробуем ещё разок-другой. Но ты садись рядом с нами – для баланса». И пришлось мне между ними умащиваться на корточках. Самолёт взревел, задрожал от нетерпения, но тормоза прижали его к земле. Мотор надрывался так, что мне почудилось, что на дальней окраине Юдинска, возле слюдяной фабрики, на которую мы вчера забрели по ошибке, думая, пекарня, аборигены подумали: свершается эксперимент века! Наконец, тормоза отпустили, и мы сорвались, как перестоявший конь. Вперёд, вперёд – приподнимаемся! – и снова с треском об грунтовку трых! Подпрыгнули, отскочили от земле метров на несколько, перемахнули забор, чуть не коснувшись его колёсами и потянули-таки, потяну-ули! – чых-пых, чих-пых… Мама родная, помоги! И когда мы вот так взлетели и ушли за территорию аэродрома, первый пилот сказал второму, так, точно меня между ними не было и в помине: «Здесь не двести килограмм, больше.» – На что я резонно возразил: «Это у левого туриста такой рюкзак. Слыхали, как он им бухнул.» – «Ну что ж, – вздохнули пилоты, – сами виноваты. Не выбрасывать же его… Полетим.» И так мы некоторое время летели молча, пока первый не сказал второму: «Н-да, с таким левым рюкзаком нам перевал не переползти». – «Да, – согласился второй, – перевал нам не одолеть с таким рюкзаком. Что будем делать?» Я хотел им подсказать: выбросьте этот тяжёлый рюкзак хотя бы, но вовремя смекнул, что одним рюкзаком не обойтись. «А! – сказал первый пилот, – вырубай автоответчик. Где наша не пропадала.» И стали они поочерёдно, зажимая ладонью микрофон, вызывать: «Аллё, это первый, первый, первый?.. Ноль-пятнадцатый на взлёте. Ложимся на курс. Что-то вас плохо слышно. Что-то совсем не слыхать…» А им в ответ доносится: «Да и вас плохо слышно.» – «Что такое, что такое, не понятно…» – и вырубили рацию, и вместе с нею, как я догадался, выключился автоответчик… или самописец? Я забыл. Контроль, короче, отключили. И мне было сказано: «Пойдём по ущелью, раз такой рюкзак неподъёмный. Но никому не говори, запрещено по ущелью-то.» – «Ну мне-то всё равно, – говорю, – был бы мой рюкзак, а то…» Короче, летим. По ущелью. Слева – скала, в пятнадцати метрах, справа – в десяти. Сидящие слева ликуют: «Ура, до скалы двадцать метров!» Сидящие справа шепчут: «Э! Э-эй! Что-то слишком близко камушки!» А на встречных потоках самолёт болтает, раскачивает его из стороны в сторону, как бумажный. И два моих летуна вцепились в штурвалы и глядят только вперёд. Наконец, первый второму: «На круг пойти не сможем.» Второй специально для меня: «Не дёргайся, будем садиться без захода.» И как потом я уточнил, это означало, что сразу за скалой начиналась змейка – другое ущелье под углом в девяносто градусов к нашему, и внизу протекала река Гутара. Фокус заключался в том, чтобы не промазать мимо аэродрома. Вот мы круто повернули, чуть не касаясь крылом о скалу, и сразу на посадку. Вижу, на зелёном поле пасутся четыре пятнистые коровы, и мужик какой-то меж ними равномерно взмахивает косой. Коров удалось облететь, а мужику пришлось падать навзничь, иначе мы сбили б его колёсами. Приземлились, остановились и ещё сквозь рёв двигателей вдруг слышим фольклорные выражения некоторых русских, проживающих среди некоторых других народностей. Пилоты мне и говорят: «Выходи-ка ты первым, мы и без того нонче утомились.» Я не то чтоб возразил, но поинтересовался, на всякий случай: «Кто ж это так живописно нанизывает слова на общеизвестный русский корень?» – «Начальник аэродрома,» – осведомили меня пилоты и заглушили двигатель. И, в общем, зря, рановато, потому что этот местный начальник всё ещё продолжал выражаться в прежнем духе. Поэтому дальше я буду сразу переводить на обыкновенный разговорный. Начальник меня спросил, зачем мы к нему прилетели? Он нас не звал. Он два часа назад объявил по рации, что закрыл аэропорт. По метеоусловиям. Я возразил: условия замечательные – солнышко светит, коровки пасутся… Тогда дядя начальник уточнил: он не всю ещё траву скосил, а потому убирайтесь вон! Тогда я перешёл на официоз и отрапортовал, что в их край непуганых коров прибыла экспедиция хреноморковной академии для выяснения, так ли тут запуганы коровы, как рассказывал сын начальника аэропорта Алёха, коего экспедиция встретила на верхнем полке в Нижнеудинской бане. «А-а! – взревел начальник пуще прежнего. – А-га! Этот х-хмырь ещё жив?!» И дальше выясняются подробности, что этот сын как исчез семь лет назад из родительского поля зрения, так и не объявился до сих пор. Вот так мы добрались до Верхней Гутары, и одна туристка по имени Кэт кинулась мне на шею и вскричала: «Командор! Дай я тебя расцелую!» И командор ей сурово отвечал таким образом: «Погоди, милая, дай закончить разговор с начальником аэропорта…»

Читать дальше
Свет

Шрифт:

Сбросить

Интервал:

Закладка:

Сделать


Игорь Агафонов читать все книги автора по порядку

Игорь Агафонов - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки LibKing.




Алхимик. Повести и рассказы отзывы


Отзывы читателей о книге Алхимик. Повести и рассказы, автор: Игорь Агафонов. Читайте комментарии и мнения людей о произведении.


Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв или расскажите друзьям


Прокомментировать
Большинство книг на сайте опубликовано легально на правах партнёрской программы ЛитРес. Если Ваша книга была опубликована с нарушениями авторских прав,
пожалуйста, направьте Вашу жалобу на PGEgaHJlZj0ibWFpbHRvOmFidXNlQGxpYmtpbmcucnUiIHJlbD0ibm9mb2xsb3ciPmFidXNlQGxpYmtpbmcucnU8L2E+ или заполните форму обратной связи.
img img img img img