Анатолий Вилинович - Остап Бендер — агент ГПУ

– То, что знаете, уважаемый художник? – попросил Балаганов.

– Да, интересно, конечно… – вставил и Адам Казимирович.

– Всего не знаю, а так… Например император заказал Фаберже изготовить подарочное пасхальное яйцо для царицы…

– Пасхальное яйцо!? – воскликнул Шура. – Изготовил?

– Разумеется, оно представляет собой несколько увеличенного размера, в золотых украшениях с бриллиантами, ценность его сказочная, господа-товарищи!

– Где же это изделие сейчас, Семен Михайлович? – спросил Остап.

– А Бог его знает, сведений не имею. Да, и еще, такое же пасхальное яйцо царь подарил своей фаворитке знаменитой балерине Кшесинской…

– Балерина Кшесинская… – произнес Бендер. – Читал, – рассмеялся Остап. – Знаменита еще тому, что с балкона ее дворца в Петербурге выступал Ленин.

– Возможно, – произнес Лоев, – Десятки, сотни изготовил этот Фаберже ювелирных изделий, ценности их, как я сказал сказочная. – Ну, так, рисунками довольны, – встал рисовальщик. – А когда мне оформлять надписи в вашем музее?

– Рисунками довольны, Семен Михайлович, – это вам, – выложил несколько десяток рублей Бендер на стол. – Возьмите уважаемый. – А насчет работы, когда откроем музей, Семен Михайлович, мы вас известим.

– Премного благодарен, благодарен… – взял деньги рисовальщик, – Буду ждать приглашения на работу. До свидания, – направился он к выходу.

– До свидания, уважаемый, – ответил Бендер, провожая его до двери.

– Вот так друзья-единомышленники, – заходил по комнате глава конторы. – Увидели, услышали, поняли?

– Да, Остап Ибрагимович, чего уж тут… такой маленький…

– С двумя крошечными чашечками к нему, Адам Казимирович, – сказал и Балаганов. – А стоит тысячи…

– Не рублей, детушки, а валюты! – ткнул пальцем в рисунок Бендер, подойдя к столу.

– Так или иначе, все равно не наш, если по справедливости…

– Наш, не наш, товарищ эксперт, а найти его не помешало бы.

– Это верно, Остап Ибрагимович, – прогладил свои усы Адам.

– Если бы нашли без ведома гэпэушников, то, как продать его на аукционе? – На международном аукционе? – уточнил Бендер.

– Командор, а что такое аукцион?

– Это способ продажи некоторых товаров, Шура. – Гарнитуров, стульев… – вдруг рассмеялся Бендер. – Стульев, камрады. Например, двенадцать стульев из гарнитура, по одному стулу из этого гарнитура, – продолжал смеяться Бендер, глядя на своих друзей, не понимающих причину его смеха. – Ладно, – успокоился Остап. – Как-нибудь расскажу о такой продаже на аукционе. – А сейчас…

– Нет, так вы покупали или продавали, что на аукционе, командор?

– Покупал, Шура, покупал, – усмехнулся Бендер.

– И все же, если по справедливости, покупали что? – допытывался рыжеволосый компаньон.

– Да, интересно, Остап Ибрагимович, покупали что? – задал вопрос и автомеханик их конторы. – Может такой же молочник? – взял он рисунок.

– Да. С двумя чашечками? – задал вопрос и Балаганов.

– Нет. Покупал стулья, – вновь рассмеялся Остап. – Двенадцать стульев из гарнитура, камрады-единомышленники, – перестал смеяться бывший покупатель стульев «из дворца».

– И что, купили, Остап Ибрагимович? – опередил вопрос Балаганова Адам Казимирович.

– Не купил. Денег не хватило. А компаньон мой прогулял нужные деньги.

– И все же, если по справедливости, зачем вам надо было покупать эти стулья, командор? – допытывался Балаганов.

– Скажу, если по справедливости, как вы говорите, камрад Шура.

– Да, пусть по справедливости, Остап Ибрагимович, – подал голос и Адам.

Бендер усмехнулся, достал папиросу, закурил с глубокой затяжкой и, глядя на своих друзей, с нетерпением ожидающих ответа, сказал:

– В одном из этих двенадцати стульев, в сидении, были спрятаны бриллианты.

– Бриллианты!? – в один голос воскликнули концессионеры.

– Да, на сумму не меньше, а может и больше, чем этот молочник, – двинул по столу рисунок Лоев, Остап.

– Да как же так, командор?

– Ну и ну, Остап Ибрагимович, – махнул рукой по усам Козлевич, – не хватило денег… И что же? Стулья продали другому?

– Нет, начали продавать по одному стулью, так как желающих купить все двенадцать не нашлось.

– Вот кому-то достался стул с бриллиантами, командор?

– Не кому-то, Шура, а государству. Стул с бриллиантами купили железнодорожники и на эти бриллианты построили клуб, как стало мне известно.

– Теперь и молочник может достаться государству, – сказал Адам.

– Если найдут его, друзья-единомышленники, – сказал Бендер. – Этот молочник.

– С двумя чашечками, – тихо произнес Балаганов.

– А может нам постараться найти его раньше гэпэушников, Остап Ибрагимович?

– Подскажите. Каким образом, Адам Казимирович? – встал против него Остап, ожидая ответа.

– Да, каким образом, Адам Казимирович? – задал вопрос и Балаганов.

– Еще не знаю, что сказать… – пожал плечами Адам. – Надо, наверное, связаться с уголовниками, я думаю… – неуверенно ответил он.

– А есть ли у вас знакомые эти самые уголовники, а по-простому, воры?

– Здесь нет. В Москве и Арбатове знавал таких. А здесь нет у меня знакомых из таких. В Черноморске нашел бы…

– Таких, нам не надо, нужны здешние, которые обворовали Лоева. Иногородние нам не нужны, друзья-товарищи.

– Конечно, не нужны, командор, – подтвердил Балаганов.

– И еще, думаете, органы: милиция, ОГПУ с этим Доменко не знают местных воров? – заходил по комнате Бендер. Разве у них нет стукача из уголовного мира?

– Конечно, есть, Остап Ибрагимович, – согласился автомеханик.

– И я знаю, что у легавых и этих гэпэушников всегда есть сексоты, командор.

– Вот именно, детушки-искатели. Думаете гэпэушники и тот же следователь Доменко не прошерстили своих осведомителей?

– Еще как, командор.

– Несомненно, Остап Ибрагимович, – согласился Адам.

– Ну, вот… Может какой-нибудь не профессиональный вор, а какой-то случайный, которому подвернулась добыча. Сосед или знакомый рисовальщик, его жены… Родители детей, которые дружат с детьми Лоева, знакомые жены на работе… – рассуждал Остап. – Видите, сколько может быть вариантов установления личности вора?

– А может следователь Доменко все эти версии уже проработал, Остап Ибрагимович?

– Да, командор, а мы будем стучать в уже отворенную дверь. – отметил Балаганов.

– Правильно, Адам Казимирович, и вы, Шура. Надо узнать, что известно по этим вопросам следователю. А уж потом прикинем наши варианты.

Как и предполагали компаньоны, Доменко уже достаточно опытный в сыскно-следовательской работе, в разговоре с Бендером сообщил, что он допросил жену Лоева, которая работала медсестрой в больнице, ее знакомых, соседей Лоева. Короче, из всех вариантов, перечисленных Остапом, не было не одного не проработанного гэпэушником.