Елена Есина - Завтра октябрь. Несветские истории

По осени бегала между корпусами и зашла к своим в кабинет в куртке расстегнутой.

– Что, спина мерзнет? – спрашивает меня коллега. – Между прочим, это первый признак старости.

– У меня будет другой первый признак старости, – поддерживаю заданный ехидный тон я.

– Это какой?

– Молодой любовник.

И вот тут можно было бы поговорить о многом:

1. О воспитании детей и о целесообразности небольшого принуждения. Старшего я спрашивала, хочет он или нет заниматься музыкой. В детстве не хотел.

2. О том, что меняя свою жизнь, взрослые, конечно, меняют и судьбу своих детей. Ведь в детском саду на празднике в честь выпуска, отвечая на вопрос: «Кем ты будешь, Машенька?», я ответила – «музыкантом».

3. О том, что женщине необходимо чувствовать себя привлекательной. Комментировать этот пункт считаю излишним. И еще раз спасибо Рустаму.

4. О национальном вопросе. Недавно только разговаривали с подругой о том, что «прилипать» в последнее время не ленятся одни кавказцы.

5. О сексе взрослых людей с молодежью. Проанализировать известные мне случаи и понять, наконец, действительно ли от этих связей можно помолодеть всем, чем есть.

6. О скуке. У. О сохранности в возрасте. 8. О старческом маразме. 9…..10. одиннадцать…

Ну это ж все пустяки. А разве можно сейчас о пустяках, когда в стране такие дела. Такие дела!

Хоть названия улиц и площадей узнала, где люди собираются. А то уже столько лет в Москве.

Вчера так четко его поймала.

Была на дне рождения у Лельки. Лелька у нас вся такая зажиточная теперь. Дом, все в классическом, на столе яства, которые сама она готовила, – молодец и умелица, подано все на хорошем фарфоре и серебре.

Наташа, наша подруга, до этого дня сидела три недели на диете. Диета какая-то такая: привозят тебе домой каждое утро на день еды расфасованной для шестикратного приема. И ты худеешь, при условии, что ничего другого не ешь. Стоит это все, конечно, денег, но удобно и не голодно.

Так вот, а тут на столе и салатики домашнего приготовления, и соленья, и холодец, и пхале, и сациви, и рыбку красную Лялька сама посолила, и сало хохляцкое, и много чего еще.

Потом подали баранину с мангала.

И вот встает Наташа и говорит тост за кайф:

– Вот сижу я на этой издевательской диете уже три недели, и с понедельника еще сидеть буду. Но какой же кайф, – закатывает глаза Наташа, – вот так вкусно есть! Я сегодня себе позволила после перерыва, и это так прекрасно. Все так вкусно: и сало, я уже три кусочка съела, и «шуба», а холодец!!! Ну такой кайф, давайте выпьем за это счастье.

А Лялька потом, покручивая одно из своих массивных колец, задумчиво такой монолог выдала:

– Я, – говорит, – не очень все это люблю, не очень, но вот к этому кольцу у меня скоро сережки будут. А я еще тут в журнале увидела кольцо с крупным камнем и говорю мужу: «вот такое мне, наверно, никогда, не поносить». А муж отвечает – «это дорогое, наверно».

– Ле-оош, Леша-а!!! – закричала Лялька в сторону комнаты, где находились мужчины. – А ты почему раньше мне на все то, что я тебе показывала, говорил: все будет, моя Лелечка, а теперь дорого тебе?

– Да будет, будет у тебя все, – от греха пробурчал Леша.

И тут я трезвая (не пила вчера, показалось, что горло начало болеть и привезла всех на машине в качестве водителя) подумала, а что же мне для настоящего кайфа хотелось бы? И ответ пришел такой.

Сидеть бы где-нибудь в пещере Тибета или на Гималаях и нащупывать свободный портал… для прямого общения с Богом.

Вот какой хороший я миг поймала. Но это только один короткий миг. А так-то я, конечно, и пожрать люблю, и на товары народного потребления сильно падкая.

Вечно я все теряю. За последнее время потеряла перчатки коричневые и перчатки черные, пропуск в больницу, а он был в качестве брелка к ключам от кабинетов – вместе с ключами, потом у меня потерялась кредитная карта (та, что полностью с банковскими деньгами), в заключение я потеряла права. Права я вынимала из кошелька на даче, когда повезла выпивших мужчин в деревню за мясом. Машина мужа, деньги мужчин, поэтому таскать за собой целую сумку мне не захотелось, я сунула права в куртку и поехала. На обратном пути с дачи за рулем была я (во избежание оплаты остаточных промилле), и ездили мы половину дня, съезжая с дороги в разные стороны – муж показывал, где он смотрел дома и земли плюс пробка. Земли и дома меня не вдохновили, потому как купить их можно, но в кредит и забыть на этом нормальную жизнь. Превратить ее в стройку и нервотрепку. Мне такой мазохизм непонятен. Учитывая, что в ближайшем Подмосковье школы дорогущие, а у нас второклассница, значит, пользоваться домом только в выходные, и то, если пользоваться, когда он еще достроится и достроится ли вообще. Квартирный вопрос решен, есть куда выехать на выходные, а лишних денег пока нет. Так вот ездила часов пять без прав и не знала, что без прав. В понедельник обнаружила пропажу и по одному делу не очень далеко от дома не поехала. Обдумывая, где же могут быть права, нашла только два варианта. Первый – выпали из кармана куртки, он неглубокий. Второй – лежат на даче в дачной куртке. Ни я, ни муж не помнили, в какой куртке я ездила по деревням. Тем более они похожи.

Короче, после работы муж поехал на дачу.

– Давай я с тобой поеду.

– Ну для чего?

– Ну а для чего я тебе дана? Для радости, для счастья.

– Мне сейчас будет радость и счастье – двести пятьдесят километров прокатиться. Побудь с ребенком.

– Как скажешь.

Права (нашел в дачной куртке) Женя мне выдал вместе с черными перчатками (они лежали у него в кабинете).

– А ключей с пропуском ты мне не нашел, случайно?

– Нет, и кредитной карты не нашел.

Кредитка мне очень пригодилась бы в Мюнхене, в который мы слетали на праздничные выходные. Я уже давно не была в ситуации, когда купить можно только то, что купит муж. Рассказала об этом одной подружке:

– Пусть покупает, а для чего еще нужен муж? – получила я такой ответ.

Мне показалось, что это какое-то очень убогое определение предназначения мужа в семье, у меня оно как-то более объемно в голове сложено. Если было бы так просто, я бы уже давно и спокойно жила одинокой матерью. В Мюнхене было хорошо, но и там я, опившись пивом и объевшись рулькой, оставила в пивнушке коричневые перчатки.

Карта нашлась сразу же, как только мы вернулись – лежала спокойно в кошельке в самом центральном и самом узком отделении и каким-то образом прильнула к стенке. Ну и хорошо, у меня там и так долг достаточный.

Без пропуска на работе неудобно, в некоторые корпуса только по пропуску или по звонку, в платный отдел, в котором много вопросов, через проходную. Отдел режима уже дублировал мне пропуск, но относятся они ко мне все равно хорошо. Я им сказала – пока не печатайте новый, найдется наверняка. Но начальник их напечатал и принес. Хороший он дяденька, но, правда, сегодня спросил меня: «Внучку в школу отвезли? Видел вас у школы сегодня».