Андрей Буторин - Кошмары города кошек

Артем положил подшивки на стол заведующей.

– Спасибо, – сказал он и, засунув листок в карман джинсов, собрался идти. Но библиотекарша остановила его:

– Вот еще сегодняшний номер пришел, я не успела подшить. Не нужен?

– Давайте, – протянул руку Артем. Он подумал, что про вчерашний случай сегодня уже могли напечатать. Правда, тут с датами и так все было ясно, но все-таки… Интересно, что пишут.

Он снова уселся за стол и принялся читать заголовки. Первая страница, как всегда, была совсем неинтересной – какие-то совещания в администрации, что-то про спад производства, короче – фигня сплошная. Артем перевернул газету последней страницей вверх – здесь обычно печатали поздравления и соболезнования. Ага, есть, сразу три… «Выражаем глубокие соболезнования семье… по поводу трагической гибели сына…» От учителей и учеников школы номер пятнадцать, от коллектива музыкальной школы, от семьи такой-то…

Артем развернул газету. Ага, на третьей странице заметка. «Новая жертва трудного детства». Идиоты, ну и название!.. Что там? Ага, это он уже знает, это тоже, это опять «бла-бла-бла» о юном поколении, лишенном цели в жизни, а вот это уже интересней!.. Корреспондент беседует с одноклассниками… Когда и успел? Ах да, тот парень, его, оказывается, Димкой звали, во вторую смену учился. Шустро газетчики действуют!.. Артем стал читать внимательней. Все же одноклассники могли дело сказать, не то что всякие «знатоки молодежных проблем» со своими идиотскими «версиями».

Но одноклассники тоже ничего не знали. Или не захотели говорить. Да и обалдевшие же все еще были! Что, этот корреспондент совсем дебил, у лучшего Димкиного друга спрашивает: «Ты очень расстроен смертью друга?» Надо было ему диктофон в рот засунуть и сказать: «Нет, блин, я очень рад!»

У Артема аж затряслись руки от бестактности журналиста. «А ведь тоже, гад, себя самым умным считает, – зло подумал он. – А нас – великовозрастными детьми, придурками долбанутыми!»

Артем не хотел больше читать это вонючее интервью и стал уже закрывать газету, но тут ему на глаза попалось одно слово… Он вновь распахнул газету и, брезгливо морщась, дочитал заметку. Димкин друг все-таки сказал одну важную вещь… Такую важную, что Артем встал из-за стола, забыв про газету. Он молча прошел мимо заведующей, и та встревоженно проводила взглядом побледневшего парня. «Дочитался, – подумала она, – с непривычки-то!» И крикнула вслед Артему:

– Молодой человек, вам плохо?

Но Артем ничего не слышал. Он не помнил, как получил в гардеробе куртку, как вышел на улицу… Перед глазами все еще прыгали буквы из интервью, те слова, которые – на вопрос, знал ли погибший кого-нибудь из покончивших с собой ранее, – сказал Димкин друг наглому газетчику: «Да он знал одного из этих парней, Колю Горбина. Дима показывал мне кольцо, которое Горбин подарил ему за день до своей смерти. Старинное, с какой-то надписью…»

Артем бежал, не разбирая дороги. Куда? Зачем? Он сейчас не думал об этом. Просто бежал. Из под ног, возмущенно мяуча, разлетались кошки. Так бесцеремонно в этом городе с ними еще не обращались! Их просто не замечал этот юный наглец в алой куртке! Он ведь запросто мог на них наступить!..

Ноги сами остановились возле старой четырехэтажки. В этом доме жила Ирина. Разумеется, никогда раньше Артем у нее не был. Но адрес знал. Третий этаж. Квартира двадцать пять. Можно было позвонить по телефону… Даже лучше бы было позвонить! Номер Артем тоже знал. Но у него не было мобильника – зная, что в библиотеке им нельзя пользоваться, он вообще не стал его брать. А бежать домой, чтобы позвонить оттуда – только терять драгоценное время. Его и так могло уже не быть!.. Артем, не раздумывая больше, ринулся в подъезд и, перепрыгивая через две ступеньки, помчался наверх. Уже нажав кнопку звонка, он подумал о том, что станет говорить, если дверь откроет сама Ира?.. Но сам себя и одернул: какая разница, что он скажет! Лишь бы она была дома, лишь бы она была… лишь бы с ней все было в порядке!..

Дверь распахнулась. Бледная женщина с заплаканным лицом, увидев Артема, вздрогнула:

– Где Ира?.. – севшим голосом спросила она.

– А… я не знаю… – выдавил Артем. Холодный ком, замораживая по пути кровь, взлетел от самых пяток и застрял в горле.

– Где она, где?.. – Женщина втянула Артема в прихожую. – Она пошла за хлебом три часа назад!.. Магазин – через дорогу… Я уже была там!.. Продавщица ее видела, Ира купила хлеб сразу, но домой не вернулась!.. У Маши и Леночки ее тоже не было… Ты не знаешь, Ира дружит с кем-нибудь из мальчиков?..

– Не знаю… – вновь обрел голос Артем. – Простите, я поищу Ирину!..

Артем выскочил за дверь и полетел вниз по лестнице.

– Кто ты, мальчик?! – послышалось сверху. – Как тебя звать?..

– Потом, – шепнул Артем и выбежал на улицу.

Девятиэтажек в этом районе было четыре. Одна – неподалеку от школы, три – возле самой реки. До той, что рядом со школой, было чуть ближе, но три против одной – во столько же раз больше вероятность…

И все-таки он полетел к школе. Вернее, ноги сами понесли туда Артема. Через темный вечерний парк, по аллее, где они шли сегодня с Серегой, где встретили Иру… Фонари горели через один, а то и сразу через два-три. Светлые пятачки сменялись сугробами тьмы, из них злобно блестели кошачьи глаза. Шуршали под ногами опавшие листья. Бешено стучало сердце. «Ира! Ира! – в такт ударам гремело в голове. – Только бы успеть!» А еще Артем помнил о Сереге. Проклятое кольцо сейчас у него! Или он успел его кому-нибудь отдать? Если успел, то опасность грозит и лучшему другу! Можно бы было позвонить, но с собой нет мобильника!.. «Гадство, гадство! – чуть не заорал парень. – Только бы все кончилось хорошо!.. Прикую к себе цепью этот чертов мобильник, чтобы он вечно был со мной! Я всегда должен быть уверен, что с моими друзьями все в порядке!..»

Сразу за школой, через дорогу, высилось девятиэтажное здание. В этот вечер не было полярного сияния, зато с неба подглядывала за кошковцами полная луна. Артем близоруко прищурился и в лунном призрачном свете увидел на крыше дома маленькую темную фигурку, стоявшую у самого края.

– Нет!!! – заорал Артем и бросился через дорогу, не обращая внимания на истошный визг тормозов и ругань водителей, летевшую ему вслед. Почему-то подумалось, что это визжат и ругаются кошки, у которых он хочет отнять законную добычу.

У торчащего кургузой свечей дома было всего два подъезда. Артем заметался, но потом ринулся в левый. Лифт долго не опускался, хотя усиленно скрипел и громыхал противовесом. Артем бросился уже к лестнице, когда створки дверей нехотя раскрылись. В лифте пахло кошачьей мочой. Непонятно почему, но Артем был в этом уверен – именно кошачьей!